2018 год. Дайджест размышлений.
Февраль.
Барыня решила запечатлеть себя в веках, поэтому сдаёт в музей «личный архив». Наивность и невинность. По традиции этого музея каждый последующий директор отшвыривает в забвение прежнего, заодно и все труды предшественника. И только сравнение планов и отчётов, а также записки некоторых хронистов (музейные, они отличаются любовью к писанию дневников), позволит внимательному исследователю восстановить всю картину разгрома музея в годы Пездократии. Разумеется, Барыня останется в истории музея, но, прежде всего, как искусная воровка, нажившаяся на откатах.
Разгром, собственно, начался в первый же год прихода Барыни, когда ушли первопроходцы. Они ушли сами, и им было куда уходить. Например, ушла основательница первого музейного знаменитого фестиваля - по её наработкам тут же взялась «трудолюбиво пахать» Мадамка - не надо было ничего придумывать. Затем началась охота на оставшихся ведьм, на тех, кому некуда было идти. Неугодных начали последовательно выживать самыми бесчестными и грязными способами. Новейшая история музея - это история подстав, Барыня подставила Ромовую бабу, Альфонс подставляет Барыню. Одних заставляют писать выдуманные докладные на других под страхом увольнения.
В 2016 году объявили массовое сокращение работников. Если в 2017 году людей сокращали, то в 2018 и сокращают, и сживают со свету - террор усугубился. Выживают умных, на замену берут либо наивных, ибо глупых, либо подлых. Приняли на работу ушлого сельского молодца (по рекомендации не менее ушлого Красного Огурца), и тот уже успел прославиться в музее фразой: «Делать ничего не надо, а зарплату платят».
Науки в музее больше не будет, работающих работников тоже. Останутся маразмеющие трусливые пенсионеры «ближе к 70-ти», которые подпишут любую бумажку в поддержку Барыни, трясясь за свою шкуру и зарплату. Но эти пенсы давно уже не способны ни на что. Будут набирать новых людей. Эти новые, не прижившись, будут уходить, искать место поглубже (что и случилось с Куклой Зиной, читать Декабрь).
Март
Модное место.
В 1970-е свежотреставрированный музей был модным местом. Туда попадали только блатные - экскурсоводами работали дочка секретаря горкома, дочка завскладом обуви, дочка музейного главбуха и прочие дочки. Потому что здесь был не просто музей, а международный туристический центр, куда приезжали иностранные тургруппы. Поэтому работали люди проверенные и люди Конторы. Они до сих пор привыкли стучать друг на друга, доносить. Так до сих пор и живут (или выживают?)
В 2018 году на территории музея снимали фильм про Салтычиху. Символично. Крепостное право здесь осталось незыблемым: смотрителям говорят: - Выходите из профсоюза, а то сократим. Они дружно выходят. Потом опять говорят: - Меняйте зарплатные карты на другой банк, а то сократим. Они меняют. Крепостные.
Подчинять умных дуракам - хорошая тактика руководства и способ выживать неугодных.
Апрель.
Жестокая судьба.
1. Сокращают Колбасу, которая пришла в музей сразу после института, и верой и правдой оттрубила бессчётное количество лет, отдала музею молодость и психическое здоровье. (Колбасу не сократили - читайте Июнь).
Также сокращают очередного пресс-секретаря, да, пора уже менять. Пресс-секретарей в музее меняют часто, конца и краю им не видно. Видимо узнают эти секретари нечто потаённое, глаза у них открываются или что ещё мистическое.
Также сокращают Врио и ИБН (бывшую пресс-секретаршу, ныне директора Детского центра музея).
2. Альфонс написал опус про подделки, беспомощный текст. Какие-то новые документы обнаружил, а уже известные куда-то подевал, их теперь нет. Там это нынче легко - документы обнаруживать. Раньше не было - а вот теперь уже есть. Не сам написал, конечно, заставил архивиста состряпать рыбу, а потом уже правил своей альфонсовой рукой, и это видно по тексту.
3. Они опять задумали включить ансамбль в ЮНЕСКО. В прошлый раз Козло всё испортил - орал, что памятник практически полностью новодельный, а ЮНЕСКО этого не любит, им подлинность нужна. Так и похерил Козло идею Фантома, зато теперь это станет идеей Барыни.
Время аферистов - какая-то мутная баба становится директором федерального музея.
Май
По пунктам.
1. Умер муж Чёрного Дыма. Был активным писателем-наполнителем Петиции, основанной ЧД в прошлом году. Эмоционально писал, со стихами, теперь тон и стиль писанины изменились, ЧД пишет суховато, её не так интересно читать.
2. Разгромлено музейное подполье. Вывод: Если вступаешь в борьбу с подонками, то выбираешь: либо сам становишься подонком и принимаешь их правила игры, либо тебя уничтожают, потому что ты не понимаешь правила игры подонков.
3. Козлодоев заставляет ссылаться на свои статьи всех и вся, иначе не пропускает в музейные сборники.
4. В музее валяются дохлые голуби.
Июнь
1. Врио уходит из музея, а ИБН и Колбаса остаются, они ловко стали членами избиркома и их теперь никак нельзя уволить. Но их всё равно будут жрать, и неизвестно что лучше - уйти или остаться.
2. Музейных подпольщиков начали страшно запугивать. Раньше только шантажировали, а теперь присылают бандитов. На днях пили чай Врио с ИБН в Детском центре. Зашёл мужик, спросил ИБН, сказал, что у него есть диск, где записано как ИБН неприлично сношается сразу с двумя мужиками, и если она не уйдёт из музея по доброй воле, то запись будет выложена в инет. Настойчиво пихал диск ей в руки: - Посмотрите, посмотрите. Но она не взяла. Мужик ушёл, ИБН тут же вызвала музейных охранников на предмет проверок камер наблюдения. Приехал начальник охраны (кстати, уж другой, члена ИКОМа подвинули, слишком много и громко высказывался - был недоволен, платили ему слишком мало за молчание). Но! Оказалось, что именно в этот день камеры не работали!!!! Проныра Альфонс, почуяв жареное, вечером того же дня написал заяву в полицию о том, что его шантажируют. А шантажируют его местные искусствоведы, потому что Альфонс «вскрыл фальшивки в дарах Князя». Чем шантажируют - неизвестно. Злые языки шепчут, что это Альфонс нанял бандита припугнуть ИБН.
Теперь я думаю как Колбасу устрашать будут? Сведения Декабря: Колбасу не запугивают, только на экскурсии стали вызывать чаще (чего Колбаса не любит до нервной злости - это водить экскурсии). И ещё, статью её в музейный сборник не взяли, а все архивные наработки использовали и опубликовали под чужими именами (в частности, жены Козлодоева). Насмехаются.
3. Из минкульта приехала некая дама, что курирует музеи. Для беседы вызвали жалкие остатки музейной оппозиции. В музее всё хорошо.
Июль
Ко мне прицепился Депутат, который многие годы мелкошавчато травит Барыню - запросы посылает в разные инстанции, статейки в своей партийной газете публикует против неё - толку никакого нет, а дело, вроде, делает. Привязался, мол, напиши мне свою историю - почему, почему? У него выборы на носу, надо себя проявить за чужой счёт. Хренвам - ответила.
Одну историю могу здесь рассказать (не моей жизни) - выжили из музея одну сотрудницу, которая написала книгу на основе своей диссертации с основательным каталогом, подготовила к печати, и отдала, дура, Зомби по науке. Теперь Зомби с другой подлюкой готовят к публикации эту книгу как свою.
Август.
1. В музее с церковной звонницы свалился подписной колокол XVII века, откололось ухо. Его погрузили на тачку и увезли, как покойника. Друзья Барыни кричат: - Вывсёврёти!
Журналистка опять написала статью, и опять просрала инфоповод.
А история такая. Висел себе старинный колокол, но некоему столичном звонарю (имя знаем) не понравилось как он висит, решил перевесить. Колокол упал со звонницы на землю, откололось ухо. Это видели и туристы, и сотрудники, даже успели сфоткать.
Гл Хабалка была в отпуске (там и перекрестилась), хранитель всего металла пришёл к Барыне и сказал: - Об этом инциденте следует сообщить в минкульт в течение трёх дней.
А Барыня ответила: - Ничего сообщать не буду.
И составила задним числом бумагу, что колокол нуждался в реставрации, и именно поэтому его снимали с колокольни. А то, что упал? Ну упал, всё равно нуждался в реставрации. И все хранители этот акт подписали.
2. Последнее время в комментариях к Петиции подробно высказывается некий «аноним под псевдонимом», явно бывший музейный, обиженный Альфонсом человек. Таких много если учесть, что для Альфонса люди мусор.
Сентябрь
Первые пошли.
Чёрный дым разразилась в своей Петиции дифирамбом. Ушли из музея её подруги - четыре «незаменимые» старухи. Никто их не выживал, но в 70 лет уже трудно целый день работать по-настоящему. Надо прийти, выпить чайку, вздремнуть, потом устроить двухчасовой обеденный перерыв, опять вздремнуть …,чем и занимались последние годы так называемые Хариты. Раньше их было трое, они сидели в кабинете рядком, столы стояли в шеренгу, к ним ходил Козлодоев, разговаривал, обрабатывал, науськивал и натравливал. В один день они вдруг перестали со мной здороваться. Я не задумывалась долго, понятно было. Козлодоев потом предал своих подружек, выслал с глаз долой - в филиал. Писали они неумные книжки, которые вызывали больше вопросов, чем приносили пользы. Кичились своим местным происхождением, именно не гордились, а кичились, задавались. Одна в рабочее время бегала через дорогу домой суп мешать и козу кормить, другая - подрёмывала, задрав грузные ноги на подоконник жарким летним днём.
Две другие - одна экскурсовод, другая - верстальщица этикеток и афишек с завитушками и цветочками.
Помню, как на одном из музейных собраний, когда распределяли грамоты (их давали не за дела и заслуги, а за возраст), Даздра всё вскрикивала: «Ну кто тут ещё около 60-ти?». Грамоты надо было раздать пенсионерам, потому что министерская грамота даёт право платить всего половину коммуналки.
При Даздраперме было три музейных поколения: одни руководили, другие работали, третьи приспосабливались. Первое - те, кто руководил, не умели ничего, но имели стаж. Они даже экскурсии не водили. Второе - те, кто работал, писали каталоги, делали экспозиции, водили экскурсии. И третье - подхалимы, они жили хорошо. Подхалимы были в основном учителя истории, сбежавшие из школ. Они и сейчас живы-здоровы, живут припеваючи, подхалимствуют и подличают по-прежнему. Работников почти выжили. Старичьё уходит постепенно, они не вечны. Между тремя этими слоями ползал Козлодоев и натравливал Подхалимов и Старичьё на Работников. Сеял рознь и свары. Старичью говорил, что Работники их подсиживают. Подхалимам говорил, что Работники о них плохо высказываются. И всем-всем говорил, что Работники крадут, крадут идеи у всех, и, прежде всего у Козлодоева.
Октябрь
1. Сентябрь продолжается, Альфонса начали таскать в прокуратуру за нецелевое использование средств. То он на море съездил, якобы на конференцию, но даже не зарегистрировался как участник. То в другой музей поехал, якобы консультировать, но даже не появился в том музее, где о его консультациях ничего не знали. Что меня удивляет - у Альфонса просто феерическая зарплата, премии по поллимона, а он всё доит музей, вплоть до уворовать с банкета бутылку водки. Советская закалка.
Донеслось даже, что у Альфонса дома произвели обыск с изъятием.
2. РПЦ опять хочет забрать часть зданий у музея.
3. Судя по программе музейной конференции, скучно им совсем. Беспредельно скучно.
Ноябрь
К очередной дате музея сняли очередной заказной сусальный фильм , а нынешний зам по науке (Альфонс) даже не помнит когда была первая реставрация музея (путается в показаниях).
Декабрь
1. В музее открыли выставку подделок, первую в мире, наверное. Каталоги подделок выпускают, а до выставок ещё не додумались. Пригласили известный народ, дурачили и прикармливали. Позор, но за деньги можно и сплясать.
Этот цирк про подделки начался историей с князем, старой, как мир. Обещали князю музей. Минкульт выделил деньги. Деньги растащили, музей не сделали, князя обвинили в дарении подделок.
2. Ушёл из музея старый хрыч, реставратор. Он давно уже ничего не делал, в музей просто приходил и бродил по двору со стеклянным взглядом.
3. Ушла из музея Кукла Зина, молодая перспективная девица, которую взяли изучать иконы и подсидеть Катю Медичи. Куклу привёз из Москвы Альфонс, музей снял ей квартиру. Но Кукла оказалась умной надолго не задержалась. Катя давно уже ничего не делает, только суетится, как бы не выжили из музея. Старается всеми знакомыми ей проверенными способами удержаться в музее - интригует, её любимое выражение «И нашим, и вашим, со всеми мы спляшем».
4. Петиция, созданная Чёрным Дымом, всё живёт и обновляется, больше года ей уже, она видоизменяется, одно время наполнялась стихами, потом стала славословить. Но ничего не меняется, потому что петиция эта обращена в пустоту.