«Пермь-36» и её правозащитный пул
Вчера, 5 сентября 2015 года, в Пермской краевой библиотеке имени А.М.Горького состоялось научно-практическое совещание «Гражданское общество и политика памяти в современной России». Такое скромное название дал Минкульт Пермского края обсуждению феномена «Пермь - 36». Поскольку полтора доклада было посвящено не «Перми-36», то Минкульт, разумеется, в своем праве. Обсуждались репрессии, обсуждалась концепция исторической политики, обсуждался политический конфликт вокруг исторических реалий. Само событие было, по сути, встречей оппонентов музея «Пермь-36» из гражданских активистов и представителей исторической науки и музейной практики, не ангажированных дружбой с прежним руководством музея. Модератором выступил наш блестящий историк профессор Михаил Григорьевич Суслов. Гражданский актив представляли ваш покорный слуга и мои друзья из «Сути времени» Павел Гурьянов, Олесь Гончар, Лариса Беляева (Магданова). Но… совещание не могла пропустить тяжелая артиллерия пермской либеральной фронды.
Я не стал бы писать о состоявшейся дискуссии - я хочу здесь, в Живом Журнале, рассказать, как либеральная фронда (вольно или невольно) устроила провокацию. Рядом со мной к круглому столу подсел почетный председатель общества «Мемориал» Михаил Калих с супругой. Чуть дальше сели оппозиционер Игорь Аверкиев с супругой Светланой Маковецкой. Присутствовали профессиональные историки либерального в целом направления и мемориальской ориентации. Но они по преимуществу лишь морально поддерживали провокаторов. Началось с того, что гости стали требовать от модератора начинать мероприятие (хотя многие сами пришли с опозданием). А модератор ждал министра культуры, что особенно возмутило «общественность» (если б он ждал, скажем, директора галереи, то вряд ли фронда выразила столь сильный гнев).
Когда началось совещание, телефоны Калихов стали трезвонить. На звонки почетный председатель с супругой, слава богу, отвечать не стали - до того ли им было: столько всего нужно было демонстративно обсудить между собой! На середине совещания я не выдержал и сделал господину Калиху (который начал задавать докладчику вопросы до окончания доклада) замечание. Это его видимо задело, и он долго бубнил на тему, что я не имею права ему делать замечания, так как я не модератор, а лично мне он выступать не мешал (и на том спасибо, господин Калих). Вообще преувеличенно громкие реакции на происходящее выдают желание гостей сорвать мероприятие, спровоцировав склоку.
В своих выступлениях Калих стал оценивать уровень выступлений (точнее, никакого уровня, по его мнению, не было, поэтому и обсуждать нечего). Уровень дискуссии со стороны оппонентов, конечно, впечатлял. Павла Гурьянова просили дать правовую оценку деятельности АНО «Пермь-36» (мы пока правовых оценок не даем - и не в нашем это стиле, но, скажу честно, было что ответить, просто темы эти поднимать не хочется). Он отказался - оппоненты торжествующе заулыбались. Мне госпожа Маковецкая поведала, что темы, которые я затронул, глубоко обсуждались на каком-то киноклубе (!), который они проводили (стыдно на наши киноклубы не ходить - как бы читалось в подтексте). Также оказалось, что нельзя обсуждать метафоры (а мой доклад был посвящен в основном метафорам). Я даже постеснялся спросить, почему нельзя. Павлу Гурьянову напомнили, что он всего де навсего фармацевт, а не историк (кстати, никто из нас не делал доклады по собственно исторической тематике - это были доклады об исторической политике). Ларисе Беляевой напомнили, что она работает в Медицинском университете (а не на кафедре, мол, новой и новейшей истории России). На выступлении Олеся Гончара устроили коллективный вой, поскольку он употребил профессионализм «осУжденные» вместо литературного «осуждЁнные» (и кто-то даже подчеркнул, что это неприлично - весьма прилично при этом закрикивая рассказчика; то был чуть ли не Калих, со своей трезвонящей мобилой и тараторящей супругой). Господин Аверкиев занялся чтением в сердцах: он заявил, что их сторона репрессии признает, потому что не желает их повторения, а наша сторона репрессии вовсе даже не признает, ибо хочет их повторения. И этот тезис не нуждается в доказательстве: видно просто. Господин Калих напомнил, что, в отличие от него с супругой, мы не ходим мыть окна невинно репрессированным гражданам. А раз мы не занимаемся мытьем окон и покупкой хлеба для ближнего, то и не имеем права давать моральные оценки. Наконец, было объявлено, что мы даже книжек не читаем, поскольку в информационном письме, разосланном Министерством культуры, содержатся методологические ошибки.
Порадовал господин Аверкиев, который заявил, что мы цитируем маргиналов с «нашей» (то бишь их) стороны, каких-то «идиотов», чьи высказывания не показательны для понимания «нас» (кого - «нас», не знаю). В своих докладах мы цитировали Виктора Шмырова, Леонида Обухова, Сергея Ковалева, президента ФРГ и русское дворянское собрание. Если Шмыров, Обухов, Ковалев и прочие любители Бандеры и «гитлеризаторы Сталина» суть маргиналы в правозащитно-либеральном сообществе, то, в самом деле, говорить было не о чем.
И последнее пояснение. Нам не очень хотелось обсуждать прежнюю команду музея: хотелось рассмотреть суть политического конфликта вокруг места памяти. И, слава богу, мы не свели разговор к обсуждению некоммерческой организации, правившей бал на месте ИТК-36. Если этот разговор нужно снова поднимать, мы готовы поделиться своим банком данных с заинтересованными сторонами. Но формат научно-практического совещания для этого не годится.
P.S. Репортаж о событии: Каяться и проклинать
На фото: Павел Гурьянов и Илья Роготнев. Автор фотографии - Виталий Попов.