Дальнобой. Зырянка-Магадан-Певек. Часть 2
В феврале 2009г мне посчастливилось совершить незабываемую поездку по суше между двух морей, от Охотского до Восточно-Сибирского. Вместе с моим другом дальнобойщиком на автомобиле «КамАЗ» я почти месяц трясся по бездорожью, попадал в разные непредсказуемо-экстремальные ситуации и наслаждался той неописуемой свободой, которую чувствуешь вдали от цивилизации. В предыдущем номере «БААТа» я, в форме записок, описал первую часть пути, от Зырянки до Магадана и обратно.
Теперь же наш путь лежит в другую сторону, на Певек. Итак, в путь!Вперед на Чукотку.
Ночь пролетела незаметно. Встреча с семьёй, раздача подарков и воспоминания о пройденных километрах. Всё как у людей.
Утром заправляемся, берем продукты и в дорогу. На Певек поедем в паре еще с одной машиной, которая дожидалась нас здесь, в поселке, для совместного пути. Водитель второго КамАЗа Борис Николаевич - дальнобойщик с большим стажем, уже в возрасте, спокойный и немногословный, смотрит на нас с хитрым прищуром.
- Едем?
- Едем!
Ну, что же, двумя КамАЗами сподручнее. Хотелось бы сказать - веселей, да вспоминая наледи и поломки в пути, думаю только о том, что при случае всегда можно будет помочь друг другу. Вот мы сворачиваем с трассы на зимник, идущий в сторону Среднеколымска, а там лесом, озерами и марью выбираемся на Колыму. Теперь впереди почти полторы тысячи километров дороги по льду до самого Черского, а за ним уже и до Чукотки рукой подать. Как я, однако, уже просто говорю о тысячах километрах, как самый взаправдашний дальнобойщик...
Колыма и колымчане.
Дорога по реке несоизмеримо лучше и ровнее, чем по лесу. Но Колыма сурова и непредсказуема. Пока ехали, Игорь рассказывает мне об утонувших машинах, провалившихся под лёд, о замерзших людях и прочие дальнобойные «страсти», которые он повидал на своем веку. Игорь рассказывает, а я начинаю с опаской посматривать на большие трещины, то тут, то там пересекающие нашу ледовую дорогу...
Задолго до Среднеколымска, на берегах реки, стали часто встречаться охотничьи избушки. Внизу у дороги стоят мешки с рыбой. В нынешние времена, по зимнику стало ездить довольно много машин, и предприимчивые хозяева участков продают рыбу дальнобойщикам. К вечеру мы притормозили возле двух «Буранов», стоявших у обочины и троих мужчин, долбивших лёд пешнями. Судя по куче красноперой замороженной рыбы возле лунок, они проверяли сети. Я надеваю шапку, хватаю фотоаппарат и выпрыгиваю из машины. Нам рыба не нужна, но сфотографировать людей, занимающихся в 45-ти градусный мороз рыбной ловлей, я просто обязан. Мы знакомимся, расспрашиваем об улове, и я делаю несколько кадров. Рыбаки стеснительно отворачиваются, но я все-таки уговариваю одного позировать мне для портрета. Так он и остался в моей памяти, заиндевелый, с обмороженными щеками и узкими глазами - щелочками. Настоящий Колымчанин.Второй день пути.
В Среднеколымск мы попали уже поздно ночью, отмотав за день 360 километров, и, проехав еще немного, свернули с Колымы в лес, видимо, срезая извилистость реки. Тут мы и заночевали, а на утро, отоспавшись, вновь двинулись в путь по озерам, марям и редкому лиственничному лесу. Второй день запомнился мне часто попадающимися летними загонами для скота, небольшими деревянными домиками с длинными, многометровыми антеннами радиосвязи и мохнатыми, не боящимися мороза, коровами, которых я фотографировал в Аргыхтахе. А ещё за селом мы остановились у Шаман - дерева. Вот тут я, пожалуй, отступлю от главной темы и немного расскажу об этом дереве. Ибо, как говорится - в мелочах и есть соль...
Шаман - дерево.
Такие деревья есть в каждом районе. И обязательно - у дороги. Каждый проезжий, неважно, - охотник или дальнобойщик, - обязательно остановится и, отдавая дань традиции, привяжет к дереву ленту - на счастье. Вернее сказать, это по поверьям нужно привязать ленту, но легкие на выдумку дальнобойщики, стали оставлять всё, что не жалко. Монетки, сигареты, проволоку, кассеты и прочую мелочь, найденную в кабинах автомашин. Тут уж как говорится - кто на что горазд! Оставлять можно всё, а вот брать нельзя ничего, иначе можно накликать на себя беду. Вот и стоят деревья у дороги, похожие на лавочку «1000 мелочей». Оставили и мы несколько монеток, на удачу. Уж что-что, а она нам точно понадобиться. Хоть и поется в песне, что удача - награда за смелость, но вдруг и Шаман-дерево поможет? А смелости нам и так не занимать...
Дорожники.
Из-за поворота показались два «Кальмара» и «КрАЗ» с топливом. «Кальмары» расширяли обочину и тащили за собой волокушу из шести огромных колёс, для укатывания снега. Это дорожники. Надо отдать должное людям, следящим за состоянием зимника от Зырянки до Черского. Широкая полоса дороги всегда почищена и укатана. На подъемах и спусках, стоят знаки и лежат кучи песка для подсыпки. Время от времени попадаются «пятаки», расчищенные для стоянок автомашин. Я был приятно удивлен обнаружив на таких «пятаках» большие урны для мусора. Неужели и до наших далёких краёв докатилась цивилизация?
О разном.
И снова закаты и рассветы. Бесконечная полоса дороги и свет фар в темноте. Засыпанные снегом лапы лиственниц и широкая белоснежная скатерть реки. Чай и пельмени, приготовленные на газовой горелке прямо в кабине. Чей-то разорванный прицеп у дороги и густая полоса тумана от выхлопа идущей впереди машины. Столбик термометра упорно показывает -50. Мы едем. Звуки шансона, доносящиеся из колонок, тянут меня на дрёму. Почему Игорь так мало спит?
Ранним утром четвертого дня мы проезжаем Черский. Поселок совершенно мне не понравился, какое-то унылое запустение вокруг. Видимо развал Советского Союза здорово сказался на его внешнем облике. И лишь два памятника - самолеты, стоящие на постаментах - остаются в памяти проезжающего. Гордые птицы, которые никогда уже не взлетят.Из глубины реки.
Вдалеке, посреди широченной Колымы, чернеется пятно.
- Повезло тебе нынче на кадры, - говорит Игорь. - Это тот самый ...
Я вспоминаю рассказ повстречавшегося нам дальнобойщика, что где-то впереди есть КамАЗ - утопленник. Его водитель поторопился и ринулся догонять дорожников пробивающих дорогу среди сугробов. Видимо, лед был подломлен и не промерз как следует, в результате чего машина провалилась. Водитель успел выбраться, а вот КамАЗ нырнул в темные ледяные воды Колымы.
Игорь притормаживает, и я выпрыгиваю на снег. Несмотря на ясный рассвет, дует ледяной ветер, пробирающийся во все складки одежды. Чёрт! В кабине-то намного комфортнее. Пока Игорь объезжает место аварии, я иду по сугробам к несчастному КамАЗу. Тут, видимо, работала целая бригада, пытаясь вытащить машину на поверхность. Кругом лежат пешни, троса, металлические трубы и прочий инструмент для работы. Людей не видно. Я подхожу к КамАЗу. Похоже, подъем был сложный, так как машину практически разорвали пополам. Задняя часть, наверное, так и осталась в реке. Зрелище, конечно, удручающее. Делаю несколько снимков и спешу к Игорю, терпеливо ждущему меня вдалеке. На полдороге оборачиваюсь. КамАЗ, лежащий на куче льда, похож на неведомого мифического зверя, пытающегося выбраться из суровых глубин реки. Мороз и ветер. Как холодно то...
На Анюе.
- А ты в курсе, что мы уже по Чукотке едем? - спрашивает меня Игорь.
Начинаю оглядываться по сторонам. Вроде всё как и везде. Те же сопки вдалеке и тот же лес, та же река и сугробы вокруг.
- А где тундра? - удивляюсь я - На Чукотке то ведь тундра везде.
- Тундра ближе к побережью. А сейчас по Анюю идем. Через час будем в Анюйске.
В Анюйске мы заправляемся на местной станции и едем дальше. К вечеру Игорь вытурил меня из машины и, задрав кабину, стал что-то крутить в моторе. Я не пошёл во второй КамАЗ, а воспользовавшись передышкой, отправился бродить вдоль дороги и фотографировать заснеженные деревья. Закат в этот вечер был удивительно разноцветен. Хотя чему я удивляюсь?Когда бывает страшно.
Вечером, на перевале в горах, мы попали в ужасную пургу. Всё было тихо, вдруг резко налетел шквальный ветер со снегом, и машину закачало от боковых порывов. Перед стеклом творился невероятный хаос, и Игорь с трудом удерживал КамАЗ на крутом спуске перевала. Не буду долго рассказывать об этом. Скажу только одно - тогда мне было по-настоящему жутко.
Один час в Билибино.
В Билибино мы приехали поздней ночью. Сияющий фонарями город так и манил уютом и теплотой. Пока Игорь и Борис Николаевич решали какие-то свои дорожные вопросы, я взял штатив и вылез на улицу, чтобы сделать пару кадров ночного города. После мы поехали на окраину города и остановились ночевать среди редких лиственниц и невысоких кустов. Утром выясняется, что дорога на Певек заметена, и дорожники только-только вышли на её расчистку. Я решил не упускать возможности посмотреть Билибино днём и, засунув фотоаппарат за пазуху, отправился обратно в город. Окруженный сопками городок удивил меня своим разноцветьем. Все дома были выкрашены яркими фосфорными красками, по два-три цвета на каждом доме. Красивый новенький храм, стоящий на пустыре, восхищал своим великолепием. Практически полное отсутствие деревьев не очень портило окружающую обстановку. Народу на улицах было немного, и я с удовольствием побродил часок по расчищенным дорогам между разноцветными домами. На обратном пути я вдруг понял: в городе полностью отсутствуют наземные коммуникации. Наверное, трубы проходят в шахтах под землей. Очень необычно для северного города. Интересно, а каким будет Певек?
Париж - Нью-Йорк.
В тот день нам так и не удалось уехать далеко, прошедшая недавно метель замела все дороги. Мы догнали дорожников в середине дня, на небольшом перевале в сопках. Желтый «Кальмар» со специальным клином с трудом расчищал огромные массы снега, лежащие у нас на пути.
Пока мы стояли, сзади подъехали два джипа украшенные яркими логотипами «Paris / New York - Transcontinental 2009». Так мы познакомились с участниками экстремального проект-заезда «Вокруг света, не оставляя следов». Международная команда впервые объезжает земной шар по следам великого переселения людей исключительно по сухопутному пути на автомобиле и агитирует во всем мире за использование возобновляемых источников энергии, энергосберегающих проектов и нейтрализацию воздействия CO2. Каждый джип тащил за собой прицеп с двумя понтонами. Как объяснил нам единственный российский участник, они собираются пересечь Берингов пролив, прицепив эти понтоны по бокам автомобилей.
«Кальмар» наконец-то разгрёб огромный нанос снега, и экспедиция, приспустив для проходимости колеса на джипах, умчалась вперед. Нам же ничего не оставалось, как до темноты потихоньку тащиться за расчищающим дорогу «Кальмаром», так как груженые под завязку «КамАЗы» - это не джипы. Всё-таки молодцы участники экспедиции, настоящие мужики. Уважаю таких...
Ветра.
Опять день пропал. Распрощавшись с «Кальмаром», мы не смогли долго пробиваться самостоятельно. Ветер. Ветер с мельчайшей снежной пылью. Старая колея дороги сильно заметена, и при дневном свете её практически не видно. Пару раз наш КамАЗ сходит с дороги и проваливается в снег, чуть не завалившись на бок. Откопав машину в очередной раз, решаем остановиться на день. Будем ехать всю ночь. В темноте при свете фар заметенная колея видна намного лучше. Эх, опять ожидание...
Чаунская губа.
Утро следующего дня порадовало нас безветрием, солнечным светом и встречными машинами, идущими со стороны моря. Довольные, мы вышли на пробитую ими колею и довольно сносно стали продвигаться вперед. За ночь мы достигли побережья Чаунской губы. Чаунская губа - это залив Восточно-Сибирского моря, отделяющий в данный момент нас от Певека парой сотен километров. Я очень хотел увидеть море, но в итоге, достигнув берега, обнаружил лишь бескрайнюю белую пустыню. Ну, правильно, чего ещё ожидать в феврале? И лишь одиноко стоящие старые маяки напоминают нам о том, что рядом есть море. Зато, спустившись на лед, мы попадаем на ровную почищенную дорогу. Тут уж можно включать повышенную передачу и наконец-то отдохнуть от постоянной тряски. Здравствуй Певек, мы едем!Два часа в Певеке или город идущий ко дну.
И всё-таки в Певек мы попали только на следующее утро. Дорога по берегу была заметена и пробиваться сквозь сугробы, сжигая понапрасну солярку, нам вовсе не хотелось. Мы уже было расположились на ночлег, как вдруг нас обошла длиннющая колонна автомашин, идущих с прииска на Куполе. Выждав пару часов, поехали следом и мы. В итоге, утром были в Певеке. Поставили машины под разгрузку, а сами отправились к знакомым, где с большим удовольствием мылись, чистились и брились после недельного пребывания в пути. В городе мы задерживаться не собирались, и у меня оставалось лишь пару часов для ознакомления с местными достопримечательностями. Я взял фотоаппарат и пошёл гулять по Певеку.
Певек произвёл на меня удручающее впечатление. После ярких красок Билибино даже немногие покрашенные дома не смотрелись на сером фоне запустения и ветхости. Много зданий попросту брошено и уныло взирают на улицу незастекленными глазами выбитых окон. Дворы и прилежащие к ним дороги давно не чищены от снега. Люди, как куропатки, набивают себе тропинки по сугробам в нужных направлениях, благо наст снега от постоянных ветров очень твёрдый. Чаунская ТЭЦ постройки конца 40х годов прошлого века нещадно коптит небо дымом своих высоких труб. По улицам бегает большое количество бездомных собак. Я с удивление осматривался вокруг. Это и есть самый северный город нашей страны? Певек, расположившийся рядом с замерзшим морем, напоминал большой корабль, заброшенный и медленно идущий ко дну. Вспоминаю строки стихотворения:
Мы верим в этом веке у северной воды,
Мы вырастим в Певеке зелёные сады.
Промчатся годы ходко, как талая вода.
И встанут на Чукотке большие города.
Нет, не будет здесь садов. Уезжая из Певека, чувствую печаль и грусть. Эх, Россия-матушка, что же ты делаешь...
Позёмка.
-Вставай фотограф, - разбудил меня громкий голос Игоря, - все кадры проспишь!
Я открываю глаза и смотрю через стекло. Вот это красота! Накануне чукотское радио передало штормовое предупреждение по побережью. Ветер 27 метров в секунду. Мы почти всю ночь ехали, стараясь уйти от этого как можно дальше. И всё-таки ветер достиг нас. Но это была не простая пурга. Светило яркое солнце, и вдоль снежного наста тундры стелилась позёмка. Первый раз в жизни я пожалел, что со мной нет видеокамеры. Но у меня в руках фотоаппарат, и я выскакиваю на улицу. Ветер сбивает с ног, мои пальцы вмиг окоченели. Без остановки фотографирую сугробы с причудливыми узорчатыми изгибами и белое молоко снега, текущее по ним. Чудо как красиво. Совсем закоченевши, влезаю обратно в кабину. Нет, брат, хитришь. Сейчас отогреюсь и опять на улицу. Подъезжаем к небольшому перевалу. Здесь ветер дует с новым остервенением, но я вновь выпрыгиваю наружу. Смотрю на колею, оставленную идущим впереди КамАЗом, а та на глазах исчезает, засыпаемая снегом. Пытаюсь присесть и сфотографировать поземку снизу. Объектив тут же залепляет снегом, но пару кадров я всё-таки успеваю сделать. Снег за шиворотом, в глазах, в валенках. Да, такой экстремальной фотосъёмки я еще не делал. Этот день стал для меня самым ярким впечатлением за всю дорогу до Певека. А ведь думал - больше нечему удивляться...
Заключение.
На этой хорошей ноте я, пожалуй, и завершу свои записки о поездке на Чукотку. Конечно, многое осталось не описано. Я мог бы рассказать о больших стаях куропаток, летающих по тундре и крупных зайцах, перебегавших дорогу. О несчастном песце, случайно попавшем нам под колеса. О том, как уставший Игорь, наконец-то дал мне управлять КамАЗом, а сам целый день беспечно валялся на диванчике. Можно рассказать о водителях-дальнобойщиках, с которыми мы встречались и разговаривали по дороге. И ещё много о чем можно рассказать. Но если это сделать, то получится не репортаж, а самая настоящая повесть. Так что остановимся здесь. Добавлю только, что спустя неделю мы благополучно вернулись домой и были радостно встречены нашими заждавшимися родными. А это и есть самый приятный момент в путешествии. Знать, что дома тебя ждут. Ждут и любят...
Огромное спасибо моему другу Игорю Игнатенко
за не забываемое путешествие,
за понимание моей фотографической души
и помощь, оказанную в создании этого репортажа.
Источник