От Николая Вахтина - к Вере Пановой.
Когда человека переполняют впечатления от пребывания в такой замечательной стране, как Англия, всевозможные услышанные и прочитанные там истории, то ведь надо же с кем-нибудь поделиться. Человек этот (лингвист, специалист по языкам и культуре северных народов, между прочим) начинает писать письма воображаемому другу Сенькину. Адресату, с его глубоким знанием русской натуры, «будет любопытно почитать эти истории про натуру совсем другую, английскую».
(Вахтин, Н. Письма из Англии / Николай Вахтин // Звезда. - 2011. -- №6. - С. 167 - 185.)
Оказывается, Джеймс Маррей, автор-составитель знаменитого Оксфордского словаря, никакого отношения к университету не имел, а просто купил в Оксфорде дом и решил заняться чем-нибудь полезным, например, собрать материалы для словаря английского языка. Но, в общем, рассказ не о Маррее, которого профессора считали чудаком, а об отношении чиновников почтовой службы к не вполне понятной им науке и своим клиентам…
Особенно мне понравилась история о библиотекаре оксфордского Нью - Колледжа, история, в которой деньги столкнулись со свободой.
А сюжет с посещением музея Кромвеля! Это рассказ об обществе, в котором тебе никто не будет навязывать никакую крайнюю позицию, когда дело касается истории страны.
Читала эти занимательные письма, думая о том, что хорошо бы у автора был ЖЖ. От корки - до корки перечитала бы! (Кстати, может быть, среди питерских сообщников есть люди, знающие Н. В.?)
Да, в голове все время вертелась фамилия автора: Вахтин, Вахтин… Где-то я её недавно встречала. Вспомнила потом, что в связи со смертью Петра Фоменко. Он, вместе с Борисом Вахтиным, работал над фильмом по повести Веры Пановой «Спутники».
Погуглила. Николай Борисович Вахтин - внук Веры Пановой.
Недолго думая, взяла в библиотеке том, где кроме «Спутников» - еще и «Сережа».
Давно собиралась прочесть, тем более что один из моих дедов (и бабушка) занимался тем же делом на войне, что и герои «Спутников».
Каюсь, до сих пор я не читала книг Пановой потому, что, зная о её Сталинских премиях, думала как о литераторе с явной идеологической линией.
Оказалось, что нет в этой книге ни одного слова неправды (как и в романе Некрасова, «В окопах Сталинграда», вышедшем в том же, первом послевоенном году), но написано человеком с идеалами 20-х годов, искренне верящим в путь своей страны.
Панова удивительный стилист, из тех, что в одной фразе передают очень-очень много. Классический лаконизм. Интонация вроде бы и не дружеская, точнее - не панибратская, но создает ощущение чего-то родного, уютного.
Люди, оказавшиеся в замкнутом пространстве санпоезда, обустраивают быт, привыкают к бомбежкам и крови. Постепенно кочевая жизнь этого коллектива, на многие месяцы, объединенного общим делом, захватывает и дает подлинное чувство… э-э-э .. круглого чего-то… ну, как будто - возле Платона Каратаева.
Вера Панова не воевала, но ей пришлось пройти по оккупированной территории несколько тысяч километров, когда она вместе с дочерью добиралась из Нарвы в Полтавскую область - к детям. Осенью 43-го немцы сожгли село… Хлебнула войны полной ложкой. Может, потому и так удалась ей эта повесть, что прожито, прочувствовано, выстрадано. Поэтому «Спутники» дают надежду, что многое может человек.