восьмая печать (ч. 2)
Михаил стоял слева от ворот и неторопливо ссал в сугроб.
Я зарделась в легком смущении и деликатно отвернулась. Вряд ли бы он хотел, чтобы я наблюдала за его вынужденным отправлением малой естественной надобности. Вот лично мне было бы крайне неприятно, если бы я узнала, что кто-то невидимый тайком и с интересом пялился на меня в эти интимные минуты. Думаю, и Мише так же было бы досадно оказаться объектом пристального внимания в подобном, сугубо личном, деле.
Я быстро отошла от окна, дабы не вводить его в замешательство.
Усевшись обратно в кресло, я задалась справедливым вопросом: а где же цветы?
Никакого букета я нигде не заметила - ни у него в руках, ни на снегу рядом.
Я снова вскочила и уставилась в окно.
На ручке ворот висел пакет, но его жалкая мелкогабаритность не оставляла мне никаких надежд. Прямо на снегу неподалеку от Михаила лежала сумка с ноутбуком, но не думаю, что Мишенька настолько ослаб умом, что стал бы туда запихивать цветы.
Где мои цветы?! Неужели он забыл, потерял, или хуже того - зажмотился?! Как же так?! Такой квест мне был не нужен!
Я забила на церемонии, открыла дверь и заорала.
- Эй ты, ссыкун, ты долго там еще будешь отливать в граните?
Михаил не вздрогнул, не дернулся, не остановил текущий процесс, никуда стыдливо не метнулся. Его реакция на мое обращение была равна абсолютному нулю.
Через полминуты он медленно развернулся, молча взглянул на меня со своих ста восьмидесяти двух сантиметров своим убийственным прищуром глаз, демонстративно застегнул ширинку и стряхнул в снег пепел с сигареты.
Ох, блин, он еще и курить умудрялся в это время!
На его лице не было ни малейшего смущения, стыда, неловкости, досады, растерянности, недовольства. Был только едва уловимый налет удивления, как если бы из растаявшего его стараниями снега вылезла говорящая лягушка в кокошнике и сарафане под Хохлому.
- Че ты там расквакалась? Иди в дом и сиди на жопе ровно! Ща приду.
Ах, вот я глупая! Как же я не догадалась?! Он спрятал цветы, чтобы раньше времени не испортить сюрприз. Об этом мне стоило подумать в самую первую очередь!
Михаил вошел в дом.
- Уффф, проссался от души! Привет, Иэнэн! Заждалась?
Цветов при нем не было. Я внутренне нахмурилась, но не выдала свое недовольство ни словом, ни интонацией, ни жестом, ни взглядом.
Праздник ведь все таки на дворе и впереди целых три дня нашего долгожданного единения душ и тел! Зачем же портить праздник с первых минут? Лично я этого ни в коем случае не собиралась делать. Хотелось бы уверенно надеяться, что и он тоже не собирался.
Михаил чмокнул меня в губы. От него пахло сигаретами и несло пивом. Первое мне понравилось, второе - нет. Значит, он где-то уже бухал и я сразу поняла, что после пива он вряд ли польстится на изысканное вино.
Опять же ни один мускул не дрогнул во мне. Я была сама непоколебимая невозмутимость. Думаю, любой разведчик обзавидовался бы высочайшей степенью моей выдержки и моего внутреннего самообладания.
- Че надулась? Бля, че опять не так?
Разумеется, ничего такого во мне он не увидел. Говорю же, я была сама невозмутимость в ее эталонном виде. Просто он сказал это наугад, из желания подразнить меня и профилактически себя оградить от возможных претензий с моей стороны. Значит, какие-то поводы и основания, определенно, были, но я пока о них не знала. Все это я записала в своем внутреннем органайзере для последующего анализа и надлежащих выводов. Также я записала и запомнила факт отсутствия цветов, чтобы на досуге основательно это обдумать и, опять же, сделать соответствующие выводы. Он же никогда не обижается на меня, а делает выводы. Чем я хуже?!
На его провокационную реплику я ответила искрометной шуткой, с помощью которой мне, для нашего же блага, искусно удалось обойти острые углы потенциально неловкого момента и мы мирно последовали в каминный зал.
Медвежья шкура валялась на диване в самом своем непотребном и изломанном виде. Я вообще забыла про нее. Камин был пуст и отсутствующие отблески его живого пламени совершенно не добавляли в наш вечер красоту романтики и гармонию интима. Электрические ватты равнодушно били по глазам нашей страсти, от чего страсть непрестанно жмурилась и все никак не могла пробудиться.
Не так я это все представляла. Не так!
Я встала на цыпочки, обвила шею Михаила и, напустив загадочного тумана в глаза, прошептала на низких обертонах.
- Мишенька, котеночек мой цветочный! Будь любезен, принеси дров для камина, а я тут пока все приготовлю, как надо. Сделаю все так, как ты любишь! Хорошо?
Естественно-брутальный неандарталец, который никуда не исчез за прошедшие века, довольно зарычал, снова оделся, выбежал из пещеры и понесся за дровами, радостно размахивая каменным топором. Пока он там ковырялся с дровами, я аккуратно утащила шкуру обратно в чулан и протерла влажной тряпкой диван и перед ним. Потом зажгла сандаловую палочку и положила ее на край камина.
Из его пакета я достала бутылку коньяка, большую коробку конфет и бутылочку кокосового шампуня в красивой упаковке. Первое, как я правильно предположила, предназначалось Мишеньке, второе - нам, третье - мне.
Спустя минут двадцать камин, которому надоело слушать виртуозные комментарии Михаила, разгорелся. Михаил победно отряхнул руки и с осознанием честно выполненной мужской работы посмотрел на меня. Тут у него зазвонил мобильный и он вышел из зала по какому-то неотложному делу, о сути которого я не имела ни малейшего представления.
А я, вся в таком нетерпении, элегантно сидела на краешке дивана перед столиком и ждала его.
Внезапно я вспомнила про свечи и быстро кинувшись на кухню, притащила четыре свечи - две зажгла на столике, две на камине. За неимением канделябров, свечи я воткнула в маленькие пластиковые стаканчики, насыпав соль на дно.
Я выключила свет и снова элегантно села на краешек дивана, в еще более жгучем нетерпении устремив на закрытую дверь взгляд, по максимуму преисполненному загадочности и вожделения. Думаю, при свечах и потрескивающем пламени камина я выглядела более чем роскошно и аппетитно.
В сердце побулькивала страсть и желание уже тянуло меня в другую комнату, где я, блин, еще не успела проверить постельное белье... но я успею проверить и перестелю, если потребуется, и мы, пьяные от любви, сольемся в едином порыве бешеной страсти, обуявшей нас, и будем неистово...
- Ты нахуя свет вырубила?
Я вздрогнула, холодно поджала губы и ничего не ответила.
Михаил включил свет, упал рядом на диван, налил себе коньяка, а мне вина.
Мы молча выпили. Правда, говорить не хотелось. Да мы и так все понимали без слов.
Примерно минут через десять я, скинув туфли, уже пила с ним коньяк. Сыр уже кончился, фрукты остались, а мы курили и смотрели на ноуте "Плохого Санту" в Гоблинском переводе.
Это было самое настоящее счастье!