Я был рабочим Революции. Воспоминания рабочих Петербурга, часть 1.2.
Начало в части 1.
…Когда же стали расходиться, то тут нас ждала неприятность. Те товарищи, которые пошли через Невскую заставу, добрались домой благополучно; те ж, которые возвращались по направлению Московской и Нарвской , наткнулись на шпионов, и в ту же ночь многие были арестованы. Тут была явная провокация. Надо заметить, что в том направлении патрулём от нас стоял Григорий Савельев-Иванов - «Штрипан». Нет никакого сомнения, что это было делом его рук. В 1893 году, когда были произведены аресты рабочих по всем районам, были арестованы именно те товарищи, которых он хорошо знал. Он был очень развитой, начитанный рабочий; вёл самую открытую агитацию против правительства и, однако, ни разу не был арестован. Фактов его предательства много, о них я упоминаю в дальнейшем. Я, Пётр Морозов, Андрей Медов были арестованытоже в это время. У них двоих ничего не нашли и отпустили, мне же не так повезло - за хранение нелегальной литературы меня арестовали и поместили в Дом предварительного заключения…
* Одна из наиболее часто упоминаемых тюрем царской России. Располагалась на Шпалерной улице в Петербурге. Через неё прошли, кажется, все наиболее видные узники самодержавия, в том числе в 1895-1897 гг. и В.И. Ульянов (Ленин). Режим этой тюрьмы, однако, был заметно легче, чем в других политических каторжных тюрьмах.
…Продержав пять с половиной месяцев, попросили оставить Петербург, и я переселился в город Нарву. Там я разыскал свою знакомую Наташу Григорьеву, которая тоже была из наших; она бежала из места ссылки из Саратовской губернии и проживала нелегальной у своего отца…
* Н. Григорьева - одна из первых работниц-революционерок. В начале 1890-х годов она принимала активное участие в работе социла-демократических брусневских кружков в Петербурге, входила в центральную рабочую группу. После ареста в 1893 г. выслана в Восточную Сибирь (в Тесинское) на пять лет. Вернувшись из ссылки, примкнула позже к социал-революционерам.
…Я поселился у них. Наташа, девушка развитая, живя в невыносимо тяжёлых условиях, всё же хотела продолжать подпольную работу, но не имела литературы. Было решено, что я должен ехать в Петербург и привезти таковую, и я еду. В Петербурге Сергей Фунтиков, Агафонов и Василий Андреевич Шелгунов, с которым я познакомился незадолго до ареста, собрали мне литературы довольно много - целую корзину, пуда два, и, чтобы отвести подозрения, Василий Агафонов проводил меня до станции Лигово. С литературой дело пошло веселее.
Я познакомил Наташу с моими товарищами: Михаилом Андреевичем Соколовым и с Алексеем Ильичом, по кличке «Макус». На пасхе к нам приехал Андрей Фишер, токарь с завода Сименс-Гальске (ныне ОАО «Севкабель», завод по разработке и производству кабельно-проводниковой продукции - прим. автора поста). Дело совсем почти наладилось. Летом приехал из Петербурга с фабрики Максвеля Трофим Максимов. Он тоже помогал в организационно-кружковой работе. Но, к нашему несчастью, в Нарву приехал, или был послан охранкой, Григорий Савельев-Иванов - «Штрипан». Он сразу же был устроен на фабрику, в то время как мне и многим другим рабочим это не удавалось. Он упорно искал встречи со мною, но я уклонялся. Наконец, через одного товарища, он просил меня прийти в гостиницу «Ревель», где якобы остановились приехавшие из Петербурга два товарища, которые могут помочь мне материально. Не доверяя ему, я не пошёл и, как впоследствии оказалось, хорошо сделал - угодил бы я прямо в лапы шпионов. Наташу он тоже хорошо знал, но не знал, что она в Нарве. Случайно он встретил её на базаре, и вскоре после этого она была арестована. Я счастливо избегнул ареста. Дело было так: накануне ареста Наташи к нам приехал из деревни высланный туда по этапу мой брат Фёдор Афанасьев, один из организаторов рабочих кружков. Узнав, что я всё ещё без места, он посоветовал мне ехать в Ямбург, где один наш знакомый брался меня устроить. В воскресенье я уехал, а в понедельник брата и Наташу арестовали. Тут-то и выяснилось, какую услугу хотел оказать мне «Штрипан», заманивая меня в гостиницу. Окно камеры моего брата помещалось как раз против этой гостиницы. Брат видел, как из неё вышли два человека, присутствовавшие при их аресте, и ему невольно вспомнился наш разговор, в котором я сообщил ему о предложении «Штрипана». В Ямбурге меня тоже недолго оставляют в покое. Спустя два месяца туда являются жандармы во главе с полковником Козинцевым, производят обыск, но безрезультатно. Я уже думал, что этим всё и кончилось, но не тут-то было. Месяца через полтора вызывают на допрос в Нарву. Вызывали по делу Наташи Григорьевой - якобы она показала, что литературу доставил ей я, но я, разумеется, всё отрицал.
Вскоре после этого я покидаю Ямбург и еду в Петербург. Там меня вызывают в охранку. Полковник предлагает мне служить в охранке, я категорически отказываюсь. Через неделю предложение повторяется, я опять наотрез отказываюсь. Это было в феврале 1895 года, а в июне меня опять вызывают и зачитывают, что я лишаюсь права жительства в столичных губерниях и губернских городах на 2 года. Отбирают у меня паспорт и выдают проходное свидетельство. Дают три дня сроку для выбора места жительства; я выбираю город Иваново-Вознесенск. Приехав в место ссылки, являюсь в полицейское управление, где мне выдают вид на жительство, по которому я мог проживать только в городе Иваново-Вознесенске. Начинаются скитания по фабрикам в поисках работы, но мой «волчий» паспорт закрывает везде передо мною двери. Наконец мне удаётся устроиться на фабрику Бурылина. Знакомлюсь с рабочими этой фабрики: Дмитрием Яшиным, Николаем Грачёвым и другими. Ребята были довольно развитые: книги, которые я им стал давать, прочитывали с жадностью. Интеллигенции в то время там не было, приходилось ограничиваться самообразованием. Прожили мы так два года. В 1897 году к нам приехал мой брат Фёдор Афанасьев, кличка - «Отец». Смелый, энергичный, умелый организатор, он сразу стал заниматься с рабочими и повёл среди них пропаганду. Впоследствии он обосновался в Иваново-Вознесенске, пользовался большим авторитетом среди рабочих и был убит «Чёрной сотней» в 1905 году.
Фрагмент диорамы «Стачка иваново-вознесенских рабочих в мае 1905 года».
В 1898 году в Иваново-Вознесенске была общая забастовка ткачей всех фабрик из-за сокращения праздников. Причина маловажная, но я хочу остановиться на ней, так как она рисует до некоторой степени иваново-вознесенских рабочих; уже тогда они умели настоять на своём и выступать организованно. Фабриканты обратились за содействием к губернатору, который явился самолично с сотней казаков. К собравшимся рабочим он обратился с грозным окриком: «Шапки долой!». Наступила тишина, но шапки остались на головах. Окрик повторился, и на этот раз рабочие ему ответили: «У нас кто в гости приезжает, тот первый шапку снимает». Взбешённый губернатор умчался. забастовка продолжалась, казаки разгоняли нагайками рабочих, не давая собираться. Через неделю пригласили рабочих для переговоров на площадь перед городской думой. Губернатор, уговаривая рабочих приступить к работе, указывал на взаимную пользу как фабрикантов, так и рабочих от сокращения праздников, но рабочие упёрлись и заявили: «Когда снимете колокола и вынесете иконы и церквей, тогда мы вам поверим». Переговоры ни к чему не привели, и праздники остались…
* Борьба за выходные в дни всех прежних праздников - один из самых распространённых поводов забастовок рабочих промышленных предприятий в России конца 19-го века. Манёвры властей по сокращению праздников в соответствии с Фабричным законом от 2 июня 2897 г., изданным из-за роста рабочего движения, ярко обрисовал Ленин в брошюре «Новый фабричный закон», в параграфе №7 - Как наше «христианское» правительство урезывает праздники для рабочих (Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т.2, с 288-293).
…В этом же году у нас на фабрике была вторая забастовка. Заметил я как-то в упаковочной кладовой, что у нас неправильная мера в куске товару. Законная мера, утверждённая фабричным инспектором, была 60 аршин в куске. В упаковочной же кладовой на куске стояло 66 аршин. Таким образом, рабочего обмеривали на 6 аршин с каждого куска. Сообщил о своём наблюдении товарищам: они стали мерить куски, и я оказался прав. Возмущённые рабочие прекратили работу и потребовали фабричного инспектора. Убедившись в правоте рабочих, тот дал телеграмму старшему инспектору в город Владимир. Дело было улажено, фабрикант заплатил рабочим, и мера была установлена правильная. Меня, как защинщика забастовки, сначала не хотели брать на работу, но, благодаря содействию инспектора, потом взяли. В 1898 году я забираю свою семью и еду в Петербург. Не успел я дать паспорт в прописку, как получаю приказание покинуть Петербург в 24 часа впредь до особого распоряжения. Оставив семью в Петербурге, еду в Ригу. Там скоро устраиваюсь, выписываю семью и живу года полтора спокойно. Затем мне опять не повезло. Полиция разыскивала бежавшего из ссылки Егора Афанасьева-Климанова, кузнеца, впоследствии Бубнова, старого товарища: думали, что он и я одно и то же лицо, и хотя я выяснил недоразумения, за мной стали следить. Слежка была такая настойчивая, что буквально нельзя было шагу ступить, чтобы не наткнуться на шпиков. Следили за мной, за моей квартирой, за моими товарищами. Положение становилось невыносимым, и я вскоре покинул Ригу.
Я еду в Ревель, там устраиваюсь, но ненадолго. Директор фабрики, куда я поступил работать, сначала относившийся ко мне хорошо и даже обещавший устроить мне квартиру при фабрике, вдруг стал настойчиво советовать уехать в Петербург. Я со дня на день ожидал приезда семьи, такой совет меня нисколько не устраивал, и мы с ним крупно поговорили. 20 декабря 1900 года на фабрике вспыхнула забастовка, за которую нас, русских, всех рассчитали. После семилетнего скитания я снова приезжаю в Петербург и поступаю работать на фабрику Гука…
* Одна из рядовых петербургских фабрик - «Красильная и ткацкая мануфактура», впоследствии фабрика им. Желябова, ныне торговый центр.
…С января до мая работаю спокойно. В мае за забастовку меня арестовывают, но, благодаря счастливой случайности, забыли нас четверых занести в списки, на высылку я не попал. Из старых товарищей в Петербурге я встретил Карелиных.
В то время Зубатов начал свою деятельность…
С.В. Зубатов
* Очевидно, Афанасьев имеет в виду начало деятельности полковника С.В. Зубатова в Петербурге. Зубатов в молодости некоторое время участвовал в нелегальном молодёжном кружке, но вскоре перешёл на службу в московскую охранку. В конце 19-го в. - начальник Московского охранного отделения, идейный вдохновитель политики «полицейского социализма». Добиваясь удовлетворения мельчайших экономических требований рабочих, стремился возглавить движение пролетариата, поставить его под контроль жандармерии, обезглавить его. В октябре 1902 г. назначен начальником Особого отдела Департамента полиции, начал активно действовать в Петербурге.
…На одно из его собраний пошёл и я, но мне там сразу не понравилось. Кругом полицейские; председатель всё время шушукается с околоточным надзирателем - атмосфера, не внушающая доверия, и я бросил туда ходить. Зубатовщина просуществовала недолго. На смену Зубатову явился Гапон. Первые свои собрания он устраивал на Выборгской стороне. Пошёл туда и я. Мне понравилось. Собрание было многолюдное, все рабочие; высказывались все свободно, полицейских не было. Я пригласил на эти собрания Карелиных. Они, в свою очередь, привлекли туда наиболее сознательных, развитых рабочих-печатников. Гапоновская организация стала быстро расти, и в 1905 году она насчитывала 11 000 членов. Я не знаю точно, был ли Гапон агентом охранки, какую роль сыграл он в движении 1905 года, но в деле организации рабочих масс Питера он сыграл большую роль…
Г.А. Гапон
* Г.А. Гапон - священник, яркий оратор. С 1902 г. был подручным у Зубатова, создал «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» - организацию зубатовского типа под контролем охранки. Шёл во главе одной из колонн рабочих 9 января 1905 г. с петицией к царю. Бежал за границу (после Кровавого Воскресенья - прим. автора поста), но вернулся в Россию и стал тайным агентом жандармерии. 28 марта 1906 г. судом группы рабочих приговорён к смертной казни и повешен в Озерках под Петербургом. Е. Афанасьев не учитывает, что Гапон сыграл большую роль в организации под царистскими лозунгами наиболее отсталой части рабочих масс Петербурга.
…9 января рабочие, как известно, с хоругвями и иконами направились к Зимнему дворцу к царю с петицией, но были частью расстреляны, а остальные разогнаны нагайками и саблями. Вера в царя и бога была убита. В ответ на эти расстрелы вспыхнула стихийная забастовка по всей России. Правительство растерялось. В Петербурге был создан Совет рабочих депутатов…
Кровавое воскресенье 9 января 1905 года
* Петербургский Совет рабочих депутатов создан 13 октября 1905 г. с числом 35-40 депутатов. В ноябре количество депутатов возросло до 560-570. Образовывались и районные Советы. Все они были примером массовой организации пролетариата, созданной на выборных началах и действовавшей фактически открыто. В Петербургский Совет было избрано 40 большевиков, но там преобладали меньшевики и эсеры, чем и объяснялись многие его ошибки в целом. В.И. Ленин в 1905 г. придавал очень большое значение деятельности Советов. В начале ноября он дал впервые оценку Советам, как органам восстания и зачаткам новой революционной власти. Ленин указал, что Совет должен быть центром объединения всех действительно революционных сил (см.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.12, с. 64)
…От нашей фабрики туда были выбраны: товарищ Лосев Николай, ему заместителем товарищ Никита Семёнов. Приезжая поздно из Совета, они передавали мне постановления Совета, и на основании этих постановлений я и руководил забастовкой. На самой фабрике была создана рабочая комиссия, в которой я тоже участвовал, она разбирала недоразумения между администрацией и рабочими. Когда был арестован Совет рабочих депутатов, были арестованы и наши представители…
* 3 декабря 1905 г. во время заседания Петербургский Совет рабочих депутатов был арестован. Лишь небольшой части депутатов удалось скрыться. Они составили второй Совет, действовавший потом в подполье. Но вскоре, 2 января 1906 г., и он был арестован.
…Мы поддерживали их семьи, устраивая каждый месяц в их пользу шапочный сбор. После ареста рабочих депутатов, когда стали призывать к сопротивлению против черносотенных банд Дубровина, у нас на фабрике рабочие стали делать кинжалы и вооружаться…
А.И Дубровин
* А.И. Дубровин - вождь русских черносотенцев, председатель совета «Союза русского народа». Вдохновитель и организатор террористических банд, осуществлявших еврейские погромы. Автор ряда самых реакционных сочинений, упрекавших царские власти в «либерализме». Осенью 1918 года, после Октябрьской революции, был расстрелян по приговору, вынесенному органами Советской власти.
Жертвы Кишинёвского погрома, устроенного черносотенцами в 1903 году
…Я приобрёл через одного товарища по ревельской забастовке Тимофея Евстратова, теперь работающего на электростанции «Красный Октябрь», девять револьверов и к каждому по 50 патронов. Эти револьверы тоже были розданы рабочим. К счастью, дело ограничилось слухами, и нам не пришлось пустить в ход наше оружие. На этом я заканчиваю свои воспоминания.
Продолжение в части 2, "История фабрики Паля и характеристика хозяев"