Мозаика
Кладбище сегодня утром (потому что 28 лет назад мы долго потом стучали, и никто нам дверь не открыл). На одном из надгробий, аккуратно придавленное куском мрамора, лежит приглашение на свадьбу. Свежее.
Пусть тысяча голосов скажет "отголосок язычества", а я тысячу раз понимаю порыв того, кто отвёз туда это приглашение...
*
Египет - не тот, где Мубаррак, а тот, откуда вышли мои предки много веков назад (парадокс: мы знаем дату - сегодняшнюю, в ночь на 15 нисана, - но не знаем точный год; полагаю, впрочем, что 1443 до н.э.) - так вот, Египет бывает всякий. Выйти из египетского рабства можно, даже находясь у себя на родине и имея официальный документ о том, что ты - свободный человек. Чаще всего наш Египет - с нами, и тем трудней из него выйти, чем сильней он переплетается с самым любимым, родным и сокровенным, что в нас есть. Как выйти из рабства, связанного с любимым хобби - не потеряв при этом своё хобби, не отказавшись от него? А если вместо "хобби" подставить "работа", "дело", "идея"? А если "любовь"?
*
Любовь, говорите. В Песах принято читать гениальную любовную поэму, одну из вершин еврейской поэзии - "Песнь Песней Соломона".
- Я - черна и прекрасна, девушки Иерусалима: как шатры кочевников, как знамёна Шломо. Не презирайте меня за то, что я смугленькая: это я загорела на солнце. Братья мои накричали на меня, оставили меня сторожить виноградник - а своего-то виноградника я и не уберегла: скажи мне, ненаглядный мой, где это ты пасёшь, где прогуливаешь стадо в полдень? А то чего мне бросаться на стада твоих друзей?
Это - из первой главы. А в последней - опять виноградник:
- Вот мой виноградник, передо мной. Тысяча монет - тебе, Шломо, а двести - тем, кто охраняют его плоды.
"Как ты понимаешь эту фразу?", спросила Юдит, мой тренер по йоге, пока я изображал жалкую пародию на позу суптападангустасана. "Любовь, - ответил я, - не влюблённость, а настоящая любовь - требует усилий, затрат энергии. И часть этих усилий уходит на преодоление обстоятельств, которые стоят вокруг и не дают любви осуществиться; а часть идёт на то, чтобы развивать и пестовать саму любовь, чтобы росли её плоды, принося радость и умиротворение. Нельзя пренебрегать этой платой; но не надо и перебарщивать. Если вкладывать всю силу на преодоление обстоятельств, на саму любовь может и не хватить энергии, она перестанет радовать, перестанет быть любовью. Один к шести: двести из тысячи двухсот, вот верная пропорция; а остальное надо отдать своему Шломо".
Тут пришло время перейти в очередную асану, и мне стало не до разговоров; впрочем, я всё сказал и так.
*
Исход из Египта всегда ведёт к Синайской горе. И так же, как в нашей жизни на каждом шагу встречаются Египты, нам встречаются и Синаи. Задумаешься, из какого Египта вышел - и станет яснее, к какому Синаю идёшь.
*
Мы едем на пасхальный седер в Тель-Авив к моей бабушке (дай ей Бог здоровья), а вот кто остаётся дома:
Тулуз, Берлиоз и Мари - под присмотром мамы-Лильки:
А кто знает, откуда имена наших котят?
(Вот видите, сколько всего произошло, пока я не писал в ЖЖ...)
*
С праздником всех!
Пусть тысяча голосов скажет "отголосок язычества", а я тысячу раз понимаю порыв того, кто отвёз туда это приглашение...
*
Египет - не тот, где Мубаррак, а тот, откуда вышли мои предки много веков назад (парадокс: мы знаем дату - сегодняшнюю, в ночь на 15 нисана, - но не знаем точный год; полагаю, впрочем, что 1443 до н.э.) - так вот, Египет бывает всякий. Выйти из египетского рабства можно, даже находясь у себя на родине и имея официальный документ о том, что ты - свободный человек. Чаще всего наш Египет - с нами, и тем трудней из него выйти, чем сильней он переплетается с самым любимым, родным и сокровенным, что в нас есть. Как выйти из рабства, связанного с любимым хобби - не потеряв при этом своё хобби, не отказавшись от него? А если вместо "хобби" подставить "работа", "дело", "идея"? А если "любовь"?
*
Любовь, говорите. В Песах принято читать гениальную любовную поэму, одну из вершин еврейской поэзии - "Песнь Песней Соломона".
- Я - черна и прекрасна, девушки Иерусалима: как шатры кочевников, как знамёна Шломо. Не презирайте меня за то, что я смугленькая: это я загорела на солнце. Братья мои накричали на меня, оставили меня сторожить виноградник - а своего-то виноградника я и не уберегла: скажи мне, ненаглядный мой, где это ты пасёшь, где прогуливаешь стадо в полдень? А то чего мне бросаться на стада твоих друзей?
Это - из первой главы. А в последней - опять виноградник:
- Вот мой виноградник, передо мной. Тысяча монет - тебе, Шломо, а двести - тем, кто охраняют его плоды.
"Как ты понимаешь эту фразу?", спросила Юдит, мой тренер по йоге, пока я изображал жалкую пародию на позу суптападангустасана. "Любовь, - ответил я, - не влюблённость, а настоящая любовь - требует усилий, затрат энергии. И часть этих усилий уходит на преодоление обстоятельств, которые стоят вокруг и не дают любви осуществиться; а часть идёт на то, чтобы развивать и пестовать саму любовь, чтобы росли её плоды, принося радость и умиротворение. Нельзя пренебрегать этой платой; но не надо и перебарщивать. Если вкладывать всю силу на преодоление обстоятельств, на саму любовь может и не хватить энергии, она перестанет радовать, перестанет быть любовью. Один к шести: двести из тысячи двухсот, вот верная пропорция; а остальное надо отдать своему Шломо".
Тут пришло время перейти в очередную асану, и мне стало не до разговоров; впрочем, я всё сказал и так.
*
Исход из Египта всегда ведёт к Синайской горе. И так же, как в нашей жизни на каждом шагу встречаются Египты, нам встречаются и Синаи. Задумаешься, из какого Египта вышел - и станет яснее, к какому Синаю идёшь.
*
Мы едем на пасхальный седер в Тель-Авив к моей бабушке (дай ей Бог здоровья), а вот кто остаётся дома:
Тулуз, Берлиоз и Мари - под присмотром мамы-Лильки:
А кто знает, откуда имена наших котят?
(Вот видите, сколько всего произошло, пока я не писал в ЖЖ...)
*
С праздником всех!