О школе. Первый и третий класс
Про первый класс воспоминаний у меня немного.
В классе темно, светает после 10 утра на втором уроке. Мы уже умеем записывать дату. Пишем: 1 февраля. И радостно изумленное лицо одноклассницы, оборачивающейся к классу с первой парты: уже 1 февраля! Как долго мы уже живем на свете! Дожили до февраля, последнего месяца зимы! Как давно мы уже учимся!
Я всей кожей воспринимаю русский язык. Я не могу не чувствовать, что слово Здравствуйте! является повелительным наклонением глагола. Какого и что это за наклонение, я еще не знаю, но ощущаю. И я не могу обращаться ко взрослым в повелительном наклонении. Я никогда не произношу этого слова, хотя со взрослыми здороваться нужно. Но я стеснительная и упрямая. И вот, идя перед началом занятий по темному коридору, я вижу группу учителей и проходящего мимо них школьника. Он идет не поздоровавшись; да они и внимания не обращают, заняты разговором. Вдруг завуч, которую мы все страшно боялись, мгновенно разворачивается к нему и рычит: "Ты что не здороваешься?!" Тут уместно было бы изобразить трясущуюся от страха физиономию ученика, но средствами мультипликации не владею.
Сцена эта преображает меня. Проходя через две секунды мимо учителей, я внятно говорю: "Здравствуйте!" Фух, кажется, я излечилась от своего упрямства и от приверженности к соблюдению воображаемых мною языковых тонкостей.
В третий класс я перепрыгнула из первого, к завучу начальной школы Зинаиде Ивановне Котовой, очень строгой даме. Начало каждого урока арифметики - тренинг на счет. Она говорит примеры, быстро, один за другим: 18-5, 23+14, 12х3, 52-16, около 15 таких примеров, а мы должны записать только ответ. Я считаю с трудом. Но через некоторое время замечаю, что некоторые примеры повторяются. Ура! У меня хорошая память! Если я слышу 17х3, мне уже не нужно считать, я помню!
В начале каждого урока русского языка - диктант из простого набора сложных для нас слов. Это мне нетрудно, я щеголяю небрежностью. Когда она диктует слово тринадцать, я делаю вид, что слышу двенадцать, и наоборот. Она никогда меня не поправляла, ей важно было, что слово написано правильно.
В конце каждой недели на последнем уроке мы писали письменную работу: изложение содержания прочитанной за неделю книги. Мне кажется, она этих наших изложений не читала, может быть, смотрела на название книги в лучшем случае. Оценки она ставила в зависимости от объема написанного. Некоторые мои одноклассники знали это и оформляли свои сочинения "на широкую ногу": свою фамилию, фамилию писателя, заглавие - все с пропуском строчки, с внушительным абзацем, крупным почерком, чтобы казалось, что написано много. Как-то я нашла на помойке кипу листочков с нашими изложениями. Двоечник и хулиган Сергей Балис написал изложение по книге "Красные дьяволята". Леша Лебедев - "Васёк Трубачок и его товарищи". Я писала обычно по рассказам Н. Носова.
Урок труда. Я не умею вдеть нитку в иголку. Зрение 100%-ное, просто такая координация. Поначалу я хожу к учительнице за помощью. Стараюсь отрезать нитку подлинней, чтобы хватило надолго. Слишком длинная нитка запутывается. Учительница отпускает обидное замечание о белоручках. Тогда меня выручает сосед, Леша Лебедев. Он учится хуже меня, а нитки вдевает ловко, спасибо ему, настоящий товарищ.
Мастерим открытки к 8 марта. Рисуем каждый что хочет. Затем учительница диктует поздравление, все должно быть одинаково. Ни у кого это не вызывает возражений. А в качестве подписи она вдруг говорит: "Написать: Твой (твоя) и любимое мамино имя. Как она вас любит называть, так и напишите". Тут начинается всеобщее возмущение. Костя Сапрыкин говорит: "Мама меня называет Кот. Так что же, я должен писать: "Твой Кот"?!" - "Да, так и пиши". Все начинают смеяться и вспоминать ласковые прозвища, которыми их называют мамы. Кстати, я от своей получила претензию. Я написала: "Твоя Киса". - "Я же тебя называю Кися, а не Киса!" Ах, все я всегда делаю не так.
В классе темно, светает после 10 утра на втором уроке. Мы уже умеем записывать дату. Пишем: 1 февраля. И радостно изумленное лицо одноклассницы, оборачивающейся к классу с первой парты: уже 1 февраля! Как долго мы уже живем на свете! Дожили до февраля, последнего месяца зимы! Как давно мы уже учимся!
Я всей кожей воспринимаю русский язык. Я не могу не чувствовать, что слово Здравствуйте! является повелительным наклонением глагола. Какого и что это за наклонение, я еще не знаю, но ощущаю. И я не могу обращаться ко взрослым в повелительном наклонении. Я никогда не произношу этого слова, хотя со взрослыми здороваться нужно. Но я стеснительная и упрямая. И вот, идя перед началом занятий по темному коридору, я вижу группу учителей и проходящего мимо них школьника. Он идет не поздоровавшись; да они и внимания не обращают, заняты разговором. Вдруг завуч, которую мы все страшно боялись, мгновенно разворачивается к нему и рычит: "Ты что не здороваешься?!" Тут уместно было бы изобразить трясущуюся от страха физиономию ученика, но средствами мультипликации не владею.
Сцена эта преображает меня. Проходя через две секунды мимо учителей, я внятно говорю: "Здравствуйте!" Фух, кажется, я излечилась от своего упрямства и от приверженности к соблюдению воображаемых мною языковых тонкостей.
В третий класс я перепрыгнула из первого, к завучу начальной школы Зинаиде Ивановне Котовой, очень строгой даме. Начало каждого урока арифметики - тренинг на счет. Она говорит примеры, быстро, один за другим: 18-5, 23+14, 12х3, 52-16, около 15 таких примеров, а мы должны записать только ответ. Я считаю с трудом. Но через некоторое время замечаю, что некоторые примеры повторяются. Ура! У меня хорошая память! Если я слышу 17х3, мне уже не нужно считать, я помню!
В начале каждого урока русского языка - диктант из простого набора сложных для нас слов. Это мне нетрудно, я щеголяю небрежностью. Когда она диктует слово тринадцать, я делаю вид, что слышу двенадцать, и наоборот. Она никогда меня не поправляла, ей важно было, что слово написано правильно.
В конце каждой недели на последнем уроке мы писали письменную работу: изложение содержания прочитанной за неделю книги. Мне кажется, она этих наших изложений не читала, может быть, смотрела на название книги в лучшем случае. Оценки она ставила в зависимости от объема написанного. Некоторые мои одноклассники знали это и оформляли свои сочинения "на широкую ногу": свою фамилию, фамилию писателя, заглавие - все с пропуском строчки, с внушительным абзацем, крупным почерком, чтобы казалось, что написано много. Как-то я нашла на помойке кипу листочков с нашими изложениями. Двоечник и хулиган Сергей Балис написал изложение по книге "Красные дьяволята". Леша Лебедев - "Васёк Трубачок и его товарищи". Я писала обычно по рассказам Н. Носова.
Урок труда. Я не умею вдеть нитку в иголку. Зрение 100%-ное, просто такая координация. Поначалу я хожу к учительнице за помощью. Стараюсь отрезать нитку подлинней, чтобы хватило надолго. Слишком длинная нитка запутывается. Учительница отпускает обидное замечание о белоручках. Тогда меня выручает сосед, Леша Лебедев. Он учится хуже меня, а нитки вдевает ловко, спасибо ему, настоящий товарищ.
Мастерим открытки к 8 марта. Рисуем каждый что хочет. Затем учительница диктует поздравление, все должно быть одинаково. Ни у кого это не вызывает возражений. А в качестве подписи она вдруг говорит: "Написать: Твой (твоя) и любимое мамино имя. Как она вас любит называть, так и напишите". Тут начинается всеобщее возмущение. Костя Сапрыкин говорит: "Мама меня называет Кот. Так что же, я должен писать: "Твой Кот"?!" - "Да, так и пиши". Все начинают смеяться и вспоминать ласковые прозвища, которыми их называют мамы. Кстати, я от своей получила претензию. Я написала: "Твоя Киса". - "Я же тебя называю Кися, а не Киса!" Ах, все я всегда делаю не так.