Русская Доктрина
В V веке, после примирения патрициев и плебеев и восстановления единства римской общины был специально создан Институт народных трибунов с целью защитить плебеев от незаконных посягательств других магистратов. Власть трибуна включала в себя право отмены всякого распоряжения любого магистрата, которое наносило ущерб кому-либо из римских граждан, право вето на любое предложение, вносимое в сенат или народное собрание, которое трибун считал идущим во вред народу.
Всякое сопротивление трибуну, использующему свое законное право, считалось заслуживающим смертной казни. Право ходатайства за обиженного гражданина и любой возможной помощи ему было, собственно, даже не «правом» трибуна, но его священной обязанностью, для успешного выполнения которой предоставлялись и другие права. Для того чтобы гражданин ни минуты не оставался без защиты, трибун обязан был никогда не покидать Рима, а его двери всегда должны были быть открыты… Очевидно, что власть, подобная власти трибуна, наиболее эффективна в целях реальной защиты гражданских прав - она способна вторгнуться в случае нарушения в действия любой инстанции и остановить любую процедуру, наносящую ущерб гражданину. При этом на власть трибуна в Риме с самого начала накладывались логичные ограничения. Во-первых, она могла быть парализована в случае злоупотребления - властью другого трибуна. Во-вторых, она не распространялась на военную власть консулов, и, таким образом, трибун даже в случае намеренного злоупотребления властью не мог повредить военной безопасности государства. (В данном случае мы наблюдаем разумную пропорциональность государственных начал в Древнем Риме: каждое из начал имеет свою зону автономной ответственности.)
Для современной России обращение к римским принципам правозащиты, да и вообще к римскому государственному опыту, было бы настоящим переворотом, причем переворотом исключительно продуктивным и в то же время традиционным, обращающим нас - граждан Третьего Рима - к римским истокам русской имперской государственности, к римскому опыту устроения власти. Последовательное применение принципа народного суверенитета на практике означало бы прежде всего восстановление суверенитета России над самой собой - то есть решение проблемы, которая имеет не только внешнеполитическое, но и внутреннее измерение. Впрочем, понятно, что нынешняя идеология «правозащиты» куда больше устраивает коррумпированную бюрократическую систему. Ведь эта идеология даже признает за чиновником своеобразное «право на произвол», поскольку он - не более чем одна из ипостасей тотально порочного государства. И правозащитная деятельность в ее современном исполнении для бюрократической системы не опасна - ведь никакого властного вето за ней не стоит. Поэтому современные правозащитники так далеки от древнего идеала «народного трибуна» и так далеки от подлинной нелицемерной демократии....
Русская Доктрина
(Москва Яуза-Пресс, 2008 г.)