Баратынский и Бродский: о собеседнике
к этому
Речь о парадоксальном "Сонете" Бродского, - он открывается "ключом" - цитатой из "Послания Дельвигу", и описывает традиционную романтическую (и многократно проговоренную в контексте Баратынский-Мандельштам) ситуацию "о собеседнике". Здесь перефразируется формульная история о "безадресном" собеседнике Баратынского (письмо, запечатанное в бутылку и отправленное неизвестно кому - соответственно, медный грош, запущенный в проволочный космос итд. Сюжетную параллель можно договорить... Но мы тут пока о риторике и синтаксисе)
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
вертеть щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.
Между тем, "ключ", открывающий сонет, конечная формула, поставленная в
начало, призвана здесь определить не сродство и подобие, но
различие двух риторических систем. У Баратынского всякая
законченная интонационная структура завершается пуантом,
где фигура мысли воплощается в фигуру речи, симметрично выстроенную.
Уже в самой формуле Бродского синтаксическая симметрия не совпадает со стиховой и
далее стиховое единство ритма и синтаксиса разрушается в силу
характерных enjambements.
enjambement, если воспользоваться словами Бродского
о другом поэте, "может считаться его автографом". И,
объясняя смысл столь частого его употребления (речь идет о
Цветаевой), Бродский определяет эти постоянные оговорки,
уточнения и комментарии к собственному стиху как "борьбу с
заведомой авторитетностью поэтической речи", как
"освобождение стиха от котурнов". Ср.: "Цветаева <...> поэт бесконечного придаточного
предложения, поэт, не позволяющий ни себе, ни читателю принимать
что-либо на веру". ("Об одном стихотворении" - разбор "Новогоднего")
В этой истории с формульной цитатой из Баратынского имеем "синтаксическое" продолжение сюжета о размыкании связей, "открытая" структура вместо закрытой...
Речь о парадоксальном "Сонете" Бродского, - он открывается "ключом" - цитатой из "Послания Дельвигу", и описывает традиционную романтическую (и многократно проговоренную в контексте Баратынский-Мандельштам) ситуацию "о собеседнике". Здесь перефразируется формульная история о "безадресном" собеседнике Баратынского (письмо, запечатанное в бутылку и отправленное неизвестно кому - соответственно, медный грош, запущенный в проволочный космос итд. Сюжетную параллель можно договорить... Но мы тут пока о риторике и синтаксисе)
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
вертеть щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.
Между тем, "ключ", открывающий сонет, конечная формула, поставленная в
начало, призвана здесь определить не сродство и подобие, но
различие двух риторических систем. У Баратынского всякая
законченная интонационная структура завершается пуантом,
где фигура мысли воплощается в фигуру речи, симметрично выстроенную.
Уже в самой формуле Бродского синтаксическая симметрия не совпадает со стиховой и
далее стиховое единство ритма и синтаксиса разрушается в силу
характерных enjambements.
enjambement, если воспользоваться словами Бродского
о другом поэте, "может считаться его автографом". И,
объясняя смысл столь частого его употребления (речь идет о
Цветаевой), Бродский определяет эти постоянные оговорки,
уточнения и комментарии к собственному стиху как "борьбу с
заведомой авторитетностью поэтической речи", как
"освобождение стиха от котурнов". Ср.: "Цветаева <...> поэт бесконечного придаточного
предложения, поэт, не позволяющий ни себе, ни читателю принимать
что-либо на веру". ("Об одном стихотворении" - разбор "Новогоднего")
В этой истории с формульной цитатой из Баратынского имеем "синтаксическое" продолжение сюжета о размыкании связей, "открытая" структура вместо закрытой...