Трилогия о Четвёркиной
В месяце октябре есть что-то такое, из-за чего появляется повод писать о Четвёркиной.
Четвёркина - почти настоящая её фамилия, я её просто перевёл (только не скажу, с какого языка). У неё идеальная фигура, чертам её лица позавидовала бы Джоконда, а её глаза могли бы вдохновить грузинского поэта Саджая на стихотворение "Глаза твои подобны морю", причём сразу в переводе Евтушенко.
Впервые Четвёркина появилась в моей жизни четыре с небольшим года назад, когда она юной абитуриенткой слушала мой курс "Введение в академическую математику". Несмотря на все мои старания, она на экзамене сократила синус с косинусом, о чём я поведал вам в октябре 2009 года, грустно предположив, что может быть, она станет машиностроителем и будет строить наши машины. Может, она станет биотехнологом и будет контролировать производство нашей еды. Может, она будет инженером-электриком и будет заботиться, чтобы нас не ударило током.
Год назад я неожиданно встретил Четвёркину и поведал об этом (опять-таки в октябре). И вот вчера.
Забегаю я в лекторскую попить чаю в перерыве - и сами понимаете кто там сидит. Я машинально думаю: небось ждёт преподавателя для консультации, пересдаёт чего-нибудь. Но тут же вижу: больно по-хозяйски себя ведёт.
- Привет, Четвёркина!
- О, Эли, рада тебя видеть!
- А ты тут что делаешь?
- Как что? Преподаю.
Тут я ухватился за повисший в воздухе стакан с чаем, поскольку ощутил на себе могучую силу гравитации.
- Ч-е-г-о? - воскликнул я и тут же поправился. - В смысле, чего ты преподаёшь?
- Ну, измерительные преобразователи, прочее, по мелочам. А вообще меня приняли в аспирантуру.
Что такое измерительные преобразователи, я не знаю, хотя Википедия говорит, что это техническое средство с нормируемыми метрологическими характеристиками, служащее для преобразования измеряемой величины в другую величину или измерительный сигнал, удобный для обработки, хранения, дальнейших преобразований, индикации и передачи, но непосредственно не воспринимаемый оператором. Но фраза о том, что Четвёркину приняли в аспирантуру, оказалась непосредственно не воспринимаемой лично мной.
- Как? Здесь, в Брауде?
- Да нет, в Тель-Авивском университете.
Чтобы вы поняли: я большой патриот нашего института, но Тель-Авивский университет, по результатам международного сравнительного исследования, занимает 33-е место среди вузов земного шара. Приняли!
После этого я был готов к любой информации, но меня волновало только одно.
- Четвёркина, скажи, - вкрадчиво начал я.
- Да?
- А тригонометрию... ты... до сих пор... не...?
Четвёркина улыбнулась, усилив своё сходство с Джокондой.
- Знаешь, Эли? В последнее время я кое-что поняла.
- Что именно? - внутренне похолодел я.
- Я поняла, что... одну минутку... косинус альфа плюс бета... равен... косинусу альфа плюс бета... нет, Эли, я не совсем это хотела сказать, подожди...
С тем, что косинус альфа плюс бета - это косинус альфа плюс бета, мне спорить не хотелось. Я молчал.
- Так вот, косинус альфа плюс бета равен... косинус альфа косинус бета минус синус альфа синус бета! Вот!
Если бы мы были в голливудском фильме, вокруг нас запорхали бы птицы, запели бы бабочки, откуда-нибудь взялся бы Фрэнк Синатра и осенил нас неземной улыбкой.
- Четвёркина, - проникновенно сказал я. - Я мечтал об этом четыре года!
На этом мой перерыв закончился, и я пошёл своей дорогой. Кто знает, встретится ли на ней Четвёркина ещё раз? И кем она предстанет моему взору? Доктором наук? Лауреатом Нобелевской премии? Министром?
Скорее всего, космонавтом. Ибо при её могучей воле и жажде знаний даже небо - не предел.
И если ты, Четвёркина, читаешь мои строки и узнаёшь себя - знай: я не смеюсь над тобой, как это может показаться на первый взгляд. Я всерьёз перед тобой преклоняюсь.
Четвёркина - почти настоящая её фамилия, я её просто перевёл (только не скажу, с какого языка). У неё идеальная фигура, чертам её лица позавидовала бы Джоконда, а её глаза могли бы вдохновить грузинского поэта Саджая на стихотворение "Глаза твои подобны морю", причём сразу в переводе Евтушенко.
Впервые Четвёркина появилась в моей жизни четыре с небольшим года назад, когда она юной абитуриенткой слушала мой курс "Введение в академическую математику". Несмотря на все мои старания, она на экзамене сократила синус с косинусом, о чём я поведал вам в октябре 2009 года, грустно предположив, что может быть, она станет машиностроителем и будет строить наши машины. Может, она станет биотехнологом и будет контролировать производство нашей еды. Может, она будет инженером-электриком и будет заботиться, чтобы нас не ударило током.
Год назад я неожиданно встретил Четвёркину и поведал об этом (опять-таки в октябре). И вот вчера.
Забегаю я в лекторскую попить чаю в перерыве - и сами понимаете кто там сидит. Я машинально думаю: небось ждёт преподавателя для консультации, пересдаёт чего-нибудь. Но тут же вижу: больно по-хозяйски себя ведёт.
- Привет, Четвёркина!
- О, Эли, рада тебя видеть!
- А ты тут что делаешь?
- Как что? Преподаю.
Тут я ухватился за повисший в воздухе стакан с чаем, поскольку ощутил на себе могучую силу гравитации.
- Ч-е-г-о? - воскликнул я и тут же поправился. - В смысле, чего ты преподаёшь?
- Ну, измерительные преобразователи, прочее, по мелочам. А вообще меня приняли в аспирантуру.
Что такое измерительные преобразователи, я не знаю, хотя Википедия говорит, что это техническое средство с нормируемыми метрологическими характеристиками, служащее для преобразования измеряемой величины в другую величину или измерительный сигнал, удобный для обработки, хранения, дальнейших преобразований, индикации и передачи, но непосредственно не воспринимаемый оператором. Но фраза о том, что Четвёркину приняли в аспирантуру, оказалась непосредственно не воспринимаемой лично мной.
- Как? Здесь, в Брауде?
- Да нет, в Тель-Авивском университете.
Чтобы вы поняли: я большой патриот нашего института, но Тель-Авивский университет, по результатам международного сравнительного исследования, занимает 33-е место среди вузов земного шара. Приняли!
После этого я был готов к любой информации, но меня волновало только одно.
- Четвёркина, скажи, - вкрадчиво начал я.
- Да?
- А тригонометрию... ты... до сих пор... не...?
Четвёркина улыбнулась, усилив своё сходство с Джокондой.
- Знаешь, Эли? В последнее время я кое-что поняла.
- Что именно? - внутренне похолодел я.
- Я поняла, что... одну минутку... косинус альфа плюс бета... равен... косинусу альфа плюс бета... нет, Эли, я не совсем это хотела сказать, подожди...
С тем, что косинус альфа плюс бета - это косинус альфа плюс бета, мне спорить не хотелось. Я молчал.
- Так вот, косинус альфа плюс бета равен... косинус альфа косинус бета минус синус альфа синус бета! Вот!
Если бы мы были в голливудском фильме, вокруг нас запорхали бы птицы, запели бы бабочки, откуда-нибудь взялся бы Фрэнк Синатра и осенил нас неземной улыбкой.
- Четвёркина, - проникновенно сказал я. - Я мечтал об этом четыре года!
На этом мой перерыв закончился, и я пошёл своей дорогой. Кто знает, встретится ли на ней Четвёркина ещё раз? И кем она предстанет моему взору? Доктором наук? Лауреатом Нобелевской премии? Министром?
Скорее всего, космонавтом. Ибо при её могучей воле и жажде знаний даже небо - не предел.
И если ты, Четвёркина, читаешь мои строки и узнаёшь себя - знай: я не смеюсь над тобой, как это может показаться на первый взгляд. Я всерьёз перед тобой преклоняюсь.