РоссиЯ: цвет серый...
или откуда черпает сюжеты Балабанов. Это точь-в-точь стоп-кадр из его "Груза-200".
Французский фотограф снимает Россию в 1991-1995 годах.
В кадре Норильск, но в то же время и тысячи городов по всей России. Картинка очень привычная. Из моего детства. Это автобус ЛИАЗ с большой задней платформой, где всегда набивалась такая толпа, что было тяжело дышать. Зимой в нем тепло. А когда жарко, водитель спереди открывает крышку, и хорошо видно чрево автобуса: редукторы и передаточные ремни. Это я очень хорошо помню.
В моем городе тоже был шестнадцатый маршрут. Только цифра. Все знали куда и откуда он идет. Что могут сказать незнакомцу названия конечных остановок?! Например: "РУ-3 - СЦБК". Местные и так знают, что это "Третий рУдник (с ударением на "у") - Соликамский целлюлозо-бумажный комбинат". Я очень рад, что сегодня уже значительно меньше мест, где можно сделать такие фотографии. И желаю, чтобы Балабанов наконец вырос из 90-х, где застрял и начал снимать про людей, а не про трупов.
Французский фотограф снимает Россию в 1991-1995 годах.
В кадре Норильск, но в то же время и тысячи городов по всей России. Картинка очень привычная. Из моего детства. Это автобус ЛИАЗ с большой задней платформой, где всегда набивалась такая толпа, что было тяжело дышать. Зимой в нем тепло. А когда жарко, водитель спереди открывает крышку, и хорошо видно чрево автобуса: редукторы и передаточные ремни. Это я очень хорошо помню.
В моем городе тоже был шестнадцатый маршрут. Только цифра. Все знали куда и откуда он идет. Что могут сказать незнакомцу названия конечных остановок?! Например: "РУ-3 - СЦБК". Местные и так знают, что это "Третий рУдник (с ударением на "у") - Соликамский целлюлозо-бумажный комбинат". Я очень рад, что сегодня уже значительно меньше мест, где можно сделать такие фотографии. И желаю, чтобы Балабанов наконец вырос из 90-х, где застрял и начал снимать про людей, а не про трупов.