Геология - мать! Профессиональная точка зрения!
Оригинал взят у sirin_lev в Сегодня день геолога! Мое интервью с министром геологии СССР.
Все прекрасно понимают насколько важна для будущего России правильная разработка ее недр, богатства которых составляют едва ли половину всех полезных ископаемых на Земле. Год назад я брал интервью у многолетнего министра геологии Советского Союза Евгения Козловского, при котором освоение углеводородов в СССР было поставлено на тот уровень, который и позволил в последствии России в буквальном смысле спастись за счет их импорта.
К сожалению, беседа с Евгением Александровичем так и не была опубликована, хотя, на мой взгляд, очень интересна, познавательна и поучительна. Публикую ее полностью и впервые...
- Президент Медведев распорядился наградить Вас Почётной грамотой за заслуги в области образования и многолетнюю плодотворную работу в начале февраля, а Вы отказались от неё только в апреле. (Речь идет о событиях годичной давности - Авт.) Почему?
- Я отказался от грамоты президента, как только мне о ней стало известно. В феврале я об этом распоряжении ничего не знал. Никто ничего не знал. Ректор нашего института не знал. А ведь есть определённые правила представления человека к наградам. Знаю об этом, потому что меня и раньше за конкретные дела награждали. Орденами «За заслуги перед Отечеством» IV степени и III степени, например. По идее, у меня должна была быть II степень - мои коллеги прошли все положенные инстанции и к моему 80-летию представили соответствующее ходатайство в наградной отдел в соответствии со статусом ордена. А там почти через 2 года решили ограничиться грамотой...
-... Вы и обиделись?
- Я не отрицаю момент обиды, но главное для меня было то, что грамота Президента совпала с тем, что он наградил предателя Горбачёва высшим орденом России. Это меня, конечно, взорвало. Я воспринял благодарности Медведева Горбачёву как пощёчину. Я вместе с народом создавал нашу страну, Горбачёв её развалил, и его за это ещё и награждают.
Я хорошо знал Горбачёва. Помню, когда его избрали секретарём ЦК по сельскому хозяйству, он на второй же день явился на заседание Совета Министров и стал выступать. Это была такая чушь! Я даже переспросил министра сельского хозяйства Месяца: "Валентин, может быть я ничего не понимаю, но мне кажется, он несёт чушь". Месяц только выругался. Чуть позже я был на приёме у секретаря ЦК Долгих и сказал ему: "По-моему, вы избрали очередного болтуна". Долгих на меня замахал руками: "Ему партия доверила!"
- Почему Вам решили дать грамоту вне юбилейных дат? Хотели уравновесить Вами Горбачёва?
- Вряд ли, они там так глубоко не думают. Скорее всего они таким образом "учли" мои многочисленные публикации, где я критикую положение дел в российском обществе и экономике, а также хотели как-то замять проблему с орденом. Подумали: "А зачем советскому министру ещё один орден". У меня действительно достаточно наград, и я к ним, в принципе, великого почтения не испытываю, даже в торжественные моменты их не одеваю, воспринимаю как должное. Самая моя большая награда - это Ленинская премия за открытие больших месторождений на Дальнем Востоке.
- Реакция Администрации Президента на Ваше письмо-отказ была?
- Была. Очень интересная. Я вам её покажу... Вот. Пришло письмо по электронной почте из Администрации Президента. Сообщают, что моё "обращение" "направлено на рассмотрение в Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации в соответствии с компетенцией по разрешению поставленных в нём вопросов..." Причём здесь министерство? В моём письме Медведеву прежде всего указаны личные мотивы. Политические. А кем подписан их ответ? Каким-то консультантом департамента письменных обращений граждан. Представляете уровень этих "работничков"? Я даже не знаю, как оценить это пренебрежение.
- Давайте перейдём непосредственно к Вашей профессии. Не преувеличено ли сегодня, на Ваш взгляд, значение минерально-сырьевого комплекса для России?
- Минерально-сырьевой комплекс держит всю экономику страны. Он обеспечивает создание примерно трети ВВП, около 40% основных фондов промышленных предприятий, 13% балансовой стоимости основных фондов, а его продукция составляет более 70% объёма экспорта страны. Но говорить при этом, что сырьевая зависимость нашей страны появилась не сегодня, а 40 лет назад, на мой взгляд, не совсем верно. Ведь в 1970 году доля топливно-энергетических товаров в структуре экспорта СССР составляла всего 15,7%, а эти же товары в структуре российского экспорта в 2008 году составляли 67,8%...
-...Но тут важно понимать, что сырьевые проценты выросли за счёт общего упадка всего народного хозяйства России в 1990-е годы...
-... Об этом и идёт речь!. 40 лет назад экспорт машин и оборудования составлял 21,5%, а в 2008 г. - 4,9%, продовольствия и сельскохозяйственного сырья 8,9%, а в 2008 году - 2%. И это лишний раз свидетельствует о том, что именно сырьевой комплекс спас российскую власть от политического и экономического колапса. И продолжает спасать. Но при этом может и служить рычагом хорошего промышленного развития в будущем.
-… Модернизации то есть. Может ли геология, кроме её "экспортного" участия, непосредственно способствовать модернизации?
- Может. Приведу пример. В мире в последнее время идёт бум редких земель, природных элементов которые могут участвовать в процессах технологического совершенствования и полностью менять технологии. К примеру, качество стальных труб у нас неважное, а улучшить его можно именно добавлением редких земель. Или. Срок эксплуатации обычные бытовых аккумуляторов с помощью редких земель можно увеличить во много раз. Активнее всех сегодня занимается этим Китай, а там, как вы понимаете, просто так ничем заниматься не будут.
- Нуждаются ли в модернизации сами сырьевые отрасли России?
- Конечно, нуждаются. Сравните. В 1990 году мощности по пиролизу газового сырья в Саудовской Аравии и СССР были примерно одинаковы: 2,3 - 2 миллиона тонн. К 2006 году переработка газа в Саудовской Аравии увеличилась более чем в 3 раза и составила 7,8 миллионов тонн против всё тех же 2,2 миллионов тонн в России, а к 2012 году разрыв ожидается уже шестикратный: 17,5 миллионов тонн против 3,1 миллиона. То же касается и нефти. Скажите, ну как можно гнать за рубеж нефть в сыром виде? Кстати, я считаю, что мы сегодня не знаем многих внутренних потребностей России по минеральному сырью и поэтому не должны его в таком количестве продавать на Запад.
- Ваш ответ сам собой наводит на мысль, что прибыль от продажи углеводородов должна идти на диверсификацию экономики, а не в резервные фонды. Так?
- Разумеется. И тогда всем, кто сегодня утверждает, что сырьевые отрасли российской экономики мешают её развитию, станет очевидно, что они на самом деле её главное преимущество. А сегодня, когда речь заходит о сырьевой экономике, почему-то подразумевается что речь идёт о лёгких деньгах, к которым надо соответственно относиться. Вот сейчас мы заработали на последнем взлёте цен на нефть почти триллион, но он опять наверняка пойдёт в резервный фонд. А почему не на модернизацию? Ведь президент о ней недвусмысленно заявил. При этом, конечно, захочется конкретно знать, что и как мы собираемся модернизировать, сколько и куда будет вложено денег и какой должен быть результат.
- С 1975 по 1989 год Вы были министром геологии СССР. Бытует мнение, что как раз в то время Советский Союз начал проедать свои сырьевые запасы.
- В СССР мы никогда не проедали минеральное сырьё. А возможно это стало за счёт системы, которая обеспечивала регулярное восполнение извлекаемых полезных ископаемых. Всё было чётко. Если ты извлёк одну тонну нефти или одну тонну железа, то ты обязан увеличить прирост посредством разведки новых месторождений и постановки их на государственный баланс - 1,2-1,5 разведанных запасов к добытому уровню сырья.
Советская власть не только не проедала, но, напротив, регулярно открывала новые виды полезных ископаемых на своей территории. Сразу после революции 1917-го года академик Вернадский подсчитал, что в недрах России обнаружено от 15 до 36 видов полезных ископаемых. А в мире на тот момент их было 64. Сразу же возникло предложение расширить наш список. В результате сегодня количество обнаруженных на территории нашей страны полезных ископаемых перевалило за сотню.
- Какова в процентном исчислении доля России в мировых запасах основных видов этих ископаемых сегодня?
- Наша доля в мировых запасах нефти составляет 13%, газа - 32%, угля - 23%, железных руд - 28%, свинца, цинка, кобальта, никеля - от 10 до 36%. Валовая ценность разведанных и предварительно оцененных запасов составляет 28,5 триллиона долларов, оценка прогнозных ресурсов приближается к 140 триллионам долларов, причём более двух третей из них приходится на топливно-энергетические ресурсы. Ежегодно из российских недр извлекаются полезные ископаемые на сумму около 150 миллиардов долларов, их экспорт обеспечивает более 80% валютных поступлений в страну.
- Существовала ли в СССР своя специфика геологоразведочных работ, отличная от остального мира?
- Существовала. В Советском Союзе было научное обоснование стратегического развития геологоразведочных работ, потому что освоение новых территорий было связано с огромными рисками прежде всего из-за размеров нашей страны. Помню, например, что после открытие Сибири - как нового источника полезных ископаемых, на заседании правительства всерьёз предлагалось разобраться с геологами, которые затащили экономику страны в тюменские болота. И такое мнение о нашей работе было до тех пор, пока не ударил Берёзовский фонтан - первое нефтяное месторождение в Сибири.
В результате был выработан генеральный план развития геологии на 15-20 лет, в котором определялось, какие виды минерального сырья нам нужны в первую очередь. Во-первых, мы обеспечивали запасами, с учётом целесообразности расстояния, конечно, прежде всего действующие предприятия, горнодобывающие комбинаты, чтобы продлить им жизнь. Во-вторых, по всей территории СССР были определены прогнозные ресурсы природных недр, для того, чтобы можно было привязать открытие новых месторождений к тому или иному комплексу народного хозяйства, который находился на данной территории. Ведь если бы мы стали искать новое сырьё наобум по всей территории Советского Союза, то угробили бы его экономику, никаких денег на такие поиски не хватило бы.
- Сравните, пожалуйста, методы и ресурсы, которыми осуществлялось исследование природных недр в Советском Союзе и осуществляется в современной России.
- Организационная и координирующая роль принадлежала Министерству геологии СССР с его 60-70-ю территориальными геологическими управлениями, в том числе и специализированными, которые вели глубинные исследования недр и глобальные исследования строения земли. Это была огромная научная работа, как, к примеру, Кольская сверхглубокая скважина - наш рекордсмен мира по глубине. Госплан, разрабатывая вопрос развития той или иной территории, прежде всего, обращался к нам: "Что там есть?" Мы представляли картину наличия полезных ископаемых. Но в отрасли работало около 800 тыс. человек, научный задел и анализ обеспечивался 50 институтами. Сегодня система Роснедр имеет 24 организации, а численность работников составляет 30 тыс. человек.
-... Мизер по сравнению с временами СССР?
- Именно так. В своём письме на имя президента я не зря написал, что геологическая служба в России практически разрушена и не способна выполнять стратегические задачи по исследованию недр. Мы потеряли перспективу развития минерально-сырьевой базы. А ведь до 2025 года произойдёт серьёзное исчерпание разведанных запасов нефти и газа, почти трёх четвертей запасов никеля, меди, молибдена. Резко снизятся запасы свинца и цинка, алмазов, золота и серебра. Обострятся проблемы в сырьевой базе железных руд - их добыча уменьшится на 11%, вольфрама на 13%, циркония на 20%, меньше станет олова, бокситов, тантала, ниобия. Всё это безусловно скажется и на объёмах экспорта минерального сырья, и на развитии собственного производства.
- Думаете, в правительстве этого не знают?
- В правительстве вроде бы должны понимать эту проблему, но тогда почему сегодня в Роснедрах работает всего 24 организации. И то они сегодня скорее бюрократического плана. Или. Раньше каждый геолог специализировался по одному из видов минерального сырья. Тот, кто знал железо, не мог работать на нефти, а тот, кто работал на нефти, никогда бы не пошел на уголь. Сегодня это далеко не так. Вот ещё факт. В 1975 году разведочное бурение на нефть составляло 7,3 миллиона метров, а в 2005 году - только 0,9 миллиона метров. При этом в 1975 году добыча фонтанным способом составила 51,9%, а в 2005 году лишь 6,2%.
- Что нужно, чтобы выкарабкаться из этого геологического застоя?
- Нужна государственная глубоко научно обоснованная стратегия исследования недр. В своё время президент Путин давал указание разработать такую стратегию премьер-министру Касьянову и министру природных ресурсов Артюхову. Я в этой работе тоже участвовал. Выработали стратегию. Но в министерстве природных ресурсов её выхолостили настолько, что она больше не представляла ни практического, ни теоретического значения.
Принятая недавно новая стратегия не намного лучше. Главное - нет организационного начала управления всем процессом исследования недр.
В своё время мы создали мощный морской флот из 400 судов: геофизических, буровых, вспомогательных. Он работал даже в Тихом океане, осуществлял обеспечение заявки Советского Союза на район Кларион-Клиппертон с железомарганцевыми конкрециями. Кстати, тогда мы начали заниматься обоснованием нашего шельфа на севере страны.
- О своих правах на эти арктические территории заявляли Россия, Норвегия, Канада, США, а недавно и Дания. В некоторых случаях страны претендуют на одни и те же зоны Арктики, где, говорят, сосредоточено до 25% неразведанных мировых запасов нефти и газа. Оправданы ли эти цифры?
- Речь идёт о геологических соображениях, то есть о научных предпосылках. Достоверность их довольно условная. До тех пор, пока не будут осуществлены более детальные работы, в частности, бурение и не будет получен более обстоятельный геологический материал. Я вообще бы к проблеме освоения севера относился осторожнее. Наш север - это стратегическая территория и допускать туда кого-то со стороны, по-моему, нельзя. Хотя, должен признать, опыта ведения работ в ледовой обстановке в нашей стране нет. В 1986 году я летал на море Бофорта на севере Канады специально для изучения работы плавучих буровых судов, стационарных платформ и изучения обеспечения безопасности этих работ. Но потом мы всё-таки пришли к выводу, что сделать этого не сможем, а приглашать канадцев, которые это сделать смогли бы, мы посчитали не корректным для СССР.
- Из Ваших слов следует, что ажиотаж вокруг шельфов раздут и основным источником углеводородов в ближайшее время будет по-прежнему суша?
- Добыча полезных ископаемых на шельфе стоит в десятки раз дороже, чем на суше. А на суше у нас ещё есть перспективы. Шельфы можно сделать резервами будущих поколений, а сегодня лучше заниматься более детальными геофизическими исследованиями и обоснованиями границ шельфа. И, прежде всего потому, что мы технологически не подготовлены для ведения работ на шельфах. Повторяю, пробурить скважину в ледовой обстановке очень тяжело, но, допустим, мы её пробурили. Что дальше? Будет стоять платформа, качать нефть, а ледовая ситуация будет каждый день угрожать сносом этой платформы. И если, не дай бог, мы не сможем управлять этим процессом, это приведёт к крайне тяжёлым последствиям для всего севера.
-... То есть, возможен повтор катастрофы в Мексиканском заливе?
- Угроза не исключается. Повтор того, что произошло там с British Petroleum. А ведь в Мексиканском заливе ситуация проще, чем в Арктике. Поэтому-то специалисты и считают, что сейчас научно-исследовательские работы следовало бы направить на создание автоматизированных систем для работы с устьем скважин и создавать возможность новых технических, более безопасных решений.
Я думаю, что с нашей помощью разгорелся этот ажиотаж вокруг освоения северного шельфа. Как только мы начали о них говорить, канадцы, например, тут же создали вооружённые подразделения для охраны северного шельфа, а многие страны выставили свои претензии. Так что мы должны заниматься шельфами спокойно, понимая, что эта проблема требует научного решения и большого терпения, понимая сложность проблемы и необходимость новых технических и технологических решений.
- Можно ли сказать, что активная работа Запада по развалу СССР имела целью овладение природными богатствами нашей страны?
- Я в этом просто убеждён. Когда Гитлер пришёл к власти, он заявил, что Германия с точки зрения минерально-сырьевых ресурсов должна перейти на самообеспечение. Геологи его быстро убедили, что природных возможностей для этого нет. Практически сразу после этого встал вопрос о захвате новых земель для Германии. Министр военной промышленности Шпеер в своих воспоминаниях пишет, что когда он узнал, о том, что советские войска в 1943 году выбили немцев с территорий, где находились большие сырьевые запасы, из Кривого Рога, Донбасса, он сказал: "Мы проиграли войну".
-… Хорошенькие аналогии!
- Давайте проведём аналогии с нашим временем. В декабре 2008 года командование объединенных сил США обнародовало доклад «Объединенная оперативная обстановка - 2008: вызовы и последствия для объединенных сил будущего». В нем подчеркивается, что одной из наиболее серьезных угроз американской нации является закрытый доступ к общемировым инфраструктурам и ресурсам (нефть, газ, металлы и т.д.). Этот документ явно предполагает большие изменения в политической, военной и экономической сфере. А мы это понимаем? Факты говорят об обратном.
Это очень серьёзное заявление, учитывая, что по прогнозам специалистов в ближайшие 50 лет мировое потребеление нефти увеличится в 2 раза, природного газа - в 3 раза, железной руды и аллюминия в 1,5-2 раза, никеля - в 2-3 раза, а цинка в 1,4 раза. Основными потребителями, естественно, останутся страны Запада, а ведь где-то брать эти ресурсы им будет надо. Главным среди этих государств, конечно, является Россия.
- Имеет ли моральное право, созданная во многом Вашими руками, минерально-сырьевая база нашей страны быть аргументом во внешней политике?
- Обязана быть. Я считаю большой глупостью, что сегодня экономику пытаются оторвать от политики. Почему мы должны во чтобы то ни стало обеспечивать нефтью и газом, например, страны Прибалтики, где дискриминируется русскоязычное население? Надо выдвинуть им условия: или вы прекращаете притеснять русских у себя дома, или мы прекращаем вам поставлять нефть и газ. Почему Запад постоянно угрожает нам экономическими санкциями за более мелкие нарушения прав человека, а мы этого сделать не вправе? Если у нас имеются "газовые аргументы", пренебрегать ими наши политики не должны. Иначе от судьбы Советского Союза Россия может не зарекаться.
Москва, июнь 2011г.
Все прекрасно понимают насколько важна для будущего России правильная разработка ее недр, богатства которых составляют едва ли половину всех полезных ископаемых на Земле. Год назад я брал интервью у многолетнего министра геологии Советского Союза Евгения Козловского, при котором освоение углеводородов в СССР было поставлено на тот уровень, который и позволил в последствии России в буквальном смысле спастись за счет их импорта.
К сожалению, беседа с Евгением Александровичем так и не была опубликована, хотя, на мой взгляд, очень интересна, познавательна и поучительна. Публикую ее полностью и впервые...
- Президент Медведев распорядился наградить Вас Почётной грамотой за заслуги в области образования и многолетнюю плодотворную работу в начале февраля, а Вы отказались от неё только в апреле. (Речь идет о событиях годичной давности - Авт.) Почему?
- Я отказался от грамоты президента, как только мне о ней стало известно. В феврале я об этом распоряжении ничего не знал. Никто ничего не знал. Ректор нашего института не знал. А ведь есть определённые правила представления человека к наградам. Знаю об этом, потому что меня и раньше за конкретные дела награждали. Орденами «За заслуги перед Отечеством» IV степени и III степени, например. По идее, у меня должна была быть II степень - мои коллеги прошли все положенные инстанции и к моему 80-летию представили соответствующее ходатайство в наградной отдел в соответствии со статусом ордена. А там почти через 2 года решили ограничиться грамотой...
-... Вы и обиделись?
- Я не отрицаю момент обиды, но главное для меня было то, что грамота Президента совпала с тем, что он наградил предателя Горбачёва высшим орденом России. Это меня, конечно, взорвало. Я воспринял благодарности Медведева Горбачёву как пощёчину. Я вместе с народом создавал нашу страну, Горбачёв её развалил, и его за это ещё и награждают.
Я хорошо знал Горбачёва. Помню, когда его избрали секретарём ЦК по сельскому хозяйству, он на второй же день явился на заседание Совета Министров и стал выступать. Это была такая чушь! Я даже переспросил министра сельского хозяйства Месяца: "Валентин, может быть я ничего не понимаю, но мне кажется, он несёт чушь". Месяц только выругался. Чуть позже я был на приёме у секретаря ЦК Долгих и сказал ему: "По-моему, вы избрали очередного болтуна". Долгих на меня замахал руками: "Ему партия доверила!"
- Почему Вам решили дать грамоту вне юбилейных дат? Хотели уравновесить Вами Горбачёва?
- Вряд ли, они там так глубоко не думают. Скорее всего они таким образом "учли" мои многочисленные публикации, где я критикую положение дел в российском обществе и экономике, а также хотели как-то замять проблему с орденом. Подумали: "А зачем советскому министру ещё один орден". У меня действительно достаточно наград, и я к ним, в принципе, великого почтения не испытываю, даже в торжественные моменты их не одеваю, воспринимаю как должное. Самая моя большая награда - это Ленинская премия за открытие больших месторождений на Дальнем Востоке.
- Реакция Администрации Президента на Ваше письмо-отказ была?
- Была. Очень интересная. Я вам её покажу... Вот. Пришло письмо по электронной почте из Администрации Президента. Сообщают, что моё "обращение" "направлено на рассмотрение в Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации в соответствии с компетенцией по разрешению поставленных в нём вопросов..." Причём здесь министерство? В моём письме Медведеву прежде всего указаны личные мотивы. Политические. А кем подписан их ответ? Каким-то консультантом департамента письменных обращений граждан. Представляете уровень этих "работничков"? Я даже не знаю, как оценить это пренебрежение.
- Давайте перейдём непосредственно к Вашей профессии. Не преувеличено ли сегодня, на Ваш взгляд, значение минерально-сырьевого комплекса для России?
- Минерально-сырьевой комплекс держит всю экономику страны. Он обеспечивает создание примерно трети ВВП, около 40% основных фондов промышленных предприятий, 13% балансовой стоимости основных фондов, а его продукция составляет более 70% объёма экспорта страны. Но говорить при этом, что сырьевая зависимость нашей страны появилась не сегодня, а 40 лет назад, на мой взгляд, не совсем верно. Ведь в 1970 году доля топливно-энергетических товаров в структуре экспорта СССР составляла всего 15,7%, а эти же товары в структуре российского экспорта в 2008 году составляли 67,8%...
-...Но тут важно понимать, что сырьевые проценты выросли за счёт общего упадка всего народного хозяйства России в 1990-е годы...
-... Об этом и идёт речь!. 40 лет назад экспорт машин и оборудования составлял 21,5%, а в 2008 г. - 4,9%, продовольствия и сельскохозяйственного сырья 8,9%, а в 2008 году - 2%. И это лишний раз свидетельствует о том, что именно сырьевой комплекс спас российскую власть от политического и экономического колапса. И продолжает спасать. Но при этом может и служить рычагом хорошего промышленного развития в будущем.
-… Модернизации то есть. Может ли геология, кроме её "экспортного" участия, непосредственно способствовать модернизации?
- Может. Приведу пример. В мире в последнее время идёт бум редких земель, природных элементов которые могут участвовать в процессах технологического совершенствования и полностью менять технологии. К примеру, качество стальных труб у нас неважное, а улучшить его можно именно добавлением редких земель. Или. Срок эксплуатации обычные бытовых аккумуляторов с помощью редких земель можно увеличить во много раз. Активнее всех сегодня занимается этим Китай, а там, как вы понимаете, просто так ничем заниматься не будут.
- Нуждаются ли в модернизации сами сырьевые отрасли России?
- Конечно, нуждаются. Сравните. В 1990 году мощности по пиролизу газового сырья в Саудовской Аравии и СССР были примерно одинаковы: 2,3 - 2 миллиона тонн. К 2006 году переработка газа в Саудовской Аравии увеличилась более чем в 3 раза и составила 7,8 миллионов тонн против всё тех же 2,2 миллионов тонн в России, а к 2012 году разрыв ожидается уже шестикратный: 17,5 миллионов тонн против 3,1 миллиона. То же касается и нефти. Скажите, ну как можно гнать за рубеж нефть в сыром виде? Кстати, я считаю, что мы сегодня не знаем многих внутренних потребностей России по минеральному сырью и поэтому не должны его в таком количестве продавать на Запад.
- Ваш ответ сам собой наводит на мысль, что прибыль от продажи углеводородов должна идти на диверсификацию экономики, а не в резервные фонды. Так?
- Разумеется. И тогда всем, кто сегодня утверждает, что сырьевые отрасли российской экономики мешают её развитию, станет очевидно, что они на самом деле её главное преимущество. А сегодня, когда речь заходит о сырьевой экономике, почему-то подразумевается что речь идёт о лёгких деньгах, к которым надо соответственно относиться. Вот сейчас мы заработали на последнем взлёте цен на нефть почти триллион, но он опять наверняка пойдёт в резервный фонд. А почему не на модернизацию? Ведь президент о ней недвусмысленно заявил. При этом, конечно, захочется конкретно знать, что и как мы собираемся модернизировать, сколько и куда будет вложено денег и какой должен быть результат.
- С 1975 по 1989 год Вы были министром геологии СССР. Бытует мнение, что как раз в то время Советский Союз начал проедать свои сырьевые запасы.
- В СССР мы никогда не проедали минеральное сырьё. А возможно это стало за счёт системы, которая обеспечивала регулярное восполнение извлекаемых полезных ископаемых. Всё было чётко. Если ты извлёк одну тонну нефти или одну тонну железа, то ты обязан увеличить прирост посредством разведки новых месторождений и постановки их на государственный баланс - 1,2-1,5 разведанных запасов к добытому уровню сырья.
Советская власть не только не проедала, но, напротив, регулярно открывала новые виды полезных ископаемых на своей территории. Сразу после революции 1917-го года академик Вернадский подсчитал, что в недрах России обнаружено от 15 до 36 видов полезных ископаемых. А в мире на тот момент их было 64. Сразу же возникло предложение расширить наш список. В результате сегодня количество обнаруженных на территории нашей страны полезных ископаемых перевалило за сотню.
- Какова в процентном исчислении доля России в мировых запасах основных видов этих ископаемых сегодня?
- Наша доля в мировых запасах нефти составляет 13%, газа - 32%, угля - 23%, железных руд - 28%, свинца, цинка, кобальта, никеля - от 10 до 36%. Валовая ценность разведанных и предварительно оцененных запасов составляет 28,5 триллиона долларов, оценка прогнозных ресурсов приближается к 140 триллионам долларов, причём более двух третей из них приходится на топливно-энергетические ресурсы. Ежегодно из российских недр извлекаются полезные ископаемые на сумму около 150 миллиардов долларов, их экспорт обеспечивает более 80% валютных поступлений в страну.
- Существовала ли в СССР своя специфика геологоразведочных работ, отличная от остального мира?
- Существовала. В Советском Союзе было научное обоснование стратегического развития геологоразведочных работ, потому что освоение новых территорий было связано с огромными рисками прежде всего из-за размеров нашей страны. Помню, например, что после открытие Сибири - как нового источника полезных ископаемых, на заседании правительства всерьёз предлагалось разобраться с геологами, которые затащили экономику страны в тюменские болота. И такое мнение о нашей работе было до тех пор, пока не ударил Берёзовский фонтан - первое нефтяное месторождение в Сибири.
В результате был выработан генеральный план развития геологии на 15-20 лет, в котором определялось, какие виды минерального сырья нам нужны в первую очередь. Во-первых, мы обеспечивали запасами, с учётом целесообразности расстояния, конечно, прежде всего действующие предприятия, горнодобывающие комбинаты, чтобы продлить им жизнь. Во-вторых, по всей территории СССР были определены прогнозные ресурсы природных недр, для того, чтобы можно было привязать открытие новых месторождений к тому или иному комплексу народного хозяйства, который находился на данной территории. Ведь если бы мы стали искать новое сырьё наобум по всей территории Советского Союза, то угробили бы его экономику, никаких денег на такие поиски не хватило бы.
- Сравните, пожалуйста, методы и ресурсы, которыми осуществлялось исследование природных недр в Советском Союзе и осуществляется в современной России.
- Организационная и координирующая роль принадлежала Министерству геологии СССР с его 60-70-ю территориальными геологическими управлениями, в том числе и специализированными, которые вели глубинные исследования недр и глобальные исследования строения земли. Это была огромная научная работа, как, к примеру, Кольская сверхглубокая скважина - наш рекордсмен мира по глубине. Госплан, разрабатывая вопрос развития той или иной территории, прежде всего, обращался к нам: "Что там есть?" Мы представляли картину наличия полезных ископаемых. Но в отрасли работало около 800 тыс. человек, научный задел и анализ обеспечивался 50 институтами. Сегодня система Роснедр имеет 24 организации, а численность работников составляет 30 тыс. человек.
-... Мизер по сравнению с временами СССР?
- Именно так. В своём письме на имя президента я не зря написал, что геологическая служба в России практически разрушена и не способна выполнять стратегические задачи по исследованию недр. Мы потеряли перспективу развития минерально-сырьевой базы. А ведь до 2025 года произойдёт серьёзное исчерпание разведанных запасов нефти и газа, почти трёх четвертей запасов никеля, меди, молибдена. Резко снизятся запасы свинца и цинка, алмазов, золота и серебра. Обострятся проблемы в сырьевой базе железных руд - их добыча уменьшится на 11%, вольфрама на 13%, циркония на 20%, меньше станет олова, бокситов, тантала, ниобия. Всё это безусловно скажется и на объёмах экспорта минерального сырья, и на развитии собственного производства.
- Думаете, в правительстве этого не знают?
- В правительстве вроде бы должны понимать эту проблему, но тогда почему сегодня в Роснедрах работает всего 24 организации. И то они сегодня скорее бюрократического плана. Или. Раньше каждый геолог специализировался по одному из видов минерального сырья. Тот, кто знал железо, не мог работать на нефти, а тот, кто работал на нефти, никогда бы не пошел на уголь. Сегодня это далеко не так. Вот ещё факт. В 1975 году разведочное бурение на нефть составляло 7,3 миллиона метров, а в 2005 году - только 0,9 миллиона метров. При этом в 1975 году добыча фонтанным способом составила 51,9%, а в 2005 году лишь 6,2%.
- Что нужно, чтобы выкарабкаться из этого геологического застоя?
- Нужна государственная глубоко научно обоснованная стратегия исследования недр. В своё время президент Путин давал указание разработать такую стратегию премьер-министру Касьянову и министру природных ресурсов Артюхову. Я в этой работе тоже участвовал. Выработали стратегию. Но в министерстве природных ресурсов её выхолостили настолько, что она больше не представляла ни практического, ни теоретического значения.
Принятая недавно новая стратегия не намного лучше. Главное - нет организационного начала управления всем процессом исследования недр.
В своё время мы создали мощный морской флот из 400 судов: геофизических, буровых, вспомогательных. Он работал даже в Тихом океане, осуществлял обеспечение заявки Советского Союза на район Кларион-Клиппертон с железомарганцевыми конкрециями. Кстати, тогда мы начали заниматься обоснованием нашего шельфа на севере страны.
- О своих правах на эти арктические территории заявляли Россия, Норвегия, Канада, США, а недавно и Дания. В некоторых случаях страны претендуют на одни и те же зоны Арктики, где, говорят, сосредоточено до 25% неразведанных мировых запасов нефти и газа. Оправданы ли эти цифры?
- Речь идёт о геологических соображениях, то есть о научных предпосылках. Достоверность их довольно условная. До тех пор, пока не будут осуществлены более детальные работы, в частности, бурение и не будет получен более обстоятельный геологический материал. Я вообще бы к проблеме освоения севера относился осторожнее. Наш север - это стратегическая территория и допускать туда кого-то со стороны, по-моему, нельзя. Хотя, должен признать, опыта ведения работ в ледовой обстановке в нашей стране нет. В 1986 году я летал на море Бофорта на севере Канады специально для изучения работы плавучих буровых судов, стационарных платформ и изучения обеспечения безопасности этих работ. Но потом мы всё-таки пришли к выводу, что сделать этого не сможем, а приглашать канадцев, которые это сделать смогли бы, мы посчитали не корректным для СССР.
- Из Ваших слов следует, что ажиотаж вокруг шельфов раздут и основным источником углеводородов в ближайшее время будет по-прежнему суша?
- Добыча полезных ископаемых на шельфе стоит в десятки раз дороже, чем на суше. А на суше у нас ещё есть перспективы. Шельфы можно сделать резервами будущих поколений, а сегодня лучше заниматься более детальными геофизическими исследованиями и обоснованиями границ шельфа. И, прежде всего потому, что мы технологически не подготовлены для ведения работ на шельфах. Повторяю, пробурить скважину в ледовой обстановке очень тяжело, но, допустим, мы её пробурили. Что дальше? Будет стоять платформа, качать нефть, а ледовая ситуация будет каждый день угрожать сносом этой платформы. И если, не дай бог, мы не сможем управлять этим процессом, это приведёт к крайне тяжёлым последствиям для всего севера.
-... То есть, возможен повтор катастрофы в Мексиканском заливе?
- Угроза не исключается. Повтор того, что произошло там с British Petroleum. А ведь в Мексиканском заливе ситуация проще, чем в Арктике. Поэтому-то специалисты и считают, что сейчас научно-исследовательские работы следовало бы направить на создание автоматизированных систем для работы с устьем скважин и создавать возможность новых технических, более безопасных решений.
Я думаю, что с нашей помощью разгорелся этот ажиотаж вокруг освоения северного шельфа. Как только мы начали о них говорить, канадцы, например, тут же создали вооружённые подразделения для охраны северного шельфа, а многие страны выставили свои претензии. Так что мы должны заниматься шельфами спокойно, понимая, что эта проблема требует научного решения и большого терпения, понимая сложность проблемы и необходимость новых технических и технологических решений.
- Можно ли сказать, что активная работа Запада по развалу СССР имела целью овладение природными богатствами нашей страны?
- Я в этом просто убеждён. Когда Гитлер пришёл к власти, он заявил, что Германия с точки зрения минерально-сырьевых ресурсов должна перейти на самообеспечение. Геологи его быстро убедили, что природных возможностей для этого нет. Практически сразу после этого встал вопрос о захвате новых земель для Германии. Министр военной промышленности Шпеер в своих воспоминаниях пишет, что когда он узнал, о том, что советские войска в 1943 году выбили немцев с территорий, где находились большие сырьевые запасы, из Кривого Рога, Донбасса, он сказал: "Мы проиграли войну".
-… Хорошенькие аналогии!
- Давайте проведём аналогии с нашим временем. В декабре 2008 года командование объединенных сил США обнародовало доклад «Объединенная оперативная обстановка - 2008: вызовы и последствия для объединенных сил будущего». В нем подчеркивается, что одной из наиболее серьезных угроз американской нации является закрытый доступ к общемировым инфраструктурам и ресурсам (нефть, газ, металлы и т.д.). Этот документ явно предполагает большие изменения в политической, военной и экономической сфере. А мы это понимаем? Факты говорят об обратном.
Это очень серьёзное заявление, учитывая, что по прогнозам специалистов в ближайшие 50 лет мировое потребеление нефти увеличится в 2 раза, природного газа - в 3 раза, железной руды и аллюминия в 1,5-2 раза, никеля - в 2-3 раза, а цинка в 1,4 раза. Основными потребителями, естественно, останутся страны Запада, а ведь где-то брать эти ресурсы им будет надо. Главным среди этих государств, конечно, является Россия.
- Имеет ли моральное право, созданная во многом Вашими руками, минерально-сырьевая база нашей страны быть аргументом во внешней политике?
- Обязана быть. Я считаю большой глупостью, что сегодня экономику пытаются оторвать от политики. Почему мы должны во чтобы то ни стало обеспечивать нефтью и газом, например, страны Прибалтики, где дискриминируется русскоязычное население? Надо выдвинуть им условия: или вы прекращаете притеснять русских у себя дома, или мы прекращаем вам поставлять нефть и газ. Почему Запад постоянно угрожает нам экономическими санкциями за более мелкие нарушения прав человека, а мы этого сделать не вправе? Если у нас имеются "газовые аргументы", пренебрегать ими наши политики не должны. Иначе от судьбы Советского Союза Россия может не зарекаться.
Москва, июнь 2011г.