Собирание земель индийских/Индия княжеская - Раздел
Оригинал взят у antinormanist в Собирание земель индийских/Индия княжеская - Раздел
В эпоху Раджа "Индийская Империя" состояла из собственно Британской Индии, управляемой вице-королями, и находящихся под британским сюзеренитетом сотен княжеств. При провозглашении независимости проблема инкорпорации данных территорий в состав Индии стояла довольно остро. "Горящим кораблём посредине океана, с трюмом, полным боеприпасами" - назвал в то лето Индию ближайший советник последнего вице-короля Маунтбеттена барон Исмэй.
Изложено на основе "India after Gandhi" Рамачанды Гухи, "The Story of the Integration of the Indian States" В.П.Менона, "The Great Partition" Джасмин Хан и "Indian Summer" Алекс фон Танзельман.
Княжества занимали почти половину территории Индии, их население составляло 93 миллиона человек (24 % населения Индии).
Точное число данных княжеств неизвестно - оценки колеблются между 500 и 600, чаще всего в британских официальных документах той поры встречаются цифры 562 и 565. Из них только 20 находились на территории современного Пакистана.
Расписать, кому сколько залпов салюта полагается - это за британцами не заржавело, а вот банально сосчитать сколько их всего - влом.
Размеры их различались - от равных островной Британии до нескольких акров земли. Данные княжества сохраняли высокую степень автономии во внутренних делах, подавляющее большинство были абсолютными монархиями. В двух была даже собственная валюта (траванкорская и хайдарабаская рупии).
175 наиболее крупных и важных подчинялись вице-королю, остальные четыре сотни были объединены в агентства, подчинявшиеся провинциальным правительствам. При этом только в 4-х наиболее важных имелись британские резиденты (Хайдарабад, Кашмир, Траванкор и Сикким).
Попытка британцев инкорпорировать княжества в состав единой Индии привела 90 годами ранее к Мятежу (он же Индийское национальное восстание).
В августе 1947-го один британский чиновник, долго работавший в Индии, опубликовал большую статью под названием "Индия и будущее". Раздел состоялся, но автор вопрошал "на этом разделения остановится?". И отвечал, что стране предстоит распасться на множество "мелких враждующих государств", предсказывая возвращение к ситуации до прихода британцев.
Как среди индийских политиков, так и среди западных аналитиков господствовал изрядный скепсис в отношении выполнимости задачи инкорпорации сотен княжеств в состав Индии. Махатма в это не верил, Неру серьёзно сомневался.
Но были три человека - британец и два индуса, которые не писали статьи в газетах, а просто сделали то, что считалось трудновыполнимым.
18 июля 1947 года британский парламент принял Акт о независимости Индии. Статья 7 гласила, что сюзеренитет британской короны в отношении княжеств прекращается с 15 августа 1947-го, и все договоры, заключённые между короной и их правителями теряют свою силу.
25 июля 1947-го данную статью на заседании палаты князей - совещательного органа правителей княжеств при вице-короле, существовавшего с 1921 года - разъяснил 25-й и последний вице-король Индии, адмирал Луис Маунтбеттен.
Граф Бирманский появился на заседании в парадной форме, увешанный наградами.
В своём излюбленном стиле, мешая официальность и фамильярность, он объяснил, что старые связи разорваны полностью, и если они не будут заменены новыми - в Индии воцарится хаос, который, прежде всего, ударит по княжествам. Они, конечно, вольны считать, что стали независимыми, хотя гораздо точнее их положение описывает слово "брошенные". Поэтому княжествам до 15 августа 1947 года нужно принять решение, к какому из двух доминионов они присоединятся.
Данное решение, как пояснил Маунтбеттен, должны принимать сами князья, учитывая при этом как географический фактор, так и мнение населения княжества.
При этом вице-король заверил князей, что Конгресс с "максимальным почтением" отнесётся к их собственности и доходам, им будут гарантированы места в новой администрации.
"Отец Пакистана" Джинна истолковывал положение Акта о независимости по-другому - княжества получили полную свободу действия и могли выбирать любой вариант вплоть до полной независимости. Причём Джинна настаивал на абсолютном приоритете наследственного правителя в деле решения судьбы его владений. Правда, в случае Кашмира или белуджских княжеств, "принципиальность" Джинны куда-то испарялась.
Занимая в то время пост президента Всеиндийской народной конференции княжеств, Неру регулярно наезжал на "марионеточных князей" и "феодальную автократию", обещая отдать власть народу. Разумеется, любви князей к Конгрессу и лично премьер-министру такие слова не добавляли.
К счастью, непосредственно решением задачи инкорпорации княжеств в состав Индии занимались совсем другие люди, вице-премьер и министр внутренних дел Виллабхаи Патель и его заместитель, глава департамента по делам княжеств В.П.Менон.
Как Ганди прозвали Махатмой, а Неру - Пандитом, так и Пателя народ называл уважительно "Сардар". У него были и другие прозвища, среди которых "Железный человек" и "Индийский Бисмарк".
Правый консерватор и жёсткий прагматик, он был в тот момент единственным конгрессистским лидером, масштабом сравнимым с Неру. Поэтому Джавахарлар терпеть его не мог, но был вынужден (это я всё к тому же надуманному противопоставлению "мягкого дружелюбного" Неру "злобной циничной" Индире).
Весной 1947-го Патель начал консультации с правителями, ряд их (как махараджа Биканера) стали его горячими сторонниками. Патель постоянно подчёркивал, что "альтернативой кооперации [Индийского Союза и княжеств] в общих интересах" может быть только "анархия и хаос".
27 июня 1947-го был создан департамент по делам княжеств индийского правительства, который возглавил Вапал Пангунни Менон, низкокастовый малаялам, кадровый чиновник Индийской гражданской службы (ИГС), ранее не вовлечённым в политику, но в последний год острых переговоров о независимости бывший главным посредником между вице-королями и Конгрессом в лице Неру и Пателя.
Для конгрессистов было характерно весьма подозрительное отношения к чиновникам ИГС, бюрократической элите Британского Раджа. Многие требовали их увольнения со службы, а отдельные радикалы даже предлагали судить за участие в репрессиях против борцов за независимость.
Неру подобные идеи не поддерживал, но в целом испытывал к чиновникам ИГС стойкое недоверие. Это относилось и к Менону, которого многие конгрессистские лидеры считали "глазами и ушами" вице-короля Манутбеттена.
На этом фоне выделялись дружеские взаимоотношения Пателя и Менона, завязавшиеся с их первой встречи в августе 1946-го, и продолжавшиеся до самой смерти Сардара в декабре 1950-го. К слову, после смерти Пателя Менон, выглядевший "белой вороной" среди конгрессистских министров, довольно быстро покинул правительство.
Основную работу по убеждению князей вёл Менон, дважды в день (а если надо и ночью) докладывавший ситуацию Пателю. В случае трудностей, вступал в дело Сардар. Ну и в крайних случаях Менон и Патель обращались за помощью к Манутбеттену, с которыми они поддерживали приятельские отношения. Зачастую одной фразы вице-короля в ответ на мольбы князя, что он "поговорит с ним завтра" хватало.
Вице-король Маунтбеттен занял однозначную проиндийскую позицию (пообещав конгрессистским лидерам помочь "собрать все яблоки в одну корзину"), направил личные послания в адрес многих крупных князей, убеждая их присоединиться к Индии. Был и "кнут" - Маунтбеттен прямо заявил, что в случае независимости никакое княжество не войдёт в Содружество. И пугал правителей "коммунистической угрозой" со стороны подданных.
Некоторым, как было заартачившемуся махарадже Индора, сказал откровенно: "Если вы не измените свою точку зрения, могу вам гарантировать, что народ Индора вышвырнет вас с трона ещё до конца сентября".
В общем-то, вице-короли Индии никогда не были высокого мнения о подавляющем большинстве местных князей - знаменито письмо лорда Керзона королеве Виктории с просто убийственными характеристиками её вассалов.
За полвека ситуация не изменилась и предшественник Маунтбеттена, лорд Уэйвелл в письме королю Георгу VI называл низама Хайдарабада "эксцентричным скупердяем, не понимающим, как править подданными", "не особо лучше" его махараджа Кашмира, махараджа Гвалиора "не сильно умнее своих любимых лошадей", хан Калата просто "дурак", махараджа Траванкора "ничтожество", а махараджа Индора - "бедное создание, что умственно, что физически".
Сам Маунтбеттен в молодости в 1921-м совершил большую поездку по индийским княжествам и шокированный запредельным самодурством их правителей, сказал, что "посмотрев на такое, начинаешь симпатизировать большевикам".
Подданные князей были мобилизованы - Всеиндийская народная конференция княжеств устраивала демонстрации и акты сатьяграхи за воссоединение с Индией. Именно они сыграли большую роль в принятие правильного решения правителями Майсура, Катхивара и Ориссы. А в Рампуре в августе 1947-го народное восстание просто смело режим заупрямившегося князя.
Присоединявшиеся князья сохраняли своё имущество вплоть до дворцов, получали государственную пенсию (отменённую только Индирой в 1971-м), зачастую занимали губернаторские посты в новых штатах или должности послов Индии в разных странах.
Смесью обещаний и угроз Маунтбеттен, Патель и Менон добились присоединения подавляющего большинства княжеств к Индии.
Но в отношении шести возникли проблемы. Про самого знаменитого из шестёрки - Кашмир - не буду рассказывать. Лучше расскажу об остальных.
В эпоху Раджа "Индийская Империя" состояла из собственно Британской Индии, управляемой вице-королями, и находящихся под британским сюзеренитетом сотен княжеств. При провозглашении независимости проблема инкорпорации данных территорий в состав Индии стояла довольно остро. "Горящим кораблём посредине океана, с трюмом, полным боеприпасами" - назвал в то лето Индию ближайший советник последнего вице-короля Маунтбеттена барон Исмэй.
Изложено на основе "India after Gandhi" Рамачанды Гухи, "The Story of the Integration of the Indian States" В.П.Менона, "The Great Partition" Джасмин Хан и "Indian Summer" Алекс фон Танзельман.
Княжества занимали почти половину территории Индии, их население составляло 93 миллиона человек (24 % населения Индии).
Точное число данных княжеств неизвестно - оценки колеблются между 500 и 600, чаще всего в британских официальных документах той поры встречаются цифры 562 и 565. Из них только 20 находились на территории современного Пакистана.
Расписать, кому сколько залпов салюта полагается - это за британцами не заржавело, а вот банально сосчитать сколько их всего - влом.
Размеры их различались - от равных островной Британии до нескольких акров земли. Данные княжества сохраняли высокую степень автономии во внутренних делах, подавляющее большинство были абсолютными монархиями. В двух была даже собственная валюта (траванкорская и хайдарабаская рупии).
175 наиболее крупных и важных подчинялись вице-королю, остальные четыре сотни были объединены в агентства, подчинявшиеся провинциальным правительствам. При этом только в 4-х наиболее важных имелись британские резиденты (Хайдарабад, Кашмир, Траванкор и Сикким).
Попытка британцев инкорпорировать княжества в состав единой Индии привела 90 годами ранее к Мятежу (он же Индийское национальное восстание).
В августе 1947-го один британский чиновник, долго работавший в Индии, опубликовал большую статью под названием "Индия и будущее". Раздел состоялся, но автор вопрошал "на этом разделения остановится?". И отвечал, что стране предстоит распасться на множество "мелких враждующих государств", предсказывая возвращение к ситуации до прихода британцев.
Как среди индийских политиков, так и среди западных аналитиков господствовал изрядный скепсис в отношении выполнимости задачи инкорпорации сотен княжеств в состав Индии. Махатма в это не верил, Неру серьёзно сомневался.
Но были три человека - британец и два индуса, которые не писали статьи в газетах, а просто сделали то, что считалось трудновыполнимым.
18 июля 1947 года британский парламент принял Акт о независимости Индии. Статья 7 гласила, что сюзеренитет британской короны в отношении княжеств прекращается с 15 августа 1947-го, и все договоры, заключённые между короной и их правителями теряют свою силу.
25 июля 1947-го данную статью на заседании палаты князей - совещательного органа правителей княжеств при вице-короле, существовавшего с 1921 года - разъяснил 25-й и последний вице-король Индии, адмирал Луис Маунтбеттен.
Граф Бирманский появился на заседании в парадной форме, увешанный наградами.
В своём излюбленном стиле, мешая официальность и фамильярность, он объяснил, что старые связи разорваны полностью, и если они не будут заменены новыми - в Индии воцарится хаос, который, прежде всего, ударит по княжествам. Они, конечно, вольны считать, что стали независимыми, хотя гораздо точнее их положение описывает слово "брошенные". Поэтому княжествам до 15 августа 1947 года нужно принять решение, к какому из двух доминионов они присоединятся.
Данное решение, как пояснил Маунтбеттен, должны принимать сами князья, учитывая при этом как географический фактор, так и мнение населения княжества.
При этом вице-король заверил князей, что Конгресс с "максимальным почтением" отнесётся к их собственности и доходам, им будут гарантированы места в новой администрации.
"Отец Пакистана" Джинна истолковывал положение Акта о независимости по-другому - княжества получили полную свободу действия и могли выбирать любой вариант вплоть до полной независимости. Причём Джинна настаивал на абсолютном приоритете наследственного правителя в деле решения судьбы его владений. Правда, в случае Кашмира или белуджских княжеств, "принципиальность" Джинны куда-то испарялась.
Занимая в то время пост президента Всеиндийской народной конференции княжеств, Неру регулярно наезжал на "марионеточных князей" и "феодальную автократию", обещая отдать власть народу. Разумеется, любви князей к Конгрессу и лично премьер-министру такие слова не добавляли.
К счастью, непосредственно решением задачи инкорпорации княжеств в состав Индии занимались совсем другие люди, вице-премьер и министр внутренних дел Виллабхаи Патель и его заместитель, глава департамента по делам княжеств В.П.Менон.
Как Ганди прозвали Махатмой, а Неру - Пандитом, так и Пателя народ называл уважительно "Сардар". У него были и другие прозвища, среди которых "Железный человек" и "Индийский Бисмарк".
Правый консерватор и жёсткий прагматик, он был в тот момент единственным конгрессистским лидером, масштабом сравнимым с Неру. Поэтому Джавахарлар терпеть его не мог, но был вынужден (это я всё к тому же надуманному противопоставлению "мягкого дружелюбного" Неру "злобной циничной" Индире).
Весной 1947-го Патель начал консультации с правителями, ряд их (как махараджа Биканера) стали его горячими сторонниками. Патель постоянно подчёркивал, что "альтернативой кооперации [Индийского Союза и княжеств] в общих интересах" может быть только "анархия и хаос".
27 июня 1947-го был создан департамент по делам княжеств индийского правительства, который возглавил Вапал Пангунни Менон, низкокастовый малаялам, кадровый чиновник Индийской гражданской службы (ИГС), ранее не вовлечённым в политику, но в последний год острых переговоров о независимости бывший главным посредником между вице-королями и Конгрессом в лице Неру и Пателя.
Для конгрессистов было характерно весьма подозрительное отношения к чиновникам ИГС, бюрократической элите Британского Раджа. Многие требовали их увольнения со службы, а отдельные радикалы даже предлагали судить за участие в репрессиях против борцов за независимость.
Неру подобные идеи не поддерживал, но в целом испытывал к чиновникам ИГС стойкое недоверие. Это относилось и к Менону, которого многие конгрессистские лидеры считали "глазами и ушами" вице-короля Манутбеттена.
На этом фоне выделялись дружеские взаимоотношения Пателя и Менона, завязавшиеся с их первой встречи в августе 1946-го, и продолжавшиеся до самой смерти Сардара в декабре 1950-го. К слову, после смерти Пателя Менон, выглядевший "белой вороной" среди конгрессистских министров, довольно быстро покинул правительство.
Основную работу по убеждению князей вёл Менон, дважды в день (а если надо и ночью) докладывавший ситуацию Пателю. В случае трудностей, вступал в дело Сардар. Ну и в крайних случаях Менон и Патель обращались за помощью к Манутбеттену, с которыми они поддерживали приятельские отношения. Зачастую одной фразы вице-короля в ответ на мольбы князя, что он "поговорит с ним завтра" хватало.
Вице-король Маунтбеттен занял однозначную проиндийскую позицию (пообещав конгрессистским лидерам помочь "собрать все яблоки в одну корзину"), направил личные послания в адрес многих крупных князей, убеждая их присоединиться к Индии. Был и "кнут" - Маунтбеттен прямо заявил, что в случае независимости никакое княжество не войдёт в Содружество. И пугал правителей "коммунистической угрозой" со стороны подданных.
Некоторым, как было заартачившемуся махарадже Индора, сказал откровенно: "Если вы не измените свою точку зрения, могу вам гарантировать, что народ Индора вышвырнет вас с трона ещё до конца сентября".
В общем-то, вице-короли Индии никогда не были высокого мнения о подавляющем большинстве местных князей - знаменито письмо лорда Керзона королеве Виктории с просто убийственными характеристиками её вассалов.
За полвека ситуация не изменилась и предшественник Маунтбеттена, лорд Уэйвелл в письме королю Георгу VI называл низама Хайдарабада "эксцентричным скупердяем, не понимающим, как править подданными", "не особо лучше" его махараджа Кашмира, махараджа Гвалиора "не сильно умнее своих любимых лошадей", хан Калата просто "дурак", махараджа Траванкора "ничтожество", а махараджа Индора - "бедное создание, что умственно, что физически".
Сам Маунтбеттен в молодости в 1921-м совершил большую поездку по индийским княжествам и шокированный запредельным самодурством их правителей, сказал, что "посмотрев на такое, начинаешь симпатизировать большевикам".
Подданные князей были мобилизованы - Всеиндийская народная конференция княжеств устраивала демонстрации и акты сатьяграхи за воссоединение с Индией. Именно они сыграли большую роль в принятие правильного решения правителями Майсура, Катхивара и Ориссы. А в Рампуре в августе 1947-го народное восстание просто смело режим заупрямившегося князя.
Присоединявшиеся князья сохраняли своё имущество вплоть до дворцов, получали государственную пенсию (отменённую только Индирой в 1971-м), зачастую занимали губернаторские посты в новых штатах или должности послов Индии в разных странах.
Смесью обещаний и угроз Маунтбеттен, Патель и Менон добились присоединения подавляющего большинства княжеств к Индии.
Но в отношении шести возникли проблемы. Про самого знаменитого из шестёрки - Кашмир - не буду рассказывать. Лучше расскажу об остальных.