Про родителей-детей
Много думаю в последнее время о родителях
О наших родителях. Мы их не знаем, на самом-то деле. Обычно, когда клиенты говорят о родителях, они говорят о тех людях, с которыми жили в подростковом возрасте. Мы не помним, как они выглядели, как они жили и дышали, когда мы были совсем маленькими. Какие-то картинки, обрывки. Детальки.
Вчера я шла по улице и видела двух девочек. Одной девочке лет двадцать с чем-то, другой - три года. И старшая орет на младшую. Что-то она там страшное сделала - то ли камень грязный взяла, то ли игрушку испачкала - в общем, что-то про чистоту. Орет громко. Звонко. Зло. А лицо у нее при этом совсем подростковое. И я внезапно чувствую себя очень старой.
Видно, что она устала. Что у нее нет сил. Что она маленькая совсем и не готова была к такому. И камень этот, понятное дело, фигня. Но он уже сегодня сотый, и это невыносимо. Хочется ее обнять и пожалеть, потому что ей трудно, и она не справляется.
А для второй девочки она - бог. Она гигантская. Она все решает. И хочется обнять вторую девочку и сказать "Ты не при чем. Это не про тебя. Ты ничего не сделала".
И когда вторая девочка придет к своему психологу - или к подруге - она не будет помнить свою маму такой - бессильной маленькой девочкой - она будет помнить ее огромной разъяренной богиней, против которой у нее нет власти.
Или даже этого не вспомнит, просто при виде кричащей женщины будет сжиматься в комочек - так, как она зажата сейчас.
И какой-то бесконечный круг.
И грустно.
О наших родителях. Мы их не знаем, на самом-то деле. Обычно, когда клиенты говорят о родителях, они говорят о тех людях, с которыми жили в подростковом возрасте. Мы не помним, как они выглядели, как они жили и дышали, когда мы были совсем маленькими. Какие-то картинки, обрывки. Детальки.
Вчера я шла по улице и видела двух девочек. Одной девочке лет двадцать с чем-то, другой - три года. И старшая орет на младшую. Что-то она там страшное сделала - то ли камень грязный взяла, то ли игрушку испачкала - в общем, что-то про чистоту. Орет громко. Звонко. Зло. А лицо у нее при этом совсем подростковое. И я внезапно чувствую себя очень старой.
Видно, что она устала. Что у нее нет сил. Что она маленькая совсем и не готова была к такому. И камень этот, понятное дело, фигня. Но он уже сегодня сотый, и это невыносимо. Хочется ее обнять и пожалеть, потому что ей трудно, и она не справляется.
А для второй девочки она - бог. Она гигантская. Она все решает. И хочется обнять вторую девочку и сказать "Ты не при чем. Это не про тебя. Ты ничего не сделала".
И когда вторая девочка придет к своему психологу - или к подруге - она не будет помнить свою маму такой - бессильной маленькой девочкой - она будет помнить ее огромной разъяренной богиней, против которой у нее нет власти.
Или даже этого не вспомнит, просто при виде кричащей женщины будет сжиматься в комочек - так, как она зажата сейчас.
И какой-то бесконечный круг.
И грустно.