Вспомнилось...
Как это было трудно - вставать в начале пятого утра, когда все кругом преспокойно видят сны, потом переть на себе горные лыжи, палки, рюкзак с ботинками и досыпать в автобусе в ожидании остальной компании. И вот едешь в темноте и говоришь себе, что все, хватит, это в последний раз. А потом постепенно просыпаешься, даже идентифицируешь попутчиков и вдруг, когда автобус, наконец, останавливается и открывает двери, вываливаешься из него в залитый солнцем мир, состоящий только из двух цветов - белого и ярко-голубого. Снег искрится бриллиантовой россыпью, в небе парят орлы, из соседнего села вскачь несется огромный кавказский овчар Шамиль, народ выволакивает лыжи, палки, шлемы, ботинки, пакеты с термосами и едой, а ты уже в первых рядах у подъемника. Папа всегда меня ругал, мол, опять не слушаешься, чего тебя несет на целину, зачем с такой скоростью и т.д. Это было таким удовольствием - подняться наверх, надвинуть очки, минутку постоять, полюбоваться горами, видом, собой, оттолкнуться и нестись вниз, поднимая волну снега на поворотах! А потом, накатавшись, сидеть за большим самодельным столом, лопать горячую картошку, пирожки, соленья, пить вкусный чай и думать, что ты сейчас самый счастливый на свете человек. И что скорее бы следующие выходные, вся эта веселая компания друзей отца, обнимашки с Шамилем и катание до упада. Однажды я точно так же стояла наверху и осматривала окрестности. И оттолкнуться бы уже да понестись вниз, да не тут то было. Проснулась какая-то ранее спящая чакра, явно отвечающая за мое физическое здоровье, и начала взыватьь к голосу разума. Мол, ты совсем офонарел, она щас гробанется и кому от этого легче станет. Пока они с мозгом пререкались, я ерзала и никак не могла решиться. В конечном итоге, стало так страшно, что пришлось спускаться мелкими перебежками. Аж коленки тряслись. Старшие товарищи успокаивали, ничего, бывает, пройдет. Не прошло. Ни на следующий раз, ни вообще потом. Я приезжала, поднималась на подъемнике, отгоняла всякие не те мысли, затыкала здравому смыслу, спевшемуся с этой несчастной чакрой, рот, но заставить себя не могла. Нет, можно было, конечно, не выпендриваться и кататься воооон там, внизу, с углом в градусов пять, и ни в чем себе не отказывать. Тем более, что тут пятидесятикилограммовому Шамилю было удобнее догонять тебя, весом в 45 кг, прыгать, сбивать с ног и неимоверно при этом радоваться, лая и рыча. Игра у нас такая была. Короче говоря, с горными лыжами пришлось завязать. Такая вот история. Не знаю, почему вдруг вспомнила.