Трепет крыльев.
Недавно играли возобновление «Мадам Баттерфляй» ( я об этой постановке уже немного писала: https://imb-irj.livejournal.com/304572.html)
Кстати, программа на Восьмое Марта в театре была на удивление «женская» и позитивная:
с утра репетиция «Баттерфляй» ( женщина делает харакири), вечером «Замок Герцога Синяя Борода» ( орда убитых жён) и «Семь смертных грехов» Курта Вайля ( две сестры, одна грешит, другая осуждает, с неожиданной концовкой).
Хорошо, что хоть цветочки дарили.
Красные гвоздички.
Я так и не поняла, от театра это было или вообще политическая акция.
Но вернёмся к «Баттерфляй».
После трёхлетнего перерыва было две репетиции - сценическая (прерывались, останавливались, пару мест повторили, не успели доиграть до конца) и генеральная (её я не играла).
Певцы репетируют больше ( тем более, что состав частично новый) и дирижёр тоже новый.
Но это обычное дело: некоторые крупные театры играют вообще без репетиций.
Перед спектаклемя я вдруг начала сильно волноваться.
Пуччини играть совсем непросто, потому что у него в пяти тактах обычно три разных темпа и две смены тональности.
Его оперы надо знать, а лучше всего сыграть раз двадцать, тогда какие-то вещи будут получаться интуитивно.
Ну и соло там несколько есть. Но скорее длинными нотами.
А после первого акта я сообразила, что играла «Баттерфляй» во время моего первого сезона в этом театре, опыта ведения группы у меня было довольно мало, и соло сыгранных тоже.
Волновалась я тоже больше, и даже написала пару постов про сценическое волнение.
И в тот момент, когда я это поняла, меня отпустило.
В конце антракта я болтала с коллегой, и она мне рассказала, что ей как-то пришлось в «Баттерфляй» играть соло из четырёх длинных нот (но открытое), в конце второго акта.
Потому что концертмейстер уходил за сцену играть на Виоле д’Аморе ( скрипке любви) за компанию с хором, который пел с закрытым ртом.
Все остальные соло он играл сам, а ей досталось одно - маленькое.
Годы спустя она в самолёте слушала запись этой оперы, и когда дошла до этого места, у неё вдруг сердце заколотилось, и похолодели руки.
Мы пришли к выводу, что странная профессия у нас всё-таки!