Аватары и вкус Божественной Речи
Оригинал взят у edgar_leitan в Аватары и вкус Божественной Речи
Совсем недавно, читая на досуге средневековый (ок. нач. 14 в.) поэтологический и литературоведческий санскритский трактат "Сахитьядарпана" ( Sāhityadarpaṇa: "Зерцало изящной словесности" известного теоретика литературы Вишванатхи), в разделе, посвящённом обсуждению "рас" [поэтических "вкусовых ощущений" или "настроений", закодированных в поэтическом произведении, которые при наслаждающемся восприятии данного произведения должны вызвать соответствующее эстетическое переживание], я обнаружил любопытную строфу, посвящённую прославлению знаменитых десяти Аватаров [досл. "схождений/нисхождений ", т. е. сотериологических явлений в мире, "инкарнаций"] бога Вишну (Нараяны). В индексе к "Зерцалу" указан источник этой иллюстрирующей особую "расу" (saṃbhogaśṛṅgāra) строфы - "Рагхавананда" (автор?).
Сами эти десять аватаров поимённо не названы: на них лишь указывают, как бы намекая, их знаменитые великие деяния. При этом в поэтическую ткань вплетена многозначительная игра значений глагола lī (līyate, имперфект: alīyata), могущего изначать как "тесное прикосновение", "прижимание", "приклеивание", так и, в дальнейшем, "исчезновение", "растворение" и, в конечном итоге - "гибель".
Отсюда, кстати, и семантика многим известного слова "пралая", означающего не "катастрофу" или эсхатологическое "уничтожение" мира (в активном значении "уничтожения кем-то"), как то нередко полагают и переводят, но скорее - сжатие Вселенной самой в себе (этакое парадоксальное „прижимание к самой себе“, вселенскую имплозию) и, таким образом, её исчезновение для "внешнего наблюдателя".
Вот эта строфа, сочинённая чрезвычайно распространённым, изящнейшим размером "шардулавикридита" (śārdūlavikrīḍita-, означающим "игру тигра"):
yasyālīyata śalkasīmni jaladhiḥ pṛṣṭḥe jaganmaṇḍalaṃ
daṃṣṭrāyāṃ dharaṇī nakhe ditisutādhīśaḥ pade rodasī
krodhe kṣatragaṇaḥ śare daśamukhaḥ pāṇau pralambāsuro
dhyāne viśvam asāv adhārmikakulaṃ kasmaicid asmai namaḥ
Более-менее дословный перевод:
„Склоняюсь пред Неким, пред Тем, у которого океан прижимался к пределам чешуи, мировой круг - к спине, Земля - к клыку, владыка сынов Дити исчез от когтя, к ноге прижималась земля и небеса, во гневе исчезло множество воинов, от стрелы - Десятиликий, от руки - Праламбасура, в медитативном погружении - Вселенная, а от меча - род нечестивых“.
Изнывать над сотворением красивого поэтическим перевода, в котором, к тому же, была бы передана амбивалентность глагола-сказуемого alīyata, пока недосуг. Дерзающим считать себя поэтами - все карты в руки.
Осмелюсь лишь добавить несколько примечаний по содержанию, Who is Who:
Знаменитое "cопряжение" (комментатор глоссирует alīyata как ayujyata) океана с рыбьей чешуёй произошло в случае явления (avatāra) Вишну в виде Рыбы, спасающей существ от потопа (1).
На своей спине из пучины мировых вод сушу подняла божественная Черепаха-Курма (2).
Вишну-Вепрь (Вараха) воздел Землю своим клыком (опять же, из океанских глубин) после успешной, хоть и долгой, битвы с "Златоглазым" демоном Хираньякшей (3).
Вишну-Нараяна, ставший Человекольвом (Нарасимха или Нрисимха), уничтожает, разрывая когтями, Владыку демонических существ-Дайтьев, Хираньякашипу, долго обижавшего весь мир (4).
Вишну в виде Карлика-Ваманы, состязаясь на скорость со своим божественным соперником Шивой, всего лишь тремя шагами измерил целиком всю Вселенную (в строфе - "небо и землю", но на самом деле ещё и подземный мир) (5).
"Рама с топором" (Парашурама) навёл в мире клерикальный порядок, расправившись с воинской аристократией и поставив во главу общества священных брахманов (6).
Десятиглавый правитель Ланки демон (ракшаса) Равана (бывший, кстати сказать, брахманом: у ракшасов те же классы-варны, что и у людей), позарившийся на невинную царевну Ситу, поплатился за это всеми своими головами (7).
Светлокожий брат тёмнокожего Кришны, Баларама, одним ударом руки убивает демонического Праламбасуру (8).
Будда, которого вайшнавы, усыновив, считают никем иным, как своим же Господом Вишну, "растворяет" Вселенную в своей глубокой медитации, отправляя её в нирваническое ничто (9).
И, наконец, вооружённый мечём аналог Машиаха, Калькин или Кальки, в конце времён уничтожает впавшее в нечестие человечество, восстановив попранный безбожниками всеобъемлющий и вещественно всепронизывающий Закон, каркас Вселенной и субстанцию нравственности (Дхарму) (10).
Таким образом, в данной краткой строфе, в изящной поэтическом форме косвенно называются все основные аватары бога Вишну и формульно излагаются их основные героические деяния, подробнейшим образом, хотя и по-разному описанные в Пуранах (одном из классических 14-ти или 18-ти древних индийских "локусов знания": vidyāsthāna): безбрежных по размеру религиозных трактатах "индуизма", представляющих из себя неисчерпаемый кладезь сведений по древнеиндийской религиозной мифологии, мифопоэтическим представлениям: космогонии и теогонии, некоторым областям позитивного научного знания и т. д.
Медленно-вдумчивое, смакующее самомалейшие детальки чтение произведений санскритской поэзии и художественной прозы доставляет не только эстетическое наслаждение и радость ценителю, привыкшему к их метафорике, иному из традиционно образованных носителей русского языка могущей показаться вычурной, но и непрерывно обогащает такого любомудрого читателя, словесного гурмана, новыми, сверкающими гранями знаний, бесчисленными самоцветами рассыпанных в океане памятников изящной словесности, сочинённых на вечном языке богов.
Совсем недавно, читая на досуге средневековый (ок. нач. 14 в.) поэтологический и литературоведческий санскритский трактат "Сахитьядарпана" ( Sāhityadarpaṇa: "Зерцало изящной словесности" известного теоретика литературы Вишванатхи), в разделе, посвящённом обсуждению "рас" [поэтических "вкусовых ощущений" или "настроений", закодированных в поэтическом произведении, которые при наслаждающемся восприятии данного произведения должны вызвать соответствующее эстетическое переживание], я обнаружил любопытную строфу, посвящённую прославлению знаменитых десяти Аватаров [досл. "схождений/нисхождений ", т. е. сотериологических явлений в мире, "инкарнаций"] бога Вишну (Нараяны). В индексе к "Зерцалу" указан источник этой иллюстрирующей особую "расу" (saṃbhogaśṛṅgāra) строфы - "Рагхавананда" (автор?).
Сами эти десять аватаров поимённо не названы: на них лишь указывают, как бы намекая, их знаменитые великие деяния. При этом в поэтическую ткань вплетена многозначительная игра значений глагола lī (līyate, имперфект: alīyata), могущего изначать как "тесное прикосновение", "прижимание", "приклеивание", так и, в дальнейшем, "исчезновение", "растворение" и, в конечном итоге - "гибель".
Отсюда, кстати, и семантика многим известного слова "пралая", означающего не "катастрофу" или эсхатологическое "уничтожение" мира (в активном значении "уничтожения кем-то"), как то нередко полагают и переводят, но скорее - сжатие Вселенной самой в себе (этакое парадоксальное „прижимание к самой себе“, вселенскую имплозию) и, таким образом, её исчезновение для "внешнего наблюдателя".
Вот эта строфа, сочинённая чрезвычайно распространённым, изящнейшим размером "шардулавикридита" (śārdūlavikrīḍita-, означающим "игру тигра"):
yasyālīyata śalkasīmni jaladhiḥ pṛṣṭḥe jaganmaṇḍalaṃ
daṃṣṭrāyāṃ dharaṇī nakhe ditisutādhīśaḥ pade rodasī
krodhe kṣatragaṇaḥ śare daśamukhaḥ pāṇau pralambāsuro
dhyāne viśvam asāv adhārmikakulaṃ kasmaicid asmai namaḥ
Более-менее дословный перевод:
„Склоняюсь пред Неким, пред Тем, у которого океан прижимался к пределам чешуи, мировой круг - к спине, Земля - к клыку, владыка сынов Дити исчез от когтя, к ноге прижималась земля и небеса, во гневе исчезло множество воинов, от стрелы - Десятиликий, от руки - Праламбасура, в медитативном погружении - Вселенная, а от меча - род нечестивых“.
Изнывать над сотворением красивого поэтическим перевода, в котором, к тому же, была бы передана амбивалентность глагола-сказуемого alīyata, пока недосуг. Дерзающим считать себя поэтами - все карты в руки.
Осмелюсь лишь добавить несколько примечаний по содержанию, Who is Who:
Знаменитое "cопряжение" (комментатор глоссирует alīyata как ayujyata) океана с рыбьей чешуёй произошло в случае явления (avatāra) Вишну в виде Рыбы, спасающей существ от потопа (1).
На своей спине из пучины мировых вод сушу подняла божественная Черепаха-Курма (2).
Вишну-Вепрь (Вараха) воздел Землю своим клыком (опять же, из океанских глубин) после успешной, хоть и долгой, битвы с "Златоглазым" демоном Хираньякшей (3).
Вишну-Нараяна, ставший Человекольвом (Нарасимха или Нрисимха), уничтожает, разрывая когтями, Владыку демонических существ-Дайтьев, Хираньякашипу, долго обижавшего весь мир (4).
Вишну в виде Карлика-Ваманы, состязаясь на скорость со своим божественным соперником Шивой, всего лишь тремя шагами измерил целиком всю Вселенную (в строфе - "небо и землю", но на самом деле ещё и подземный мир) (5).
"Рама с топором" (Парашурама) навёл в мире клерикальный порядок, расправившись с воинской аристократией и поставив во главу общества священных брахманов (6).
Десятиглавый правитель Ланки демон (ракшаса) Равана (бывший, кстати сказать, брахманом: у ракшасов те же классы-варны, что и у людей), позарившийся на невинную царевну Ситу, поплатился за это всеми своими головами (7).
Светлокожий брат тёмнокожего Кришны, Баларама, одним ударом руки убивает демонического Праламбасуру (8).
Будда, которого вайшнавы, усыновив, считают никем иным, как своим же Господом Вишну, "растворяет" Вселенную в своей глубокой медитации, отправляя её в нирваническое ничто (9).
И, наконец, вооружённый мечём аналог Машиаха, Калькин или Кальки, в конце времён уничтожает впавшее в нечестие человечество, восстановив попранный безбожниками всеобъемлющий и вещественно всепронизывающий Закон, каркас Вселенной и субстанцию нравственности (Дхарму) (10).
Таким образом, в данной краткой строфе, в изящной поэтическом форме косвенно называются все основные аватары бога Вишну и формульно излагаются их основные героические деяния, подробнейшим образом, хотя и по-разному описанные в Пуранах (одном из классических 14-ти или 18-ти древних индийских "локусов знания": vidyāsthāna): безбрежных по размеру религиозных трактатах "индуизма", представляющих из себя неисчерпаемый кладезь сведений по древнеиндийской религиозной мифологии, мифопоэтическим представлениям: космогонии и теогонии, некоторым областям позитивного научного знания и т. д.
Медленно-вдумчивое, смакующее самомалейшие детальки чтение произведений санскритской поэзии и художественной прозы доставляет не только эстетическое наслаждение и радость ценителю, привыкшему к их метафорике, иному из традиционно образованных носителей русского языка могущей показаться вычурной, но и непрерывно обогащает такого любомудрого читателя, словесного гурмана, новыми, сверкающими гранями знаний, бесчисленными самоцветами рассыпанных в океане памятников изящной словесности, сочинённых на вечном языке богов.