Пушкин. Вспоминаем вместе
“Прощание Пушкина с морем”. И.К. Айвазовский и И.Е. Репин. 1887 г.
6 июня 1799 года родился Александр Сергеевич Пушкин. Над нами взошло Солнце.
В 1817 году он написал оду «Вольность» со следующими шокирующими словами:
Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Согласитесь, сильное заявление. Сказано это в сторону Людовика и как бы на тему Великой французской революции, но русский царь не мог не содрогнуться от этих слов.
В той же «Вольности» сделано и другое заявление - в отношении цареубийц, тех, кто убил Павла - «русского Гамлета»:
… в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.
Здесь гениально все. Он подчеркнул высокопоставленность убийц - и их робость перед самодержцем. Чтобы решиться, они накачались вином, но страх свой одолеть не смогли. И для этих высокопоставленных цареубийц «Вольность» прозвучала, как и для царя, слишком вольно. Вчитайтесь, сколь беспощаден Пушкин к элите цареубийц:
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной…
О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары…
Людовика XVI казнил Конвент - и Пушкин этому аплодирует. Павла I, которого Пушкин любил ничуть не более Людовика, убивают прокравшиеся в ночи заговорщики «в лентах и звездах». И это - стыд и ужас. Отметим высочайшее нравственное чувство поэта, оно никогда его не подводило.
И Пушкин отправился в ссылку - за аплодисмент революции и анафему заговору. В 1824-м Пушкин зафиксировал свой разрыв с бунтарской юностью: «Прощай, свободная стихия!» («К морю»). Он обращается здесь к морю радикальной вольности, в волнах которой столь отчаянно купался поэт. Пушкинская вольность переходит в новое качество:
Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.
Это очень глубокие строки. С этого момента начинается сложнейший опыт потаенной вольности, так сказать, «овнутрения» бунтарства. Быть сдержанным и даже консервативным - и нести при этом гигантскую внутреннюю свободу. Именно об этом напишет в своих последних стихах Александр Блок:
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
Пушкин - бог тайной свободы. И этому богу молился Блок - и получал от него эту таинственную благодать. О своей «тайной свободе» Пушкин иногда писал сам. Например, в 1836 году (тогда им было написано несколько шедевров, составивших гениальный лирико-философский цикл):
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Все это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие, мне дороги права,
Иная, лучшая, потребна мне свобода…
Но главное - не то, что сказано прямо. Главное - то, как разлита эта «тайная свобода», эта усвоенная в глубине и полноте внутренняя вольность, в каждом стихотворении, в каждой пьесе, в каждой повести Пушкина. Достоинство и благородство пушкинского слова - это и есть тончайшая внутренняя свобода, которой очень трудно научиться. В 1826 году Пушкин пишет «Стансы» во славу царя Николая, только что расправившегося с лучшими друзьями Пушкина. Тайная свобода поэта, во-первых, в том, что славит царя он искренно, а, во-вторых, славит и оценивает по высочайшей мерке: «Начало славных дней Петра / Мрачили мятежи и казни». И стихи-то, по большому счету, посвящены не Николаю, а Петру. Позже, в 1828-м, Пушкин напишет оправдание - так же полное внутренней свободы и благородства:
Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами;
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами.
Тайная свобода. Быть свободным при «реакционном» царе. Уметь видеть такие добродетели, как честь и труд. Видеть за «реакционными» тенденциями. Тайная свобода - выше явной: сильнее, глубже и свободнее.
Пушкину не свойственно холуйство перед царем. Не свойственно ему и холуйство перед Западом. В 1836 году Пушкин ответил на «Первое философическое письмо» Чаадаева, в котором прославлялась цивилизованная Европа и уничижалась Россия, не имеющая якобы никакой цивилизации. Пушкин - Чаадаеву:
«Наше духовенство, до Феофана (Прокоповича - И.Ю.), было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы - разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие - печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется) оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, - как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? И (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора - меня раздражает, как человек с предрассудками - я оскорблен, - но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал…»
В очередной пушкинский праздник мы решили просто вспомнить хрестоматийного Пушкина, Пушкина школьной программы. В конце концов, отечественные хрестоматии по литературе были весьма неглупы.
6 июня 1799 года родился Александр Сергеевич Пушкин. Солнце уже взошло, и оно светит для нас.