Гендер. Феминизм
"Наверное, всем людям, считающим себя феминистками и феминистами, в какой-то момент задавали вопрос: мы же современная страна, у нас равноправие между мужчинами и женщинами, равный доступ к образованию и работе - за что вы еще боретесь? Мне его, по крайней мере, задают регулярно. И в этой лекции я хочу поговорить о том, что же такое гендерное неравенство и как его можно преодолеть, то есть достичь гендерного равенства, почему равенства на уровне прав в этом случае недостаточно и, наконец, при чем здесь феминизм.
Вообще про категорию гендерного неравенства можно сказать, что она дважды значима. С одной стороны, проблематика гендерного неравенства и путей его преодоления лежит в основе академических гендерных исследований и феминистской мысли. То есть гендерное неравенство - это категория критической теории. С другой стороны, вопросы гендерного неравенства в современном мире обрели общественное и политическое значение. Серьезные международные организации наподобие Мирового банка подсчитывают индексы гендерного равенства и составляют рейтинги стран в соответствии с этим индексом. Эксперты Международного экономического форума пишут о связи между уровнем гендерного равенства в той или иной стране и уровнем ее экономического развития, а комитет министров Совета Европы совсем недавно издал международные рекомендации по борьбе с сексизмом.
Социальные и гуманитарные исследования часто могут показаться оторванными от реальности. Но проблема гендерного равенства представляет собой в этом смысле исключение. Научные теории здесь имеют практические последствия. Разные представления о гендерном неравенстве находят свое отражение в политических решениях, и это в конечном счете сказывается на повседневной жизни мужчин и женщин.
Обычно, когда говорят о гендерном неравенстве, имеют в виду, что женщины по тому или иному параметру находятся в невыгодном положении по сравнению с мужчинами. Например, что на тех же должностях они получают более низкую зарплату, а их шансы на карьерный рост ограничены. К проявлениям гендерного неравенства также могут относить сексуальную эксплуатацию и домашнее насилие по отношению к женщинам. Однако в действительности это более сложное явление. Оно может принимать множество разных форм в зависимости от экономической и социальной структуры конкретного общества. Например, в предыдущих лекциях уже обсуждалось, что проблема гендерного неравенства может затрагивать и мужчин. В уязвимом положении могут оказаться мужчины, принадлежащие к ряду социальных групп: мужчины с негетеросексуальной ориентацией или безработные мужчины.
В гендерных исследованиях существует три основных подхода к пониманию того, что собой представляет гендерное неравенство и как его можно преодолеть. Эти подходы связаны с разными этапами развития феминистской мысли, с так называемыми тремя волнами феминизма. И каждый из этих подходов нашел свое воплощение в определенных политических решениях. Об этих пересечениях волн феминизма, гендерной политики и представлений о гендерном неравенстве мы дальше и поговорим.
Итак, первое и, наверное, наиболее привычное для нас определение гендерного неравенства было сформулировано в конце XIX - начале ХХ века в рамках движения суфражисток, которое также принято называть первой волной феминизма. На повестке дня суфражисток стоял вопрос о том, чтобы женщины стали гражданами на равных с мужчинами условиях, то есть обрели права, которые мы сегодня считаем само собой разумеющимися: право на образование, право на владение имуществом, избирательное право. Еще в 1792 году провозвестница данного подхода британка Мэри Уолстонкрафт высказывала радикальные для своего времени суждения о том, что женщины занимают незавидное положение в обществе не потому, что они глупее мужчин, а потому, что они поражены в правах, в частности ограничены в доступе к образованию. В основе данного подхода - идея, что гендерное равенство будет достигнуто, когда к людям независимо от их пола будет применяться один и тот же набор законов и правил. Это по сути своей либеральный взгляд. Также данный подход ассоциируют с равными возможностями для мужчин и для женщин в том смысле, что на уровне закона им гарантирована одинаковая стартовая позиция, а то, как они реализуют имеющиеся права и чего достигнут, - это уже вопрос их индивидуальных способностей и мотивации. Воплощение в жизнь этого взгляда на гендерное равенство и успехи женщин в борьбе за свои права стали крайне важным этапом социального развития.
Однако по мере того как женщины в разных странах стали добиваться равноправия с мужчинами, становилось очевидно: равенства на уровне закона недостаточно для того, чтобы мужчины и женщины на самом деле стали равны. Так, Советский Союз был весьма передовым государством в смысле обеспечения равной платы за равный труд и мужчин, и женщин, вообще в смысле привлечения женщин к производственной деятельности. Согласно переписи населения 1970 года, 82 % советских женщин трудоспособного возраста были заняты на производстве. Однако, возвращаясь домой, работницы сталкивались с необходимостью отработать полноценную вторую смену, заботясь о детях и занимаясь домашними делами. Вряд ли в этом случае можно было по-настоящему говорить о равенстве полов. В Европе и США примерно в этот же период, в 60-70-е годы прошлого века, разворачивается интеллектуальное и активистское движение, получившее название второй волны феминизма. В фокусе этого движения также была проблема гендерного неравенства, однако новое поколение феминисток увидело корень этой проблемы не только в области правовых норм, но и в области повседневной жизни, которая у мужчин и у женщин организована очень по-разному. И дело здесь не только в биологических различиях или законодательстве. При патриархате существуют культурные и социальные ограничения, которые мешают женщинам пользоваться своими правами, связанными с публичной сферой, а мужчинам - правами в области заботы. Это неписаные нормы, но они тем не менее определяют наши действия. Например, в России и мужчины, и женщины имеют право на отпуск по уходу за ребенком. Но на уровне стереотипов правильной и нормальной считается ситуация, когда о ребенке заботится мать. В результате в абсолютном большинстве случаев отпуск по уходу за новорожденным в семьях берут именно женщины.
Мне однажды встретилась в интернете ироничная картинка. На ней было представлено воображаемое соревнование между слоном, обезьяной, золотой рыбкой и пингвином, а также был дан комментарий судьи: чтобы соревнование было максимально честным, задание для всех одно - залезть на верхушку вон того дерева. Когда мы понимаем гендерное равенство как равенство прав, то есть как равенство правил на старте, мы оказываемся в позиции этого судьи. Ведь даже если правила одинаковые, оказывается, что они лучше соответствуют образу жизни одних людей, чем образу жизни других. Так, даже в ситуации равных прав женщина, на которой лежит дополнительная ответственность по заботе о детях, не может строить карьеру действительно на равных с мужчиной. И даже женщины без семейных обязанностей могут страдать в данном случае от дискриминации, ведь к ним нередко предвзято относятся при найме, так как видят в них в первую очередь потенциальных матерей, для которых трудовые обязанности, предположительно, менее важны, чем семейные. Таким образом, при равенстве прав на практике гендерное неравенство сохраняется. Оказывается, что женщины всегда как бы не дотягивают до мужской нормы. Они недостаточно хорошие работники, поскольку отвлекаются на семью.
Как добиться гендерного равенства, но при этом учесть отличия в социальном опыте мужчин и женщин? Этот вопрос стал одним из основных для феминизма второй волны. Предложенное решение - признать, что даже при равенстве прав женский опыт отличается от мужского. И на уровне практик часто сохраняется дискриминация по признаку пола. Для достижения гендерного равенства с точки зрения данного подхода необходимы не равные права, но позитивные действия, то, что по-английски называется affirmative action, которые учитывают гендерные различия при формулировании критериев трудоустройства, продвижения по службе или участия в политике. Подобное понимание гендерного равенства находит свое воплощение, например, в идее квот для женщин в законодательных органах или, наоборот, в мерах семейной политики, которые, как в Швеции, стимулируют отцов брать отпуск по уходу за ребенком. Это значит, что теперь мы воспринимаем гендерное равенство не как равенство возможностей, но как равенство результата. Если мы понимаем, что при патриархате женщинам сложнее сделать карьеру, то для достижения равенства в сфере труда нам нужно отдавать предпочтение женщинам при найме на работу. Если мы понимаем, что отцы мало вовлечены в заботу о детях, нужно не просто гарантировать их родительские права, но, скажем, предоставлять им дополнительный месяц отпуска по уходу за ребенком. Нам как бы нужно намеренно сместить баланс в противоположную сторону, осуществить некий перегиб.
Надо заметить, что в конце ХХ века феминистская повестка становится гораздо более многоголосой, чем в XIX веке. Многие феминистки продолжают бороться в первую очередь за права женщин - их большую представленность в политике, а также в профессиях, где традиционно доминируют мужчины. Для других феминисток самыми значимыми проблемами становятся сексуальное насилие, проституция, порнография, проблема сексизма в СМИ и сексуальные домогательства на работе. Третьи сосредотачиваются на том, чтобы изменить само наше видение гендера, изменить наши знания и способ говорения о мужчинах и женщинах. С последним из этих направлений, которое представлено постструктуралистским феминизмом и постколониальным феминизмом, связан следующий шаг в осмыслении проблемы гендерного неравенства. Как и в предыдущих случаях, этот подход вырос из критики более ранних подходов. В 1990-х годах феминистские авторы пришли к двум важным выводам. Первый из них - что сводить проблему гендерного неравенства к неравенству между двумя полами неверно. Гендерное неравенство существует не только между мужчинами и женщинами: крайне значимо и неравенство между разными группами мужчин и женщин. Давайте представим себе с одной стороны состоятельную женщину-профессионала, которая может нанять няню для своего ребенка, и с другой стороны - саму эту няню, которая, осуществляя труд заботы, не развивает свою профессиональную карьеру. Весьма вероятно, что это вообще няня-мигрантка, которая оставила собственную семью в далекой стране ради того, чтобы ухаживать за чужими детьми. Очевидно, что нельзя объединять этих двух людей в одну универсальную категорию «женщины, заботящиеся о детях» и говорить о том, что обе эти женщины переживают схожий опыт неравенства. Важной здесь становится метафора перекрестка, по-английски intersection. Эту метафору и связанную с ней категорию интерсекциональности в научный оборот ввела американская исследовательница Кимберли Креншоу, которая изучала трудовую дискриминацию по отношению к афроамериканкам. Интерсекциональный подход к гендерному неравенству говорит нам о том, что в обществе существуют особенно уязвимые позиции, которые возникают на пересечении нескольких осей неравенства: неравенства по гендерному, классовому, этническому и иным признакам.
Второй важный тезис, выдвинутый в рамках третьей волны феминизма, состоит в том, что необходимо вовсе уйти от мужской нормы, которая находилась в центре всех предыдущих дискуссий о гендерном неравенстве. С этой точки зрения первая волна феминизма была про то, чтобы встроить женщин в мужскую систему прав, вторая волна была про то, чтобы признать отличия женщин от мужской нормы и каким-то образом это отличие компенсировать. Феминистки третьей волны предлагают уйти от бесконечного обсуждения двух полов, один из которых находится в привилегированном положении, а второй - в угнетенном, одному предписана функция добытчика, а другому - роль заботящейся. Новая модель предлагает признать множество гендерных различий, то, что называется diversity, как основу гендерного равенства. В рамках этого подхода к гендерному неравенству мы больше не можем говорить о мужчинах вообще и женщинах вообще, а также о том, что первые всегда угнетают вторых. Постмодернистский феминизм и квир-теория ставят под вопрос привычный гендерный порядок, создают новые гендерные категории, говорят о множестве изменчивых гендерных идентичностей. На уровне политических решений этот взгляд на гендерное неравенство воплощается в концепции гендерного мейнстриминга и в принципе признания гендерных различий - собственно, принципе gender diversity. В первом случае речь идет о том, что при осуществлении любых политических действий необходимо учитывать гендерную перспективу, оценивать с точки зрения гендера практические последствия разных программ и инициатив, а также сам язык, на котором эти программы написаны. Второй принцип предполагает равную представленность всех гендеров в разных сферах социальной жизни - мужчин, женщин, но также, например, и людей с небинарной гендерной идентичностью.
Признание всей сложности гендерных отношений, конечно, выглядит хорошо на бумаге. Но основная сложность здесь состоит в том, как реализовать эту концепцию на практике, как перейти от принципов к действию.
Итак, подходов к гендерному равенству много, и в современном обществе уже наивно сводить гендерное равенство только к равенству прав мужчин и женщин (хотя некоторым странам и этого еще нужно достичь). Но при всех различиях во взглядах все исследователи сходятся в том, что гендерное неравенство - это не индивидуальная проблема и не проблема, затрагивающая исключительно женщин. Гендерное неравенство встроено в структуру общества и проявляется на уровне семьи, работы, политики, искусства, в самом языке, на котором мы говорим. В этом смысле противодействие гендерному неравенству - это наша общая задача". Екатерина Бороздина
Вообще про категорию гендерного неравенства можно сказать, что она дважды значима. С одной стороны, проблематика гендерного неравенства и путей его преодоления лежит в основе академических гендерных исследований и феминистской мысли. То есть гендерное неравенство - это категория критической теории. С другой стороны, вопросы гендерного неравенства в современном мире обрели общественное и политическое значение. Серьезные международные организации наподобие Мирового банка подсчитывают индексы гендерного равенства и составляют рейтинги стран в соответствии с этим индексом. Эксперты Международного экономического форума пишут о связи между уровнем гендерного равенства в той или иной стране и уровнем ее экономического развития, а комитет министров Совета Европы совсем недавно издал международные рекомендации по борьбе с сексизмом.
Социальные и гуманитарные исследования часто могут показаться оторванными от реальности. Но проблема гендерного равенства представляет собой в этом смысле исключение. Научные теории здесь имеют практические последствия. Разные представления о гендерном неравенстве находят свое отражение в политических решениях, и это в конечном счете сказывается на повседневной жизни мужчин и женщин.
Обычно, когда говорят о гендерном неравенстве, имеют в виду, что женщины по тому или иному параметру находятся в невыгодном положении по сравнению с мужчинами. Например, что на тех же должностях они получают более низкую зарплату, а их шансы на карьерный рост ограничены. К проявлениям гендерного неравенства также могут относить сексуальную эксплуатацию и домашнее насилие по отношению к женщинам. Однако в действительности это более сложное явление. Оно может принимать множество разных форм в зависимости от экономической и социальной структуры конкретного общества. Например, в предыдущих лекциях уже обсуждалось, что проблема гендерного неравенства может затрагивать и мужчин. В уязвимом положении могут оказаться мужчины, принадлежащие к ряду социальных групп: мужчины с негетеросексуальной ориентацией или безработные мужчины.
В гендерных исследованиях существует три основных подхода к пониманию того, что собой представляет гендерное неравенство и как его можно преодолеть. Эти подходы связаны с разными этапами развития феминистской мысли, с так называемыми тремя волнами феминизма. И каждый из этих подходов нашел свое воплощение в определенных политических решениях. Об этих пересечениях волн феминизма, гендерной политики и представлений о гендерном неравенстве мы дальше и поговорим.
Итак, первое и, наверное, наиболее привычное для нас определение гендерного неравенства было сформулировано в конце XIX - начале ХХ века в рамках движения суфражисток, которое также принято называть первой волной феминизма. На повестке дня суфражисток стоял вопрос о том, чтобы женщины стали гражданами на равных с мужчинами условиях, то есть обрели права, которые мы сегодня считаем само собой разумеющимися: право на образование, право на владение имуществом, избирательное право. Еще в 1792 году провозвестница данного подхода британка Мэри Уолстонкрафт высказывала радикальные для своего времени суждения о том, что женщины занимают незавидное положение в обществе не потому, что они глупее мужчин, а потому, что они поражены в правах, в частности ограничены в доступе к образованию. В основе данного подхода - идея, что гендерное равенство будет достигнуто, когда к людям независимо от их пола будет применяться один и тот же набор законов и правил. Это по сути своей либеральный взгляд. Также данный подход ассоциируют с равными возможностями для мужчин и для женщин в том смысле, что на уровне закона им гарантирована одинаковая стартовая позиция, а то, как они реализуют имеющиеся права и чего достигнут, - это уже вопрос их индивидуальных способностей и мотивации. Воплощение в жизнь этого взгляда на гендерное равенство и успехи женщин в борьбе за свои права стали крайне важным этапом социального развития.
Однако по мере того как женщины в разных странах стали добиваться равноправия с мужчинами, становилось очевидно: равенства на уровне закона недостаточно для того, чтобы мужчины и женщины на самом деле стали равны. Так, Советский Союз был весьма передовым государством в смысле обеспечения равной платы за равный труд и мужчин, и женщин, вообще в смысле привлечения женщин к производственной деятельности. Согласно переписи населения 1970 года, 82 % советских женщин трудоспособного возраста были заняты на производстве. Однако, возвращаясь домой, работницы сталкивались с необходимостью отработать полноценную вторую смену, заботясь о детях и занимаясь домашними делами. Вряд ли в этом случае можно было по-настоящему говорить о равенстве полов. В Европе и США примерно в этот же период, в 60-70-е годы прошлого века, разворачивается интеллектуальное и активистское движение, получившее название второй волны феминизма. В фокусе этого движения также была проблема гендерного неравенства, однако новое поколение феминисток увидело корень этой проблемы не только в области правовых норм, но и в области повседневной жизни, которая у мужчин и у женщин организована очень по-разному. И дело здесь не только в биологических различиях или законодательстве. При патриархате существуют культурные и социальные ограничения, которые мешают женщинам пользоваться своими правами, связанными с публичной сферой, а мужчинам - правами в области заботы. Это неписаные нормы, но они тем не менее определяют наши действия. Например, в России и мужчины, и женщины имеют право на отпуск по уходу за ребенком. Но на уровне стереотипов правильной и нормальной считается ситуация, когда о ребенке заботится мать. В результате в абсолютном большинстве случаев отпуск по уходу за новорожденным в семьях берут именно женщины.
Мне однажды встретилась в интернете ироничная картинка. На ней было представлено воображаемое соревнование между слоном, обезьяной, золотой рыбкой и пингвином, а также был дан комментарий судьи: чтобы соревнование было максимально честным, задание для всех одно - залезть на верхушку вон того дерева. Когда мы понимаем гендерное равенство как равенство прав, то есть как равенство правил на старте, мы оказываемся в позиции этого судьи. Ведь даже если правила одинаковые, оказывается, что они лучше соответствуют образу жизни одних людей, чем образу жизни других. Так, даже в ситуации равных прав женщина, на которой лежит дополнительная ответственность по заботе о детях, не может строить карьеру действительно на равных с мужчиной. И даже женщины без семейных обязанностей могут страдать в данном случае от дискриминации, ведь к ним нередко предвзято относятся при найме, так как видят в них в первую очередь потенциальных матерей, для которых трудовые обязанности, предположительно, менее важны, чем семейные. Таким образом, при равенстве прав на практике гендерное неравенство сохраняется. Оказывается, что женщины всегда как бы не дотягивают до мужской нормы. Они недостаточно хорошие работники, поскольку отвлекаются на семью.
Как добиться гендерного равенства, но при этом учесть отличия в социальном опыте мужчин и женщин? Этот вопрос стал одним из основных для феминизма второй волны. Предложенное решение - признать, что даже при равенстве прав женский опыт отличается от мужского. И на уровне практик часто сохраняется дискриминация по признаку пола. Для достижения гендерного равенства с точки зрения данного подхода необходимы не равные права, но позитивные действия, то, что по-английски называется affirmative action, которые учитывают гендерные различия при формулировании критериев трудоустройства, продвижения по службе или участия в политике. Подобное понимание гендерного равенства находит свое воплощение, например, в идее квот для женщин в законодательных органах или, наоборот, в мерах семейной политики, которые, как в Швеции, стимулируют отцов брать отпуск по уходу за ребенком. Это значит, что теперь мы воспринимаем гендерное равенство не как равенство возможностей, но как равенство результата. Если мы понимаем, что при патриархате женщинам сложнее сделать карьеру, то для достижения равенства в сфере труда нам нужно отдавать предпочтение женщинам при найме на работу. Если мы понимаем, что отцы мало вовлечены в заботу о детях, нужно не просто гарантировать их родительские права, но, скажем, предоставлять им дополнительный месяц отпуска по уходу за ребенком. Нам как бы нужно намеренно сместить баланс в противоположную сторону, осуществить некий перегиб.
Надо заметить, что в конце ХХ века феминистская повестка становится гораздо более многоголосой, чем в XIX веке. Многие феминистки продолжают бороться в первую очередь за права женщин - их большую представленность в политике, а также в профессиях, где традиционно доминируют мужчины. Для других феминисток самыми значимыми проблемами становятся сексуальное насилие, проституция, порнография, проблема сексизма в СМИ и сексуальные домогательства на работе. Третьи сосредотачиваются на том, чтобы изменить само наше видение гендера, изменить наши знания и способ говорения о мужчинах и женщинах. С последним из этих направлений, которое представлено постструктуралистским феминизмом и постколониальным феминизмом, связан следующий шаг в осмыслении проблемы гендерного неравенства. Как и в предыдущих случаях, этот подход вырос из критики более ранних подходов. В 1990-х годах феминистские авторы пришли к двум важным выводам. Первый из них - что сводить проблему гендерного неравенства к неравенству между двумя полами неверно. Гендерное неравенство существует не только между мужчинами и женщинами: крайне значимо и неравенство между разными группами мужчин и женщин. Давайте представим себе с одной стороны состоятельную женщину-профессионала, которая может нанять няню для своего ребенка, и с другой стороны - саму эту няню, которая, осуществляя труд заботы, не развивает свою профессиональную карьеру. Весьма вероятно, что это вообще няня-мигрантка, которая оставила собственную семью в далекой стране ради того, чтобы ухаживать за чужими детьми. Очевидно, что нельзя объединять этих двух людей в одну универсальную категорию «женщины, заботящиеся о детях» и говорить о том, что обе эти женщины переживают схожий опыт неравенства. Важной здесь становится метафора перекрестка, по-английски intersection. Эту метафору и связанную с ней категорию интерсекциональности в научный оборот ввела американская исследовательница Кимберли Креншоу, которая изучала трудовую дискриминацию по отношению к афроамериканкам. Интерсекциональный подход к гендерному неравенству говорит нам о том, что в обществе существуют особенно уязвимые позиции, которые возникают на пересечении нескольких осей неравенства: неравенства по гендерному, классовому, этническому и иным признакам.
Второй важный тезис, выдвинутый в рамках третьей волны феминизма, состоит в том, что необходимо вовсе уйти от мужской нормы, которая находилась в центре всех предыдущих дискуссий о гендерном неравенстве. С этой точки зрения первая волна феминизма была про то, чтобы встроить женщин в мужскую систему прав, вторая волна была про то, чтобы признать отличия женщин от мужской нормы и каким-то образом это отличие компенсировать. Феминистки третьей волны предлагают уйти от бесконечного обсуждения двух полов, один из которых находится в привилегированном положении, а второй - в угнетенном, одному предписана функция добытчика, а другому - роль заботящейся. Новая модель предлагает признать множество гендерных различий, то, что называется diversity, как основу гендерного равенства. В рамках этого подхода к гендерному неравенству мы больше не можем говорить о мужчинах вообще и женщинах вообще, а также о том, что первые всегда угнетают вторых. Постмодернистский феминизм и квир-теория ставят под вопрос привычный гендерный порядок, создают новые гендерные категории, говорят о множестве изменчивых гендерных идентичностей. На уровне политических решений этот взгляд на гендерное неравенство воплощается в концепции гендерного мейнстриминга и в принципе признания гендерных различий - собственно, принципе gender diversity. В первом случае речь идет о том, что при осуществлении любых политических действий необходимо учитывать гендерную перспективу, оценивать с точки зрения гендера практические последствия разных программ и инициатив, а также сам язык, на котором эти программы написаны. Второй принцип предполагает равную представленность всех гендеров в разных сферах социальной жизни - мужчин, женщин, но также, например, и людей с небинарной гендерной идентичностью.
Признание всей сложности гендерных отношений, конечно, выглядит хорошо на бумаге. Но основная сложность здесь состоит в том, как реализовать эту концепцию на практике, как перейти от принципов к действию.
Итак, подходов к гендерному равенству много, и в современном обществе уже наивно сводить гендерное равенство только к равенству прав мужчин и женщин (хотя некоторым странам и этого еще нужно достичь). Но при всех различиях во взглядах все исследователи сходятся в том, что гендерное неравенство - это не индивидуальная проблема и не проблема, затрагивающая исключительно женщин. Гендерное неравенство встроено в структуру общества и проявляется на уровне семьи, работы, политики, искусства, в самом языке, на котором мы говорим. В этом смысле противодействие гендерному неравенству - это наша общая задача". Екатерина Бороздина