вот оно что, оказывается..
Как известно, в 1927-м, на взлете НЭПа,правительство СССР столкнулось с непростой задачей. Вовсю шла индустриализация, народ потоком шел в города, где, подобно грибам, росли заводы, и чтобы кормить людей, требовалось очень много хлеба. А зерна, собранного по налоговой разверстке, категорически не хватало: возможности индивидуальных крестьянских хозяйств были ограничены, да к тому же еще случился неурожай зерновых в самых хлебных областях, - на Украине и Северном Кавказе, - в связи с чем начались перебои с поставками хлеба и мяса.
То есть, лишний, не на посев и на себя, хлеб-то у крестьян был, и мясо тоже, но на продажу, и продавать его производитель предпочитал не государству, предлагавшему невысокую цену, а перекупщикам, пройдя по цепи которых зерно и мясо становились неподъемно дороги. А хлеб, известно, всему голова, не будет хлеба, не будет и песни, и уже к ноябрю города зависли на грани голода, угроза приостановки государственных строек стала более чем реальна.
Вопрос встал настолько остро, что Политбюро с 1926 года уделяло ему приоритетное внимание. Мнения звучали разные, но, в целом, по двум линиям. Радикалы предлагали, как водится, все отнять и поделить, но это предложение не нашло поддержки; по предложению т.т. Сталина и Бухарина большинство постановило решить проблему путем выпуска специальных бонов (квитанций на отсроченный платеж 22% рыночной цены) и прямой агитации на селе.
На агитацию были брошены лучшие силы, в том числе, разъехалось по глубинке и все партийно-государственное руководство СССР. Поехал даже сам Иосиф Виссарионович, вообще-то к такой форме работы не склонный. Но получалось плохо, даже у "сынов крестьянских" типа Калинина и Петровского, а уж про всякую интеллигенцию и говорить не приходится. В боны селяне не верили, предпочитали синицу в руке журавлю в небе и хлеб продавать не хотели.
И вот, на одной из встреч, где-то в деревне под Новосибирском, - уже в 1929-м, когда ситуация обострилась почти предельно, - в более чем двухчасовом выступлении разъяснив сходу суть проблемы, смысл бонов и важность индустриализации, воззвав к лучшим чувствам и ответив на все вопросы, т. Сталин в ответ на заключительное: "Ну, что скажете, товарищи?", получил ответ с прищуром: "А ты попляши, кавказец, попляши! Глядишь, мы тебе пудик-другой хлебца и отсыплем!".
Как вспоминали очевидцы, плясать генсек, конечно, не стал, но отреагировал сдержанно, как бы не расслышав. А после окончания мероприятия прошел в буфет, налил всклень граненый стакан армянского коньяка, выпил залпом и, выдохнув, сказал: "Все, разговоры окончены, эту сволочь надо ликвидировать полностью". И уже 3 ноября 1929 года "Правда" опубликовала статью Иосифа Сталина "Год великого перелома", где, в частности, говорилось: "...Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса".
http://putnik1.livejournal.com/2378248.html
То есть, лишний, не на посев и на себя, хлеб-то у крестьян был, и мясо тоже, но на продажу, и продавать его производитель предпочитал не государству, предлагавшему невысокую цену, а перекупщикам, пройдя по цепи которых зерно и мясо становились неподъемно дороги. А хлеб, известно, всему голова, не будет хлеба, не будет и песни, и уже к ноябрю города зависли на грани голода, угроза приостановки государственных строек стала более чем реальна.
Вопрос встал настолько остро, что Политбюро с 1926 года уделяло ему приоритетное внимание. Мнения звучали разные, но, в целом, по двум линиям. Радикалы предлагали, как водится, все отнять и поделить, но это предложение не нашло поддержки; по предложению т.т. Сталина и Бухарина большинство постановило решить проблему путем выпуска специальных бонов (квитанций на отсроченный платеж 22% рыночной цены) и прямой агитации на селе.
На агитацию были брошены лучшие силы, в том числе, разъехалось по глубинке и все партийно-государственное руководство СССР. Поехал даже сам Иосиф Виссарионович, вообще-то к такой форме работы не склонный. Но получалось плохо, даже у "сынов крестьянских" типа Калинина и Петровского, а уж про всякую интеллигенцию и говорить не приходится. В боны селяне не верили, предпочитали синицу в руке журавлю в небе и хлеб продавать не хотели.
И вот, на одной из встреч, где-то в деревне под Новосибирском, - уже в 1929-м, когда ситуация обострилась почти предельно, - в более чем двухчасовом выступлении разъяснив сходу суть проблемы, смысл бонов и важность индустриализации, воззвав к лучшим чувствам и ответив на все вопросы, т. Сталин в ответ на заключительное: "Ну, что скажете, товарищи?", получил ответ с прищуром: "А ты попляши, кавказец, попляши! Глядишь, мы тебе пудик-другой хлебца и отсыплем!".
Как вспоминали очевидцы, плясать генсек, конечно, не стал, но отреагировал сдержанно, как бы не расслышав. А после окончания мероприятия прошел в буфет, налил всклень граненый стакан армянского коньяка, выпил залпом и, выдохнув, сказал: "Все, разговоры окончены, эту сволочь надо ликвидировать полностью". И уже 3 ноября 1929 года "Правда" опубликовала статью Иосифа Сталина "Год великого перелома", где, в частности, говорилось: "...Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса".
http://putnik1.livejournal.com/2378248.html