Фотомультфильм по мотивам "Моби Дика"
Квикег и Ишмаэль
"...мы сделались задушевными приятелями. Он проникся ко мне такой же
естественной, непринужденной симпатией, как и я к нему... он... обнял меня за талию и сказал,
что отныне мы с ним повенчаны, - подразумевая под этим традиционным в его
стране выражением, что мы с ним теперь неразлучные друзья и что он готов
умереть за меня, если возникнет в том необходимость."
Старбак
"... Старшим помощником на "Пекоде" плыл Старбак, уроженец Нантакета и
потомственный квакер. Это был долговязый и серьезный человек, который, хоть
и родился на льдистом побережье, был отлично приспособлен и для жарких
широт, - сухощавый, как подгоревший морской сухарь."
Стабб и Тэштиго
"Вторым помощником плыл Стабб... Это был не трус, не
герой, а просто беспечный сорвиголова... Веселый, беззлобный, беззаботный, он
командовал вельботом, словно любая смертельная схватка - это не более как
званый обед, а вся его команда - всего лишь любезные гости."
"Тэштиго, чистокровный индеец из Гейхеда... Глядя на его
красновато-коричневое, жилистое и по-змеиному гибкое тело, вы готовы были
понять суеверные представления ранних пуритан и почти согласиться с ними,
что этот дикий индеец - сын князя Воздушной Стихии. Тэштиго был оруженосцем
второго помощника Стабба."
Фласк и Даггу
"Третьим помощником был Фласк, родом из Тисбери, что на острове
Вайньярд, низкорослый, тучный молодой человек, настроенный крайне
воинственно по отношению к китам, словно он считал могучих левиафанов своими
личными и наследственными врагами и полагал для себя делом чести убивать их
при каждой встрече."
"Третьим гарпунщиком был Дэггу, черный как смоль негр-исполин с походкой
льва, настоящий Агасфер с виду... Глядеть на него снизу
вверх было как-то физически унизительно; стоя рядом с ним, белый человек
походил на маленький белый флаг, просящий о перемирии могучую крепость. И
смешно сказать, этот царственный негр, этот Агасфер-Дэггу был оруженосцем
маленького Фласка, который выглядел в сравнении с ним, как жалкая пешка."
Капитан Ахаб
"Никаких следов обычной физической болезни и недавнего выздоровления на
нем не было заметно. Он был словно приговоренный к сожжению заживо, в
последний момент снятый с костра, когда языки пламени лишь оплавили его
члены, но не успели еще их испепелить, не успели отнять ни единой частицы от
их крепко сбитой годами силы."
"Получив от Старбека молоток, он приблизился к грот-мачте и, подняв его
кверху в одной руке, а другой протягивая перед собой монету, громким,
пронзительным голосом воскликнул:
- Тот из вас, кто первый увидит белоголового кита со сморщенным лбом и
свернутой челюстью; тот из вас, кто первым даст мне знать о белоголовом ките
с тремя пробоинами у хвоста по правому борту; тот из вас, говорю я, кто
первый увидит белого кита, тот получит эту унцию золота, дети мои!"
" - Люди! Что делаете вы, когда увидите кита?
- Подаем голос! - согласно откликнулись два десятка хриплых глоток.
- Хорошо! - крикнул Ахаб с дикой радостью, заметив общее одушевление,
какое вызвал, словно по волшебству, его внезапный вопрос.
- А что потом?
- Спускаем вельботы и идем в погоню!
- Под какую же песню вы гребете?
- "Убитый кит или разбитый вельбот!"
Ахаб и Федалла
"...высокая темнолицая фигура с единственным белым зубом,
зловеще торчащим между серо-стальных губ... Но всю эту эбеновую погребальную черноту
удивительнейшим образом увенчивал сверкающий белый витой тюрбан, под которым
были уложены вокруг головы скрученные в косу волосы... Федалла оставался неразрешенной загадкой до конца."
Пип, юнга
"Пип, хотя и слишком
чувствительный, был в сущности мальчиком живым и веселым, отличаясь той
жизнерадостной, сердечной и добродушной веселостью, какая свойственна его
племени - племени, отмечающему всякий праздник, всякое торжество куда
радостнее и самозабвеннее, чем любая другая раса."
Перт, кузнец
"...старый кузнец Перт, покрытый сажей и
мозолями... у этого старика были терпеливые руки, и
терпеливым молотом взмахивал он. Ни ропота, ни нетерпения, ни озлобления.
Безмолвно, размеренно и торжественно; еще ниже сгибая свою вечно согбенную
спину, он все трудился и трудился, будто труд - это вся жизнь, а тяжкие
удары его молота - это тяжкие удары его сердца."
"- Душа моя покорена, подавлена, и кем? Безумцем! Как перенести
оскорбление? Здравый ум должен был сложить оружие в этой битве! О, как ясна мне моя жалкая роль - подчиняться, восставая, и, мало того, ненавидеть, испытывая жалость."
"- Есть один бог - властитель земли, и один капитан - властитель
"Пекода". Наверх!"
"Nobody had more class than Melville. To do what he did in Moby-Dick, to tell a story and to risk putting so much material into it. If you could weigh a book, I don’t know any book that would be more full. It has Saint Elmo’s fire, and great whales, and grand arguments between heroes, and secret passions. It risks wandering far, far out into the globe." (Ken Kesey).
"...мы сделались задушевными приятелями. Он проникся ко мне такой же
естественной, непринужденной симпатией, как и я к нему... он... обнял меня за талию и сказал,
что отныне мы с ним повенчаны, - подразумевая под этим традиционным в его
стране выражением, что мы с ним теперь неразлучные друзья и что он готов
умереть за меня, если возникнет в том необходимость."
Старбак
"... Старшим помощником на "Пекоде" плыл Старбак, уроженец Нантакета и
потомственный квакер. Это был долговязый и серьезный человек, который, хоть
и родился на льдистом побережье, был отлично приспособлен и для жарких
широт, - сухощавый, как подгоревший морской сухарь."
Стабб и Тэштиго
"Вторым помощником плыл Стабб... Это был не трус, не
герой, а просто беспечный сорвиголова... Веселый, беззлобный, беззаботный, он
командовал вельботом, словно любая смертельная схватка - это не более как
званый обед, а вся его команда - всего лишь любезные гости."
"Тэштиго, чистокровный индеец из Гейхеда... Глядя на его
красновато-коричневое, жилистое и по-змеиному гибкое тело, вы готовы были
понять суеверные представления ранних пуритан и почти согласиться с ними,
что этот дикий индеец - сын князя Воздушной Стихии. Тэштиго был оруженосцем
второго помощника Стабба."
Фласк и Даггу
"Третьим помощником был Фласк, родом из Тисбери, что на острове
Вайньярд, низкорослый, тучный молодой человек, настроенный крайне
воинственно по отношению к китам, словно он считал могучих левиафанов своими
личными и наследственными врагами и полагал для себя делом чести убивать их
при каждой встрече."
"Третьим гарпунщиком был Дэггу, черный как смоль негр-исполин с походкой
льва, настоящий Агасфер с виду... Глядеть на него снизу
вверх было как-то физически унизительно; стоя рядом с ним, белый человек
походил на маленький белый флаг, просящий о перемирии могучую крепость. И
смешно сказать, этот царственный негр, этот Агасфер-Дэггу был оруженосцем
маленького Фласка, который выглядел в сравнении с ним, как жалкая пешка."
Капитан Ахаб
"Никаких следов обычной физической болезни и недавнего выздоровления на
нем не было заметно. Он был словно приговоренный к сожжению заживо, в
последний момент снятый с костра, когда языки пламени лишь оплавили его
члены, но не успели еще их испепелить, не успели отнять ни единой частицы от
их крепко сбитой годами силы."
"Получив от Старбека молоток, он приблизился к грот-мачте и, подняв его
кверху в одной руке, а другой протягивая перед собой монету, громким,
пронзительным голосом воскликнул:
- Тот из вас, кто первый увидит белоголового кита со сморщенным лбом и
свернутой челюстью; тот из вас, кто первым даст мне знать о белоголовом ките
с тремя пробоинами у хвоста по правому борту; тот из вас, говорю я, кто
первый увидит белого кита, тот получит эту унцию золота, дети мои!"
" - Люди! Что делаете вы, когда увидите кита?
- Подаем голос! - согласно откликнулись два десятка хриплых глоток.
- Хорошо! - крикнул Ахаб с дикой радостью, заметив общее одушевление,
какое вызвал, словно по волшебству, его внезапный вопрос.
- А что потом?
- Спускаем вельботы и идем в погоню!
- Под какую же песню вы гребете?
- "Убитый кит или разбитый вельбот!"
Ахаб и Федалла
"...высокая темнолицая фигура с единственным белым зубом,
зловеще торчащим между серо-стальных губ... Но всю эту эбеновую погребальную черноту
удивительнейшим образом увенчивал сверкающий белый витой тюрбан, под которым
были уложены вокруг головы скрученные в косу волосы... Федалла оставался неразрешенной загадкой до конца."
Пип, юнга
"Пип, хотя и слишком
чувствительный, был в сущности мальчиком живым и веселым, отличаясь той
жизнерадостной, сердечной и добродушной веселостью, какая свойственна его
племени - племени, отмечающему всякий праздник, всякое торжество куда
радостнее и самозабвеннее, чем любая другая раса."
Перт, кузнец
"...старый кузнец Перт, покрытый сажей и
мозолями... у этого старика были терпеливые руки, и
терпеливым молотом взмахивал он. Ни ропота, ни нетерпения, ни озлобления.
Безмолвно, размеренно и торжественно; еще ниже сгибая свою вечно согбенную
спину, он все трудился и трудился, будто труд - это вся жизнь, а тяжкие
удары его молота - это тяжкие удары его сердца."
"- Душа моя покорена, подавлена, и кем? Безумцем! Как перенести
оскорбление? Здравый ум должен был сложить оружие в этой битве! О, как ясна мне моя жалкая роль - подчиняться, восставая, и, мало того, ненавидеть, испытывая жалость."
"- Есть один бог - властитель земли, и один капитан - властитель
"Пекода". Наверх!"
"Nobody had more class than Melville. To do what he did in Moby-Dick, to tell a story and to risk putting so much material into it. If you could weigh a book, I don’t know any book that would be more full. It has Saint Elmo’s fire, and great whales, and grand arguments between heroes, and secret passions. It risks wandering far, far out into the globe." (Ken Kesey).