К вопросу о бактериологическом оружии в СССР
Сегодня прочитал очередную статью, где упоминалось производство бактериологического оружия в СССР и, в частности, разбиралась история с утечкой спор сибирской язвы в Свердловске в 1979 году. Были десятки умерших. Я жил в то время как раз недалеко от военного городка, где и размещалось секретное предприятие Свердловск-19, поэтому решил сказать пару слов на тему.
При разговорах об оружии вообще и о бактериологическом оружии в частности я бы лично задался прежде всего вопросом - почему в далёком уральском городе люди работали со столь смертоносными материалами и, главное, с какой целью.
Политика СССР не была агрессивной и в основе была всегда оборонительная доктрина, да и страна была достаточно мощной, чтобы ей не требовалось биологическое оружие - как правило, оружие массового поражения интересует в первую очередь слабые страны, которые не могут получить весомый результат обычным оружием. Таким образом, напрашивается логический вывод, что если в СССР осуществлялось производство биологического оружия, то исключительно в целях соблюдения оружейного баланса с теми, кто мог угрожать СССР подобным оружием. По аналогии с ядерным оружием. СССР всегда разрабатывал его исключительно в целях догнать аналогичные разработки в США, чтобы соблюсти паритет и не допустить атаки на СССР извне - уроки Второй мировой были очень жёсткими. По сути СССР очень долго отставал от США в количестве ядерных боеголовок - отставание было преодолено только к 1976 году, когда формально был достигнут паритет в ядерных вооружениях.
Далее, "разработка биологического оружия". Есть две основных фигуры, которые подняли тему разработки биологического оружия в СССР - это Владимир Пасечник, бывший директор Ленинградского института особо чистых биопрепаратов, и Канатжан Алибеков, бывший заместитель директора «Биопрепарата» (свердловский военный городок был частью этого объединения). Оба являлись перебежчиками, первый - в 1989 году, второй - в 1992. Таким образом, к оценке их информации нужно проявлять двойную осторожность - им нужно было обеспечить себя на Западе, поэтому могли говорить всё, что от них требовалось.
И, наконец, собственно военный городок. Производство оружия, пусть даже биологического - это всегда не только большой риск, но и соответствующая инфраструктура, логистика, система безопасности. Размещать подобное предприятие в черте города (!), когда сотрудники спокойно покидают территорию и живут среди обычных обывателей (!!) - это, согласитесь, немного странно. С пустующими территориями в СССР никогда не было проблем. Но есть вполне логичное объяснение: Свердловск-19 занимался не производством биологического оружия, а разработкой защиты от его поражающего действия. Естественно, для разработки антидота нужно работать с ядом. Что они и делали. И если уж совсем не полениться и покопать глубже, то выясняется, что официальное название этой лаборатории Свердловск-19 было "Центр военно-технических проблем бактериологической защиты НИИ микробиологии МО РФ". Что, собственно, подтверждает мои выводы выше.
При разговорах об оружии вообще и о бактериологическом оружии в частности я бы лично задался прежде всего вопросом - почему в далёком уральском городе люди работали со столь смертоносными материалами и, главное, с какой целью.
Политика СССР не была агрессивной и в основе была всегда оборонительная доктрина, да и страна была достаточно мощной, чтобы ей не требовалось биологическое оружие - как правило, оружие массового поражения интересует в первую очередь слабые страны, которые не могут получить весомый результат обычным оружием. Таким образом, напрашивается логический вывод, что если в СССР осуществлялось производство биологического оружия, то исключительно в целях соблюдения оружейного баланса с теми, кто мог угрожать СССР подобным оружием. По аналогии с ядерным оружием. СССР всегда разрабатывал его исключительно в целях догнать аналогичные разработки в США, чтобы соблюсти паритет и не допустить атаки на СССР извне - уроки Второй мировой были очень жёсткими. По сути СССР очень долго отставал от США в количестве ядерных боеголовок - отставание было преодолено только к 1976 году, когда формально был достигнут паритет в ядерных вооружениях.
Далее, "разработка биологического оружия". Есть две основных фигуры, которые подняли тему разработки биологического оружия в СССР - это Владимир Пасечник, бывший директор Ленинградского института особо чистых биопрепаратов, и Канатжан Алибеков, бывший заместитель директора «Биопрепарата» (свердловский военный городок был частью этого объединения). Оба являлись перебежчиками, первый - в 1989 году, второй - в 1992. Таким образом, к оценке их информации нужно проявлять двойную осторожность - им нужно было обеспечить себя на Западе, поэтому могли говорить всё, что от них требовалось.
И, наконец, собственно военный городок. Производство оружия, пусть даже биологического - это всегда не только большой риск, но и соответствующая инфраструктура, логистика, система безопасности. Размещать подобное предприятие в черте города (!), когда сотрудники спокойно покидают территорию и живут среди обычных обывателей (!!) - это, согласитесь, немного странно. С пустующими территориями в СССР никогда не было проблем. Но есть вполне логичное объяснение: Свердловск-19 занимался не производством биологического оружия, а разработкой защиты от его поражающего действия. Естественно, для разработки антидота нужно работать с ядом. Что они и делали. И если уж совсем не полениться и покопать глубже, то выясняется, что официальное название этой лаборатории Свердловск-19 было "Центр военно-технических проблем бактериологической защиты НИИ микробиологии МО РФ". Что, собственно, подтверждает мои выводы выше.