Еще о раздражительности
Приехав из Вильнюса в Беер Шеву и из статуса преподавателя курса музыкального языка, которому в день отъезда зав. кафедрой звонил и спрашивал, нельзя ли отменить отъезд, потому что они без меня не справятся, попав в статус няньки+уборщицы, я, естественно, усердно мыла, чистила, драила, нянькала, пела песни и учила разговаривать на иврите невероятно сладкую девочку. Малышка была ангелочком невероятным. Было ей уже около двух лет (а нянчила я ее с 2 недельного возраста). Она уже считала до 10 и на всю жизнь полюбила классическую музыку, которую мы с ней по радиостанции "Коль Ха-музыка" слушали целыми днями. (Родители к классической музыке никакого отношения не имели).
Мою я посуду, торопясь прибраться к приходу родителей, а она просит что-то, обнимая мою ногу. Я вытаюсь ее отвлечь, переключить, время уже не терпит, она просит и просит. Я не выдерживаю и кричу. Одновременно пугаюсь сама же своего крика и с ужасом жду ее реакции. Заплачет? Испугается?
Реакция была такая. Она отпустила мою ногу, подняла глазки вверх и с укором сказала: "Ине-ес!"
Как взрослый, деликатно дающий понять ребенку, что он сделал что-то не так.
Я запомнила это на всю жизнь.
Мою я посуду, торопясь прибраться к приходу родителей, а она просит что-то, обнимая мою ногу. Я вытаюсь ее отвлечь, переключить, время уже не терпит, она просит и просит. Я не выдерживаю и кричу. Одновременно пугаюсь сама же своего крика и с ужасом жду ее реакции. Заплачет? Испугается?
Реакция была такая. Она отпустила мою ногу, подняла глазки вверх и с укором сказала: "Ине-ес!"
Как взрослый, деликатно дающий понять ребенку, что он сделал что-то не так.
Я запомнила это на всю жизнь.