Мертвецы хоронят ...
Барыня как-то сказала: «Лента уходит вниз», это она про ФБ. А как быть с историей? История запечатлевается навсегда.
Они постоянно ждут проверок. Опять проверку. Очередную проверку. На этот раз серьёзную проверку. Со всеми вытекающими. А проверка никак не едет.
Надеются, что снимут Барыню. Рассказывают о письме, якобы написанном сотрудниками музея в министерство еще до ее вступления в должность, которое она показывала епископу, тому самому епископу, который её поставил. А потом Ромовая баба рассказала, что это был хитрый ход, чтобы перетащить на свою сторону владыку и губернатора. Вот, мол, смотрите, я еще и не приступила к работе, а на меня уже клевещут, мне нужна будет помощь.
Козлодоев совсем плох стал, по весне начал прямо в музее мимо унитаза гадить. А служебный туалет расположен напротив комнаты охраны. Охранники сначала друг друга подозревали, ругались, а потом просто поставили видеокамеру в туалет (тайно, разумеется). Выяснилось, что это Козлодоев. А сказать никому не могут, терпят. До сих пор гадит, уже полгода как.
Альфонс теперь ходит во всём князевом. Князь ихний, как передал собрание своих репродукций музею, так и стал ездить. В одно из посещений заметил, что Альфонс всё в маечках задрипанных ходит и резиновых шлёпанцах на босу ногу (куда деньги деёт неизвестно, пьёт так штоле?) Так вот, выслал князь Альфонсу целый мешок своей одёжи ношенной, Альфонс и носит.
Альфонс стал пить уже и на работе, как рассказала одна деушка: выходила из альфонсова кабинета и случайно задела бутылку, что стояла у ножки стола. Та и покатилась пустая. Водочка была.
Про Альфонса много смешного. Отдал чинить свой ноут музейному же мастеру. А тот увидел там порнофотки альфонсовых бабцов. Альфонс, оказывается, всех своих женщин фотографирует и хранит фоточки у себя, как воспоминание о прекрасном.
Мадамка опять хочет вернуться на прежнюю должность - с замдиректора (куда стремилась сильно) в завы массовым отделом. Что-то у неё не получилось.
Они постоянно ждут проверок. Опять проверку. Очередную проверку. На этот раз серьёзную проверку. Со всеми вытекающими. А проверка никак не едет.
Надеются, что снимут Барыню. Рассказывают о письме, якобы написанном сотрудниками музея в министерство еще до ее вступления в должность, которое она показывала епископу, тому самому епископу, который её поставил. А потом Ромовая баба рассказала, что это был хитрый ход, чтобы перетащить на свою сторону владыку и губернатора. Вот, мол, смотрите, я еще и не приступила к работе, а на меня уже клевещут, мне нужна будет помощь.
Козлодоев совсем плох стал, по весне начал прямо в музее мимо унитаза гадить. А служебный туалет расположен напротив комнаты охраны. Охранники сначала друг друга подозревали, ругались, а потом просто поставили видеокамеру в туалет (тайно, разумеется). Выяснилось, что это Козлодоев. А сказать никому не могут, терпят. До сих пор гадит, уже полгода как.
Альфонс теперь ходит во всём князевом. Князь ихний, как передал собрание своих репродукций музею, так и стал ездить. В одно из посещений заметил, что Альфонс всё в маечках задрипанных ходит и резиновых шлёпанцах на босу ногу (куда деньги деёт неизвестно, пьёт так штоле?) Так вот, выслал князь Альфонсу целый мешок своей одёжи ношенной, Альфонс и носит.
Альфонс стал пить уже и на работе, как рассказала одна деушка: выходила из альфонсова кабинета и случайно задела бутылку, что стояла у ножки стола. Та и покатилась пустая. Водочка была.
Про Альфонса много смешного. Отдал чинить свой ноут музейному же мастеру. А тот увидел там порнофотки альфонсовых бабцов. Альфонс, оказывается, всех своих женщин фотографирует и хранит фоточки у себя, как воспоминание о прекрасном.
Мадамка опять хочет вернуться на прежнюю должность - с замдиректора (куда стремилась сильно) в завы массовым отделом. Что-то у неё не получилось.