О конфликте в ЦДР
Почти все, кто хотел, высказались. А мне показалось важным привести цитату из интервью с Алексеем Казанцевым, опубликованном в 2006 году в журнале "Современная драматургия".
Правительство Москвы дало Центру новое здание. Не боитесь, что обретение своей крыши над головой приведет к угасанию творческого духа?
Что касается переезда, говорят, что нет ничего страшнее для судьбы театра, чем медные трубы, так называемая слава, и переезд в новое помещение. У нас, конечно, есть несколько знаменитых спектаклей, но на большинстве наших сотрудников, артистов, режиссеров это негативно не отразилось. Центр так устроен, что мы никогда не радуемся безумно своим успехам, потому что прекрасно понимаем, что жизнь в театре очень переменчива. Мне кажется, в творческих профессиях ехать на своем предыдущем успехе никогда не получается. Надо все всегда начинать практически заново, любую работу. А потом мы всегда занимаемся тем, что пытаемся предсказывать какие-то ситуации. Например, нам показалось, еще года два тому назад, что в ситуации «новой драмы» возникают определенные проблемы. В частности, появились очень странные попытки объявить «новую драму» альфой и омегой, заявлялось, что, кроме «новой драмы», вообще ничего не нужно, что надо убрать классику со сцены. Хочется надеяться, что по крайней мере в этих высказываниях нет некоторого лукавства и заигрывания с молодежью. Когда мне принесли десятую пьесу, чем-то похожую на «Пластилин», я понял, что происходят какие-то негативные процессы. Нельзя зрителя бесконечно добивать потоками жестокости. Хотя я не могу назвать тот же «Пластилин» жестокой пьесой. Это драма, хорошо написанная и хорошо сделанная. Но когда начинаются повторы - это, конечно, уже, боюсь, никому не нужно. Также мы приняли решение, что Центр время от времени будет ставить классические пьесы.
Как видно, Казанцев предполагал продолжить работу Центра в экспериментальном духе, но при этом иногда ставить и классические тексты. Жаль, что в итоге эти две линии, вместо того чтобы сосуществовать в рамках одного театра, разделились и стали причиной конфликта. Впрочем, то, что говорят на своих собраниях противники Угарова, демонстрирует, что они не готовы следовать хотя бы одному из направлений. Речь почему-то идет только о рейдерстве, трудовых книжках и личных обидах. Это не тема для театральной критики. А мне интересно было бы услышать от противников Угарова что-то конструктивное: в каком направлении они собираются менять ЦДР?
Полностью интервью с Алексеем Казанцевым здесь - http://ilmira-b.livejournal.com/10384.html#cutid1
Правительство Москвы дало Центру новое здание. Не боитесь, что обретение своей крыши над головой приведет к угасанию творческого духа?
Что касается переезда, говорят, что нет ничего страшнее для судьбы театра, чем медные трубы, так называемая слава, и переезд в новое помещение. У нас, конечно, есть несколько знаменитых спектаклей, но на большинстве наших сотрудников, артистов, режиссеров это негативно не отразилось. Центр так устроен, что мы никогда не радуемся безумно своим успехам, потому что прекрасно понимаем, что жизнь в театре очень переменчива. Мне кажется, в творческих профессиях ехать на своем предыдущем успехе никогда не получается. Надо все всегда начинать практически заново, любую работу. А потом мы всегда занимаемся тем, что пытаемся предсказывать какие-то ситуации. Например, нам показалось, еще года два тому назад, что в ситуации «новой драмы» возникают определенные проблемы. В частности, появились очень странные попытки объявить «новую драму» альфой и омегой, заявлялось, что, кроме «новой драмы», вообще ничего не нужно, что надо убрать классику со сцены. Хочется надеяться, что по крайней мере в этих высказываниях нет некоторого лукавства и заигрывания с молодежью. Когда мне принесли десятую пьесу, чем-то похожую на «Пластилин», я понял, что происходят какие-то негативные процессы. Нельзя зрителя бесконечно добивать потоками жестокости. Хотя я не могу назвать тот же «Пластилин» жестокой пьесой. Это драма, хорошо написанная и хорошо сделанная. Но когда начинаются повторы - это, конечно, уже, боюсь, никому не нужно. Также мы приняли решение, что Центр время от времени будет ставить классические пьесы.
Как видно, Казанцев предполагал продолжить работу Центра в экспериментальном духе, но при этом иногда ставить и классические тексты. Жаль, что в итоге эти две линии, вместо того чтобы сосуществовать в рамках одного театра, разделились и стали причиной конфликта. Впрочем, то, что говорят на своих собраниях противники Угарова, демонстрирует, что они не готовы следовать хотя бы одному из направлений. Речь почему-то идет только о рейдерстве, трудовых книжках и личных обидах. Это не тема для театральной критики. А мне интересно было бы услышать от противников Угарова что-то конструктивное: в каком направлении они собираются менять ЦДР?
Полностью интервью с Алексеем Казанцевым здесь - http://ilmira-b.livejournal.com/10384.html#cutid1