Снова Сэмунд вне очереди
Но, прежде, чем уснуть, Сэмунд сказал, что, если Хальвдан еще раз откроет рот вперед его самого или Каульвюра, то поддержки он больше не дождется. Хальвдану показалось это обидным, но он смолчал.
Наутро Боги сказал, что настал первый день обучения. Он проводил Сэмунда, Каульвюра и Хальвдана в большую комнату, где было собрано много книг и свитков. Их было столько, что, наверное, если собрать рукописи прошлого и будущего со всех сторон света, их и то не хватило бы, чтобы заполнить эту комнату. Между тем в ней едва оставалось место, чтобы можно было пройти по одному. >
- Мы что, все вот это должны прочитать? - спросил Хальвдан, открыв глаза так, что они стали совсем круглыми.
- Так и есть, - мрачно подтвердил Боги. - Но того, от кого требовалось бы только это, я назвал бы счастливчиком.
С этими словами он удалился. Сэмунд стал рассматривать книги - иные из них были на латыни, а иные на неизвестных ему языках.
- Думается мне, Боги не совсем прав, - сказал он.
- А мне думается, что он совсем не прав, - сказал в ответ Каульвюр, и больше они не говорили на эту тему. Хальвдан же сказал, что в этом помещении лучше всего учиться тому, как не заблудиться в незнакомой местности, и добавил, что в любом случае не согласен учиться натощак.
Тут же из воздуха высунулась серая мохнатая лапа и протянула ему кувшин с молоком. Когда Хальвдан взял его, она втянулась обратно и снова высунулась, держа ломоть хлеба. Хальвдан взял его в другую руку. Тогда лапа снова втянулась и высунулась, держа кусок сыра. Это был большой кусок, поэтому Хальвдан с трудом взял его в ту руку, в которой держал хлеб. Больше в эту руку ничего не помещалось. Когда в четвертый раз лапа высунулась и протянула Хальвдану большое яблоко, он взял его зубами и положил на кувшин. В пятый раз лапа дала ему рыбу - он взял ее в зубы и не нашел, куда положить. В шестой раз лапа протянула ему тарелку с кашей. Хальвдан никак не мог взять ее, и не мог позвать на помощь, потому что его рот был занят. Тогда лапа бросила тарелку на пол и та разбилась. После этого лапа продолжала доставать из воздуха разную еду и бросала ее на пол, потому что Хальвдан не мог ее взять. Через некоторое время куча еды достигла его колен, а он стоял, смотрел и не знал, что делать. Тогда он услышал голос, приказавший:
- Все, хватит. Благодарю тебя.
Это был голос магистра. Лапа тотчас же пропала. Хальвдан оглянулся, но вокруг никого не было, даже Сэмунд и Каульвюр куда-то делись. Тогда он выплюнул рыбину и с досадой сказал:
- Вот ведь чертово место! Лапы отдельно, голоса отдельно…
Магистр появился прямо перед ним и сказал:
- Голос не отдельно, а там, где обычно. Когда ищешь кого-то, не забывай заглянуть в темные углы.
- Я бы и рад, - ответил Хальвдан. - Но для этого надо сначала выбраться из кучи… Короче, из того, во что вляпался.
- Это не так трудно, как кажется, - рассмеялся магистр. Он щелкнул пальцами в воздухе, и снова появилась лапа. Она смела всю еду на деревянный совок и исчезла.
- У вас есть свиньи? - полюбопытствовал Хальвдан.
- Найдем, - пообещал магистр. - Не пропадать же добру.
- А осколки…
- Ты просто еще не знаешь, какие иногда попадаются свиньи.
Хальвдан решил извиниться и сказал:
- Предупреждать надо, - и сам понял, что сказал немного не то. Тогда он добавил:
- Я не хотел устраивать здесь беспорядок.
- Не о чем беспокоиться, - махнул рукой магистр. - То ли еще будет. Полбеды, когда ученики пачкают полы - беда, когда они пытаются их вымыть. Вот лет через двести один юноша… А я как раз должен буду уйти на весь день. Ума не приложу, что делать.
- Думаю, двухсот лет хватит, чтобы что-то придумать, - утешительным голосом сказал Хальвдан.
- Это всегда так кажется, - вздохнул магистр. - На деле же невозможно удержать в голове даже то, что случится в ближайшие десять лет, что уж говорить о более долгом времени.
- А можешь ты рассказать, что случится со мной хотя бы в ближайшие десять лет? - спросил Хальвдан.
- Вряд ли тебе понадобятся годы, чтобы отстирать штаны, - ответил магистр.
Тем временем Сэмунд брел вперед, заглядывая в одну книгу за другой. Каждая казалась ему лучше, чем предыдущая. Он шел, осторожно беря их и возвращая на место, пока не уткнулся лбом в стену. Лишь тогда он поднял голову.
Вокруг было очень темно, и только заголовки тлели желто-красным. Иногда по ним, словно по догорающим углям, пробегали искорки. Сэмунд дотронулся до одного из них - буквы были чуть теплыми. О следующую книгу он обжег палец и сунул его в рот. Тут же перед ним из воздуха появилась серая мохнатая лапа и услужливо протянула кувшин с холодным молоком.
- Спасибо, - пробормотал Сэмунд, думая о своем.
Лапа похлопала его по плечу и исчезла. Сэмунд сунул палец в молоко и уселся на пол. Ему вспомнился рассказ Йона о кусте, который горел и не сгорал. Йон назвал это божьим чудом. Но куда большим чудом, хоть и дьяволовым, были несгорающие книги.
- Так вот что по-настоящему хорошо в христианстве, - вслух сказал он.
- О чем ты? - спросил магистр, точнее, его голос - самого магистра не было видно.
- Я о том, что если бы не было Бога, то не было бы и тебя, - ответил Сэмунд. - И этих книг здесь тогда тоже не было бы.
- Кто знает?
- Наверное, это и не важно, чего не было бы. Важно то, что есть Бог, и ты, и книги, и я, чтобы их читать.
- В мире нет вещей, не связанных одна с другой, - ответил ему магистр. - Можно сказать, что и весь мир существует для того, чтобы о нем писали. А может, книги нужны для того, чтобы говорить о том, как прекрасен мир. Может быть, ты сунул палец в кувшин с молоком только потому, что когда-то кто-то об этом напишет.