Арийские шахматы
Хорошо о шахматах:
Где-то в серединке своего памфлета, ненадолго отвлекшись от описания урона, который нанесли миру еврейские шахматисты, Алехин полемизирует с Эдгаром По, который как известно отказал (в рассказе «Убийство на улице Морг») шахматам в глубине. По мнению По, в девяти партиях из десяти якобы выигрывает не более сильный, а более внимательный - в отличие от серьезных карточных игр, и здесь Алехин находит ряд блистательных и я бы сказал глубоких, по-настоящему философских возражений. Во-первых (здесь я миную детали и, может быть, что-то пропущу), Александр Александрович говорит, что в шахматах есть нечто, отсутствующее в картах и роднящее их (шахматы) с искусством. Это «нечто», говорит Алехин, - одухотворяющая шахматы матовая идея (мысль, конечно, выросла из преклонения Алехина перед атакой и атакующим мышлением в шахматах - именно это, если что, он и называет «арийскими шахматами»). Главка так и называется «Решающей является матовая идея!» с восклицательным знаком. Суть матовой идеи в том, что в играх, как правило, важно завоевание материала, или пространства, или других, как сегодня выражаются, печенек. Но в шахматах, помимо важности перечисленных аспектов (назовем их, поддакивая Алехину, позиционным и материальным перевесом), есть и идея мата. И эта идея высшая. Шахматы красивы и привлекательны именно потому, что напоминают нам о самопожертвовании во имя идеи (в шахматах, поясню на всякий случай, действительно наибольшее эстетическое впечатление, в особенности на новичов, производят так называемые комбинации - неочевидные, внешне "алогичные", взрывные ходы, основанные на рассчете или интуции, и сопровождаемые жертвой материала, высвобождающей энергию уничтожения).
Где-то в серединке своего памфлета, ненадолго отвлекшись от описания урона, который нанесли миру еврейские шахматисты, Алехин полемизирует с Эдгаром По, который как известно отказал (в рассказе «Убийство на улице Морг») шахматам в глубине. По мнению По, в девяти партиях из десяти якобы выигрывает не более сильный, а более внимательный - в отличие от серьезных карточных игр, и здесь Алехин находит ряд блистательных и я бы сказал глубоких, по-настоящему философских возражений. Во-первых (здесь я миную детали и, может быть, что-то пропущу), Александр Александрович говорит, что в шахматах есть нечто, отсутствующее в картах и роднящее их (шахматы) с искусством. Это «нечто», говорит Алехин, - одухотворяющая шахматы матовая идея (мысль, конечно, выросла из преклонения Алехина перед атакой и атакующим мышлением в шахматах - именно это, если что, он и называет «арийскими шахматами»). Главка так и называется «Решающей является матовая идея!» с восклицательным знаком. Суть матовой идеи в том, что в играх, как правило, важно завоевание материала, или пространства, или других, как сегодня выражаются, печенек. Но в шахматах, помимо важности перечисленных аспектов (назовем их, поддакивая Алехину, позиционным и материальным перевесом), есть и идея мата. И эта идея высшая. Шахматы красивы и привлекательны именно потому, что напоминают нам о самопожертвовании во имя идеи (в шахматах, поясню на всякий случай, действительно наибольшее эстетическое впечатление, в особенности на новичов, производят так называемые комбинации - неочевидные, внешне "алогичные", взрывные ходы, основанные на рассчете или интуции, и сопровождаемые жертвой материала, высвобождающей энергию уничтожения).