разврат, изврат и постоянство (ч. 2)
В консервативных кругах считается, что секс вне брака - не самая высокая доблесть в женской биографии. Данная социальная мифологема наверняка была состряпана глубокой ночью и наутро вброшена в массы каким-нибудь гнусным развратником, когда его одряхлевшая плоть опала, а нравственность неимоверно окрепла и взмыла ввысь.
Пусть каждый относится к сущности приведенного факта по-своему, разделяя или осуждая его. Я лично, при всех своих былых и грядущих грехах, поддерживаю эту винтажную установку, как бы отвратно это ни выглядело со стороны.
Нравоучения - off.
Три раза за тот вечер я курила, стоя рядом с моим новым знакомым.
Поговорили, познакомились.
Звали его Ярослав.
Жутко понравилось его умение вести диалог. Знаете, не каждый способен умно беседовать. Обычно приходится иметь дело с трескучим набором шаблонных вопросов и мнений. В отдельных проходных случаях, когда самец представляет для меня чисто утилитарный интерес, даже не очень-то и придираюсь, хоть и заламываю руки от отчаяния - дремучее неумение адекватно разговаривать порой печалит до боли в запястьях.
С неудержимой страстью мысленно прыгая перед Ярославом в своем новом эро-белье, я неброско выказала скромную заинтересованность в его мужских добродетелях. Он это уловил, так как тоже не слишком скрывал жаркое желание пообщаться, пообниматься и полобзаться.
Мы, не сильно сговариваясь, уверенно поставили на кон себя в контексте надвигающейся ночи.
Будучи донельзя примерной почитательницей заветов клана Маньячелли, в последние полгода часто изнуряющей себя редко воплощаемыми желаниями, я свято блюду церемонию некоего поэтапного продвижения к главной цели. Я ж не дурнее японцев, извлекающих мешок наслаждения из каждой секунды просиживания в чайном домике. Тупо обменяться приветственными фразами, согласно кивнуть и резко упасть на простынку - унылый удел ссыкунов, склонных во всем к фаст-философии. Впрочем, кривить душой не буду: и у меня было несколько добрых знакомств, пронесшихся сквозняком за пять минут, поэтому азы фаст-философии знакомы и мне.
Для начала мы откололись от бестолково галдящей, полупьяной, любопытной биомассы и пошли прогульнуться по периметру турбазы. Предусмотрительно захватили бутылку какого-то вина. Вкусное вино на зимнем воздухе в совокупности с совместным нанесением вреда здоровью и приятной болтовней - в разы радостнее, чем шашлык в аналогичных условиях и в толпе.
Разговаривали безостановочно. Я тактично умолчала о том, что ранее зафиксировала кольцо на правой руке, дабы случайно не принудить Ярослава к каким-то лишним словам.
На третьем кругу прогулки он капитально разоткровенничался, поддавшись винно-сигаретным возлияниям, или же, скорее всего, уступив назойливой искренности моего обаятельного участия. Он даже что-то там упомянул о чудесно завершившихся поисках пресловутой родственной души, чем заставил меня незаметно поморщиться и усмехнуться.
Время шло. Промелькнул час нашей романтической прогулки и три с половиной часа нового года. Бутылка из-под вина уже нашла свое успокоение в урне, а Ярослав беззастенчиво демосфенничал не хуже участника полуфинала в talk-состязании коллектива одесского Привоза. Врать не буду, говорил он хорошо и интересно, но только регламент каждой фазы в моей церемонии продвижения к цели - вещь строгая и обязательная к исполнению. Пришлось мне брать инициативу в свои руки и парой тонких намеков направить своего спутника на путь истинный.
Есть у меня один глубоко въевшийся бзик-паттерн, который стараюь по возможности соблюдать, а если нарушаю, то чувствую себя тогда очень даже дискомфортно. Для описываемого действа бзик схематично выглядит так: я предпочту, чтобы мужчина пришел ко мне в номер, нежели самой идти к нему. Мне кажется, это правильный порядок взаимоотношения, когда каждый ведет собственную партитуру, а не вносит ситуативный сумбур в предопределенные функции. Согласитесь, Джульетта, карабкающаяся на балкон к Ромео, и та же Джульетта, дожидающаяся его на своем балконе - две большие разницы.
Рандеву было назначено на половину пятого утра в моих апартаментах.
На часах - четыре и у меня полчаса на подготовку.
Я пулей несусь в свой номер, по пути торможу рядом с родным коллективом и предупреждаю, что с радостью предаю их всех оптом и временно выпадаю из гнезда.
Вбегаю в номер. Из срача быстро изображаю подобие художественного беспорядка, заскакиваю в душ, трясу феном, быстренько одеваюсь, никакого макияжа не делаю, парфюм игнорирую.
Сажусь в кресло, кидаю взгляд на часы. Вскакиваю.
Полторы секунды думаю о новом белье - надеть, не надеть? Вызывающе, или в самый раз? Оценит, или еще не заслужил?
Лихорадочно думаю. Применяю железное правило: раз не могу решиться, значит скорее - "нет". Эро-белье не надеваю.
На часах 04:27.
Предвкушение - великая вещь! Предвкушение втройне сильней, когда имеешь четкую уверенность, что он придет, а не уснет, не передумает, не забудет, не променяет (гад такой!) изысканную ночь и умопомрачительные томления на ночные бессмысленные бдения с мерзкими собутыльниками.
Я кидаю взгляды на дверь и на часы. Мое альтер-эго служит мессу идолам часов, дверей, удач и обязательств. Пьяные идолы добры, щедры и веселы, поэтому, сверив по списку мое сбывшееся и несбывшееся в ушедшем году, идолы с жалостью снисходят до меня - в дверь стучат.
На часах 04:34.
Порадовало то, что Ярослав тоже не терял время, а подготовился практически как и я, только слегка переборщил с парфюмом.
Еще порадовало его заметное стремление не рвать с места в карьер, то есть не принимать горизонтальные положения (или какие-нибудь другие) сразу, а предварительно культурно посидеть и поговорить о высоком.
Он поставил на столик бутылку ананасного ликера. Я положила шоколадку.
Выпили совсем немного. Он достал сигареты. Я пододвинула обертку от шоколадки.
Он огляделся и убрал сигареты. Я курить хотела, но идти на улицу было лень, хотя не отказалась бы покурить и у приоткрытого окна.
Дальше прозвучали слова, показавшиеся мне крайне странными и неуместными.
Ярослав сказал, что не особо уверен в своей готовности к адюльтеру и что его решение зависит от моей поддержки.
Я принюхалась, подумала и ответила, что я тоже очень сомневаюсь в своей готовности к адюльтеру по причине того, что не совсем точно знаю, что это такое. Вот когда он мне растолкует его смысл, я моментом к адюльтеру приготовлюсь, если, конечно, это не что-нибудь сильно извращенное, пусть я и всегда открыта для экспериментов.
Он объяснил. Я снова принюхалась, пригляделась и увидела уже надетое кольцо.
Признаться, его слова меня озадачили. Конечно, я знала, что такое адюльтер, но не посмела отказать себе в удовольствии поприкалываться. К тому же, я всеми фибрами желала столкнуться с Ярославом на самом краю пропасти, на ласковом дне которой заманчиво расположился этот злопастный адюльтер.
Далее в моих возмущенных мозгах пронеслось: раз ты ко мне пришел, да еще и после душа, да еще и с ликером, то какого хера ты тут мне заливаешь и вводишь несчастную девушку, у которой печка уже вовсю пылает, в заблуждение и в преддверии ожидания абсолютно недопустимого облома?!
Поддержку? Она есть у меня!
Я извинилась, засунулась наполовину в шкаф, достала из сумки свое дорогущее белье, дебют которому был уготован в качестве всего лишь поддержки на пути к ебаному адюльтеру, спрятала его под халат, скользнула в ванную...
Через минутку я стыдливо выпорхнула оттуда, как из-за кулис Мулен Ружа.
Ярослав быстро задвинул ноги под кресло, чтобы не поранить их упавшей челюстью (дико не люблю эту тупую метафору).
Мое белье работало на оказание многоканальной поддержки столь мощно и столь бессовестно, что впечатленный Ярослав молниеносно провел инвентаризацию своих нравственных ценностей.
Уже через пару минут белье освободило меня от своих оков (совершенно без моей помощи) и обиженно-сиротливо валялось на не очень чистом полу возле кровати в уютной компании всей одежды Ярослава, а я, счастливая и изголодавшаяся, лежала, задыхалась и наслаждалась обрушившимся на меня каскадом долгожданных восторга с эйфорией и еще чего-то тягуче-мучительно-томительного.
Вряд ли кто-нибудь испытывал на седьмом небе подобие того, что испытывала я в первые минуты с Ярославом. А ведь я еще и не подозревала, что мы всего лишь в самом начале десятичасового марафона в борьбе с распроклятым адюльтером.