Сказка для меня
Милаяvaran_ написала для меня чудесную сказку.
Или страшную.
Или реалистичную.
В общем, наслаждайтесь!
В казенных коридорах пахло краской, линолеумом и человеческим отчаянием.
Очередь растянулась часов на пять; самые искушенные занимали с семи утра. Таня подумала, не развернуться ли? Может, просто приехать сюда часиков в шесть, на такси; завернуться в спальный мешок, и додремать свое - туристической закалки хватит и на всю ночь, да полицейские могут не понять. Или, что еще хуже, понять неправильно. Нет уж, лучше не выпендриваться. Она вздохнула, выяснила, кто тут последний, и примостилась на край неудобной жесткой скамейки.
В очереди люди потихоньку переговаривались. Кто-то, воровато озираясь, ел китайскую лапшу; кто-то пил чай, обжигаясь и шипя сквозь зубы. Время от времени, устав от духоты, люди выбирались на улицу - подышать свежим воздухом; возвращаясь, они приносили с собой душный запах сигарет, запинались о Танины ноги, иногда чертыхались. Очередь двигалась медленно, то и дело открывалась дверь, и люди в коридоре стискивали в руках тощие папочки с документами.
Таня достала со дна сумки припасенную книгу. Смотреть на то, как в дверь нужного кабинета входят полные надежды люди, а наружу выходят дрожащие, напуганные тени, было выше ее сил.
Она читала книжку, машинально отодвигала ноги, пару раз выходила покурить; правда, большую часть времени просто смотрела на книжные страницы, не видя букв. Перед ее внутренним взором проносились строчки из списка документов, необходимых для въездного паспорта: трудовая, выписки из банка, необходимые прививки, аттестат, характеристики со всех мест работы и учебы, проверка ДНК, анализы крови и всего остального, фотографии сетчатки глаза, мотивационное письмо, сканы с паспорта и свидетельства о рождении - Таня вспоминала, где в папке лежит нужная бумага, и ставила мысленную галку напротив в мысленном списке.
Она не боялась, что чего-то не хватит: уж с чем - с чем, а с документами работать она умела. Это, пожалуй, был один из первых ее профессиональных навыков. Помощник руководителя, референт, менеджер, старший администратор - все этапы большого пути, тщательно запротоколированные, лежали в большой пухлой папке.
Помнится, лет пятнадцать назад мама, передавая папку Тане, сказала: «Надеюсь, ты будешь не менее тщательно ее заполнять, чем это делали мы с папой». Зачем - было не очень понятно, но раз мама велела, надо заполнять. И каждый свой шаг, любое движение Таня документировала в трех экземплярах, подшивала документы в папку, сканировала и размещала сканы на основном диске, на резервном и в мировой сети. Это не считая регулярных бэкапов и прочих предосторожностей. Так что архив собрался изрядный, а после получения диплома она продолжала пополнять папку уже на автопилоте, не задумываясь над смыслом. Но оказалось, что мама, по обыкновению, была права.
Оказалось, правда, неожиданно для нее самой. Мама совсем не обрадовалась, когда дочка, съездив на накопленные деньги в метрополию, загорелась желанием перебраться в город. Мама заламывала руки и причитала: нузачемтебеэто, всежехорошо, вотскороиквартиру купишь, работахорошая светит, нучтотебе неймется? Таня стояла на своем: что тут делать, в этой провинции? Ты разве не знаешь, какие открываются гигантские перспективы, если удается получить городской паспорт? Да лучшие компании открывают там свои офисы! Люди в очереди годами стоят! Да ты вообще хоть раз там была?
Мама сникала. Она одна воспитала семерых детей; отец умер, когда Тане было три года. Мама все время его вспоминала, но замуж не вышла не из страха осквернить память: на вдову с таким выводком мало находилось охотников, да и сама она считала, что лучше синица в руке, и незачем терять щедрое государственное пособие.
Поэтому она всю жизнь прожила на периферии, а недолгие отпуска проводила на даче - или же ремонтировала квартиру. Иногда ей удавалось совмещать и то, и другое. Столицу мама видела только на картинках, ну и еще в выпусках новостей, конечно же.
Итак, Таня пошла в миграционный департамент и добыла анкету на сорок листов. Потом, сверяясь с подсказками в Интернете, тщательно ее заполнила, потом записалась на собеседование - очередь растянулась на несколько месяцев - но ждать было скучно, поэтому она отправилась самотеком.
Через четыре часа сидения в очереди, за пятнадцать минут до закрытия, она попала в нужный кабинет. Анкету приняли без поправок, папку с документами, подтверждающими высокий профессиональный и социальный статус, осмотрели уважительно, записали контактный телефон на отдельном бланке. «Вы, судя по всему, получите паспорт», - сказала тетка, принимавшая документы. В общем, все произошло на удивление быстро, а место в очереди досталось кому-то другому.
Никто не успел оглянуться, как Таня собрала вещи, обняла маму и улетела.
Стояла тихая, теплая, солнечная осень. Возвращаясь с собеседований, Таня гуляла по бульварам, пила кофе из термокружки и любовалась парящими в воздухе листьями. Вокруг нее были прошедшие строгий отбор самые умные, предприимчивые, талантливые люди страны. Страх за свою жизнь, преследовавший каждый день на родине, отступил - погибнуть от рук мародера или под колесами автомобиля здесь практически невозможно, да и медицина в столице - лучшая в мире.
«Обожаю столицу! - думала Таня, любуясь хай-тековой архитектурой. - Она живет лет на сто впереди. Она ободряет, учит, взрослит, заряжает энергией, переворачивает все вверх тормашками. Если бы столицы не было, ее следовало бы выдумать. Когда я иду по улицам, неважно все остальное: я просто чувствую себя живой и наслаждаюсь каждым мгновением. Обожаю местные контрасты. Повернуться, например, спиной к деловым кварталам и любоваться листопадом, словно ты и не в мегаполисе вовсе, а, например, в лесу. Или в английском парке. Или же спуститься в подземку в одном районе - и вынырнуть совсем в другом, словно на чужой планете, осмотреться и убедиться, что ты уже в ином пространстве и времени…»
Прошло, пожалуй, с полгода, прежде чем она ощутила первые признаки беспокойства. Сначала радость от обустройства, перемены мест, ремонта новой квартиры и прохождения испытательного срока на новой работе захватили ее полностью, так, что не оставалось места для других впечатлений. Мир стал постепенно показывать не самые идеальные свои стороны.
Первый «маячок» она поймала на работе. Коллеги как-то косо стали посматривать на одного человека. Тот приходил вовремя, работу делал не хуже других, но под глазами у него залегли темные тени. Тени и тени, устал, с каждым бывает. Таня заметила, как во время перерывов коллеги отводят его в сторону, что-то с жаром втолковывают, а он смотрит невидящими глазами куда-то вдаль, вяло отвечает и бредет себе в столовую. Пару раз она заметила, как после такого разговора собеседник неодобрительно качал головой.
Впрочем, жизнь неслась дальше - упоительная, быстрая, интересная. Таня бродила по улицам, знакомилась с людьми, искала самородки и крупинки золота в ее копях и россыпях, вгрызалась в неприступные скалы и прокладывала собственные, другим неведомые маршруты и тропы. Ее вдохновляли кофейни, поезда, монорельсы, автомобили, магазины, рабочие задачи, парки, пригороды и музеи.
Второй раз она увидела те самые глаза с запавшими глазницами в переходе подземки. Поток людей, идущих со станции на станцию, слегка расступился, в нем метнулся человек с запавшими глазами, что-то спрятал в карман и исчез из поля зрения, словно растворился.
Постепенно Таня научилась их замечать, этих людей. Пару раз даже оказывалась в центре их внимания. Они ничего не требовали, ничего не просили. Просто молча и очень жалобно смотрели куда-то в пустоту, не отставая ни на шаг. В первый раз Таня испугалась и растерялась. Пожилой мужчина в дорогом пальто, шедший позади, сунул руку в карман - уверенным, доведенным до автоматизма движением, вынул горсть монет, сунул страдальцу. Тот отстал на пару шагов и пошел в общем потоке.
Таких людей было довольно много, они то и дело выныривали из толпы, получали свою часть мзды и растворялись в толпе снова. Иногда попадались еще более жуткие - худые, в вещах не по росту, словно высушенные для гербария человеческие побеги. На них смотрели - кто с сочувствием, кто с состраданием, кто с брезгливостью, кто с сожалением. Некоторые - со страхом. Равнодушных не было.
- Кать, а что это давно Иваныча не видно? - спросила Таня как-то за обедом новую подругу. Та осмотрелась по сторонам.
- И правда, не видно. Быстро же он сдулся.
- Как сдулся?
- Как обычно сдуваются… Так и сдулся. Ах да, ты же недавно совсем приехала. Слушай, вечером у тебя дела есть? Нет? Давай тогда после работы кофе попьем.
Разговор явно предполагался серьезный. Вторую половину дня Таня изнывала от любопытства.
В ближней кофейне их знали и обслужили быстро.
-Помнишь, о чем тебя предупреждали в иммиграционном департаменте?
-Конечно, помню. Что микрочип должен всегда быть со мной.
-Вот именно. Я-то тут давно, мне его еще на ухо вешали. Вам сразу имплантируют, это проще, конечно. Не страшно потерять. Мой уже лет двадцать функционирует бесперебойно. Ну а речь чиновника ты помнишь?
Еще бы не помнить. Таня была к ней готова внутренне, но все равно чуть не прослезилась. Чтобы не разреветься, как маленькая девочка, она стала думать - это ж каким надо быть гениальным человеком, чтобы придумать такое простое и изящное решение! Строчки из учебника по истории всплывали в памяти сами собой: «Когда энергетическая стратегия исчерпала себя, появилась идея использовать иррациональные источники энергии. Длительные эксперименты… сравнение КПД… и, наконец, коллективом британских ученых была выведена формула, описывающая процесс преобразования энергии из иррациональной в кинетическую. Это открытие перевернуло всю современную физику, впрочем, закон сохранения энергии не утратил своих позиций до сих пор… одновременно были решены многие вопросы, стоявшие перед современной социологией, в первую очередь - поиски критерия, которые позволяют адекватно стратифицировать общество, и снизило риск ошибок при подборе персонала до минимальных значений». Дальше там было еще много всего, но это было уже неважно, потому что чиновник пожал ей руку, имплантировал чип, переправляющий часть Таниной энергии на ближайшую энергостанцию, и вручил новенький паспорт.
-Выходит, Иваныч заболел? Не может больше питать станцию?
-Ты, похоже, невнимательно слушала. Ты же не в логово вампиров попала. Просто мы научились собирать энергию мечты. Которую твой организм вырабатывает постоянно. Так что ты живешь, как обычно, да еще и пользу человечеству приносишь. Их немного на карте мира, мощно пульсирующих точек, откуда расползаются во все стороны волны чувств, смыслов, поступков. Наша столица - одна из таких точек, это все знают, потому сюда так и стремятся. Но некоторые люди… они не могут. Не справляются. Впадают в отчаяние, машут на все рукой. Говорят - моя хата с краю, ничего не знаю. Живут в режиме «работа-дом».
-И тогда они уезжают отсюда?
-Нет, зачем? Тут слишком хорошо, чтобы просто вернуться на старую родину. Да и стыдно как-то. Поэтому они… они продолжают. Только сил работать у них постепенно не остается. Да и что они могут тут делать? Копать или не копать? Все остальное слишком сложно для них. Так что мы их подкармливаем, как можем. Делимся. В конце концов, каждый из нас может там оказаться.
-Если перестанет мечтать?
-Ну или не мечтать. Любить, грезить, фантазировать. Не все же тут такие мечтательные, как мы. Вон, посмотри!
За столиком у окна сидели две томные девицы.
-У них столько энергии выходит после каждого нового свидания, что нам до них - как до Луны пешком. Даже и не мечтай.
Тане стало не по себе. Она как-то не задумывалась о том, что делать, если ей вдруг захочется спокойной и тихой жизни, без бурь, карьерного роста и безумных мероприятий.
Отапливать планету своим телом? Постепенно превращаясь в мумию, из которой высосал остатки жизни ненасытный спрут, гигантский мегаполис?
-А если я уеду?
-Какая разница? Мечтать же не перестанешь.
Таня подумала. Мечтать она умудрялась всегда, и представить жизнь скучной и серой не могла, как ни старалась. Думать, что все бесполезно - тоже не умела. То есть бывало, конечно. Недели две, три, не больше. Потом она придумывала новую затею.
Некоторое время обе молчали.
-Иванычу, выходит, уже ничем не помочь?
-Ну, почему, с ним хороший менталист работает. Думаю, он еще замечтает. Страшно же не утратить мечту. Страшно погрузиться в отчаяние. Так и в анти-город провалиться недолго. Оттуда уже никакой менталист не вытащит. По большому счету, что там, в антигороде, происходит, никто не знает. Ну, может, кроме диггеров, те везде лазят, их не удержишь. Тоже… мечтатели.
Таня брела домой, смотрела на окна и думала: как же это страшно, стать такой, как эти люди. Люди, утратившие последнюю искру надежды. Люди, которые растерялись, утратили смысл, перестали открывать сердце миру, которые несут на себе бремя отчаяния. Ведь мира на самом деле не существует, есть лишь твое собственное отражение, по неуловимому хотению принимающее формы причудливые и удивительные. Ей давно было понятно - чтобы выжить и состояться, мир вокруг нужно полюбить. Полюбить страстно, нежно, пылко, робко или настойчиво - как угодно, лишь бы искренне и всей душой. Этот дар любви окружающее пространство потребует с вас ежечасно, ежеминутно, искушая и глумясь, как пресыщенный изобретательный любовник. Оно будет наблюдать с усмешечкой, как вы пытаетесь отличить любовь от эгоизма, достоинство от гордыни, нежность от слабости, и от всей души обрадуется, когда вы найдете правильный ответ на ее вопросы. Оно сможет поддержать вас, когда вы идете своим путем, или начать жестокую выделку щенка под капитана, но никогда - слышите, никогда! - не останется к вам равнодушным.
Мир огромен, но если вам хватит смелости быть с ним - у него всегда найдется для вас кусок жизни и пространства.
Таня нашла в сети объявления менталистов, нарезала бумажек с телефонами. Теперь при встрече с мумиями ей было что добавить к ритуальной горстке мелких монет. А в глубине души у нее поселилось предчувствие, что мечтать в обязательном порядке будет намного труднее, чем... чем в необязательном.
Или страшную.
Или реалистичную.
В общем, наслаждайтесь!
В казенных коридорах пахло краской, линолеумом и человеческим отчаянием.
Очередь растянулась часов на пять; самые искушенные занимали с семи утра. Таня подумала, не развернуться ли? Может, просто приехать сюда часиков в шесть, на такси; завернуться в спальный мешок, и додремать свое - туристической закалки хватит и на всю ночь, да полицейские могут не понять. Или, что еще хуже, понять неправильно. Нет уж, лучше не выпендриваться. Она вздохнула, выяснила, кто тут последний, и примостилась на край неудобной жесткой скамейки.
В очереди люди потихоньку переговаривались. Кто-то, воровато озираясь, ел китайскую лапшу; кто-то пил чай, обжигаясь и шипя сквозь зубы. Время от времени, устав от духоты, люди выбирались на улицу - подышать свежим воздухом; возвращаясь, они приносили с собой душный запах сигарет, запинались о Танины ноги, иногда чертыхались. Очередь двигалась медленно, то и дело открывалась дверь, и люди в коридоре стискивали в руках тощие папочки с документами.
Таня достала со дна сумки припасенную книгу. Смотреть на то, как в дверь нужного кабинета входят полные надежды люди, а наружу выходят дрожащие, напуганные тени, было выше ее сил.
Она читала книжку, машинально отодвигала ноги, пару раз выходила покурить; правда, большую часть времени просто смотрела на книжные страницы, не видя букв. Перед ее внутренним взором проносились строчки из списка документов, необходимых для въездного паспорта: трудовая, выписки из банка, необходимые прививки, аттестат, характеристики со всех мест работы и учебы, проверка ДНК, анализы крови и всего остального, фотографии сетчатки глаза, мотивационное письмо, сканы с паспорта и свидетельства о рождении - Таня вспоминала, где в папке лежит нужная бумага, и ставила мысленную галку напротив в мысленном списке.
Она не боялась, что чего-то не хватит: уж с чем - с чем, а с документами работать она умела. Это, пожалуй, был один из первых ее профессиональных навыков. Помощник руководителя, референт, менеджер, старший администратор - все этапы большого пути, тщательно запротоколированные, лежали в большой пухлой папке.
Помнится, лет пятнадцать назад мама, передавая папку Тане, сказала: «Надеюсь, ты будешь не менее тщательно ее заполнять, чем это делали мы с папой». Зачем - было не очень понятно, но раз мама велела, надо заполнять. И каждый свой шаг, любое движение Таня документировала в трех экземплярах, подшивала документы в папку, сканировала и размещала сканы на основном диске, на резервном и в мировой сети. Это не считая регулярных бэкапов и прочих предосторожностей. Так что архив собрался изрядный, а после получения диплома она продолжала пополнять папку уже на автопилоте, не задумываясь над смыслом. Но оказалось, что мама, по обыкновению, была права.
Оказалось, правда, неожиданно для нее самой. Мама совсем не обрадовалась, когда дочка, съездив на накопленные деньги в метрополию, загорелась желанием перебраться в город. Мама заламывала руки и причитала: нузачемтебеэто, всежехорошо, вотскороиквартиру купишь, работахорошая светит, нучтотебе неймется? Таня стояла на своем: что тут делать, в этой провинции? Ты разве не знаешь, какие открываются гигантские перспективы, если удается получить городской паспорт? Да лучшие компании открывают там свои офисы! Люди в очереди годами стоят! Да ты вообще хоть раз там была?
Мама сникала. Она одна воспитала семерых детей; отец умер, когда Тане было три года. Мама все время его вспоминала, но замуж не вышла не из страха осквернить память: на вдову с таким выводком мало находилось охотников, да и сама она считала, что лучше синица в руке, и незачем терять щедрое государственное пособие.
Поэтому она всю жизнь прожила на периферии, а недолгие отпуска проводила на даче - или же ремонтировала квартиру. Иногда ей удавалось совмещать и то, и другое. Столицу мама видела только на картинках, ну и еще в выпусках новостей, конечно же.
Итак, Таня пошла в миграционный департамент и добыла анкету на сорок листов. Потом, сверяясь с подсказками в Интернете, тщательно ее заполнила, потом записалась на собеседование - очередь растянулась на несколько месяцев - но ждать было скучно, поэтому она отправилась самотеком.
Через четыре часа сидения в очереди, за пятнадцать минут до закрытия, она попала в нужный кабинет. Анкету приняли без поправок, папку с документами, подтверждающими высокий профессиональный и социальный статус, осмотрели уважительно, записали контактный телефон на отдельном бланке. «Вы, судя по всему, получите паспорт», - сказала тетка, принимавшая документы. В общем, все произошло на удивление быстро, а место в очереди досталось кому-то другому.
Никто не успел оглянуться, как Таня собрала вещи, обняла маму и улетела.
Стояла тихая, теплая, солнечная осень. Возвращаясь с собеседований, Таня гуляла по бульварам, пила кофе из термокружки и любовалась парящими в воздухе листьями. Вокруг нее были прошедшие строгий отбор самые умные, предприимчивые, талантливые люди страны. Страх за свою жизнь, преследовавший каждый день на родине, отступил - погибнуть от рук мародера или под колесами автомобиля здесь практически невозможно, да и медицина в столице - лучшая в мире.
«Обожаю столицу! - думала Таня, любуясь хай-тековой архитектурой. - Она живет лет на сто впереди. Она ободряет, учит, взрослит, заряжает энергией, переворачивает все вверх тормашками. Если бы столицы не было, ее следовало бы выдумать. Когда я иду по улицам, неважно все остальное: я просто чувствую себя живой и наслаждаюсь каждым мгновением. Обожаю местные контрасты. Повернуться, например, спиной к деловым кварталам и любоваться листопадом, словно ты и не в мегаполисе вовсе, а, например, в лесу. Или в английском парке. Или же спуститься в подземку в одном районе - и вынырнуть совсем в другом, словно на чужой планете, осмотреться и убедиться, что ты уже в ином пространстве и времени…»
Прошло, пожалуй, с полгода, прежде чем она ощутила первые признаки беспокойства. Сначала радость от обустройства, перемены мест, ремонта новой квартиры и прохождения испытательного срока на новой работе захватили ее полностью, так, что не оставалось места для других впечатлений. Мир стал постепенно показывать не самые идеальные свои стороны.
Первый «маячок» она поймала на работе. Коллеги как-то косо стали посматривать на одного человека. Тот приходил вовремя, работу делал не хуже других, но под глазами у него залегли темные тени. Тени и тени, устал, с каждым бывает. Таня заметила, как во время перерывов коллеги отводят его в сторону, что-то с жаром втолковывают, а он смотрит невидящими глазами куда-то вдаль, вяло отвечает и бредет себе в столовую. Пару раз она заметила, как после такого разговора собеседник неодобрительно качал головой.
Впрочем, жизнь неслась дальше - упоительная, быстрая, интересная. Таня бродила по улицам, знакомилась с людьми, искала самородки и крупинки золота в ее копях и россыпях, вгрызалась в неприступные скалы и прокладывала собственные, другим неведомые маршруты и тропы. Ее вдохновляли кофейни, поезда, монорельсы, автомобили, магазины, рабочие задачи, парки, пригороды и музеи.
Второй раз она увидела те самые глаза с запавшими глазницами в переходе подземки. Поток людей, идущих со станции на станцию, слегка расступился, в нем метнулся человек с запавшими глазами, что-то спрятал в карман и исчез из поля зрения, словно растворился.
Постепенно Таня научилась их замечать, этих людей. Пару раз даже оказывалась в центре их внимания. Они ничего не требовали, ничего не просили. Просто молча и очень жалобно смотрели куда-то в пустоту, не отставая ни на шаг. В первый раз Таня испугалась и растерялась. Пожилой мужчина в дорогом пальто, шедший позади, сунул руку в карман - уверенным, доведенным до автоматизма движением, вынул горсть монет, сунул страдальцу. Тот отстал на пару шагов и пошел в общем потоке.
Таких людей было довольно много, они то и дело выныривали из толпы, получали свою часть мзды и растворялись в толпе снова. Иногда попадались еще более жуткие - худые, в вещах не по росту, словно высушенные для гербария человеческие побеги. На них смотрели - кто с сочувствием, кто с состраданием, кто с брезгливостью, кто с сожалением. Некоторые - со страхом. Равнодушных не было.
- Кать, а что это давно Иваныча не видно? - спросила Таня как-то за обедом новую подругу. Та осмотрелась по сторонам.
- И правда, не видно. Быстро же он сдулся.
- Как сдулся?
- Как обычно сдуваются… Так и сдулся. Ах да, ты же недавно совсем приехала. Слушай, вечером у тебя дела есть? Нет? Давай тогда после работы кофе попьем.
Разговор явно предполагался серьезный. Вторую половину дня Таня изнывала от любопытства.
В ближней кофейне их знали и обслужили быстро.
-Помнишь, о чем тебя предупреждали в иммиграционном департаменте?
-Конечно, помню. Что микрочип должен всегда быть со мной.
-Вот именно. Я-то тут давно, мне его еще на ухо вешали. Вам сразу имплантируют, это проще, конечно. Не страшно потерять. Мой уже лет двадцать функционирует бесперебойно. Ну а речь чиновника ты помнишь?
Еще бы не помнить. Таня была к ней готова внутренне, но все равно чуть не прослезилась. Чтобы не разреветься, как маленькая девочка, она стала думать - это ж каким надо быть гениальным человеком, чтобы придумать такое простое и изящное решение! Строчки из учебника по истории всплывали в памяти сами собой: «Когда энергетическая стратегия исчерпала себя, появилась идея использовать иррациональные источники энергии. Длительные эксперименты… сравнение КПД… и, наконец, коллективом британских ученых была выведена формула, описывающая процесс преобразования энергии из иррациональной в кинетическую. Это открытие перевернуло всю современную физику, впрочем, закон сохранения энергии не утратил своих позиций до сих пор… одновременно были решены многие вопросы, стоявшие перед современной социологией, в первую очередь - поиски критерия, которые позволяют адекватно стратифицировать общество, и снизило риск ошибок при подборе персонала до минимальных значений». Дальше там было еще много всего, но это было уже неважно, потому что чиновник пожал ей руку, имплантировал чип, переправляющий часть Таниной энергии на ближайшую энергостанцию, и вручил новенький паспорт.
-Выходит, Иваныч заболел? Не может больше питать станцию?
-Ты, похоже, невнимательно слушала. Ты же не в логово вампиров попала. Просто мы научились собирать энергию мечты. Которую твой организм вырабатывает постоянно. Так что ты живешь, как обычно, да еще и пользу человечеству приносишь. Их немного на карте мира, мощно пульсирующих точек, откуда расползаются во все стороны волны чувств, смыслов, поступков. Наша столица - одна из таких точек, это все знают, потому сюда так и стремятся. Но некоторые люди… они не могут. Не справляются. Впадают в отчаяние, машут на все рукой. Говорят - моя хата с краю, ничего не знаю. Живут в режиме «работа-дом».
-И тогда они уезжают отсюда?
-Нет, зачем? Тут слишком хорошо, чтобы просто вернуться на старую родину. Да и стыдно как-то. Поэтому они… они продолжают. Только сил работать у них постепенно не остается. Да и что они могут тут делать? Копать или не копать? Все остальное слишком сложно для них. Так что мы их подкармливаем, как можем. Делимся. В конце концов, каждый из нас может там оказаться.
-Если перестанет мечтать?
-Ну или не мечтать. Любить, грезить, фантазировать. Не все же тут такие мечтательные, как мы. Вон, посмотри!
За столиком у окна сидели две томные девицы.
-У них столько энергии выходит после каждого нового свидания, что нам до них - как до Луны пешком. Даже и не мечтай.
Тане стало не по себе. Она как-то не задумывалась о том, что делать, если ей вдруг захочется спокойной и тихой жизни, без бурь, карьерного роста и безумных мероприятий.
Отапливать планету своим телом? Постепенно превращаясь в мумию, из которой высосал остатки жизни ненасытный спрут, гигантский мегаполис?
-А если я уеду?
-Какая разница? Мечтать же не перестанешь.
Таня подумала. Мечтать она умудрялась всегда, и представить жизнь скучной и серой не могла, как ни старалась. Думать, что все бесполезно - тоже не умела. То есть бывало, конечно. Недели две, три, не больше. Потом она придумывала новую затею.
Некоторое время обе молчали.
-Иванычу, выходит, уже ничем не помочь?
-Ну, почему, с ним хороший менталист работает. Думаю, он еще замечтает. Страшно же не утратить мечту. Страшно погрузиться в отчаяние. Так и в анти-город провалиться недолго. Оттуда уже никакой менталист не вытащит. По большому счету, что там, в антигороде, происходит, никто не знает. Ну, может, кроме диггеров, те везде лазят, их не удержишь. Тоже… мечтатели.
Таня брела домой, смотрела на окна и думала: как же это страшно, стать такой, как эти люди. Люди, утратившие последнюю искру надежды. Люди, которые растерялись, утратили смысл, перестали открывать сердце миру, которые несут на себе бремя отчаяния. Ведь мира на самом деле не существует, есть лишь твое собственное отражение, по неуловимому хотению принимающее формы причудливые и удивительные. Ей давно было понятно - чтобы выжить и состояться, мир вокруг нужно полюбить. Полюбить страстно, нежно, пылко, робко или настойчиво - как угодно, лишь бы искренне и всей душой. Этот дар любви окружающее пространство потребует с вас ежечасно, ежеминутно, искушая и глумясь, как пресыщенный изобретательный любовник. Оно будет наблюдать с усмешечкой, как вы пытаетесь отличить любовь от эгоизма, достоинство от гордыни, нежность от слабости, и от всей души обрадуется, когда вы найдете правильный ответ на ее вопросы. Оно сможет поддержать вас, когда вы идете своим путем, или начать жестокую выделку щенка под капитана, но никогда - слышите, никогда! - не останется к вам равнодушным.
Мир огромен, но если вам хватит смелости быть с ним - у него всегда найдется для вас кусок жизни и пространства.
Таня нашла в сети объявления менталистов, нарезала бумажек с телефонами. Теперь при встрече с мумиями ей было что добавить к ритуальной горстке мелких монет. А в глубине души у нее поселилось предчувствие, что мечтать в обязательном порядке будет намного труднее, чем... чем в необязательном.