Ветви тайного древа IV

[ilion_skiv]

ОРДЕН СВЯТОГО ГЕОРГИЯ
… один дух в нас - с неба, а другой происходит от земных семян …

Ферекид

На древнерусской фреске церкви св. Георгия в Старой Ладоге (XII в.) изображено чудовище, которое ведет на поводу, словно домашнее животное, Княжна или Царевна с княжеским венцом на голове (1).




Чудо Георгия о Змии.
Фреска церкви св. Георгия.
Старая Ладога. XII в.

Характерная деталь - в руках у Георгия не видно оружия... В.Я. Пропп сближает эту разновидность иконографии Георгия-змееборца (где Георгий не пронзает Змея, но торжествует над ним), с малым духовным стихом о Егории Храбром, где он смиряет противника не оружием, а молитвой. А также сообщает, что ни в одном из храмов московского кремля, ни в описи 1127 икон Троице-Сергиевой лавры иконы Георгия-змееборца нет. Он приходит к выводу, что культ Георгия-змееборца не признавался официальным богословием (2).
Действительно, в конце V в. папа Геласий упоминает страсти Георгия среди еретических, ложных книг (хотя и оговаривается, что это святой, достойный почитания, но дела его известны одному Господу и его страсти чтению в святой Римской церкви не подлежат). Этот запрет был подтвержден патриархом константинопольским Никифором в IX в.; наконец, апокрифическое житие Георгия осуждается в славянских индексах запрещённых книг (3). А уже в 1969 году Георгий исключается из официального списка католических святых (4)!
Можно считать достоверным, что митрополичий двор стремился к ортодоксальной чистоте в этом отношении. Но из этого совершенно не следует, что к тому же лагерю относился и царский двор.
Киевский великий князь Ярослав Мудрый был крещён Георгием. Прежде, чем стать великим князем киевским, он был князем новогородским, а именно в Новгороде и Киеве найдены наиболее интенсивные древние следы культа св. Георгия (устойчивость и богатство проявлений культа Георгия в Новгороде, возможно, связаны с тем, что, помимо наследия Ярослава, здесь позднее сказалось влияние купеческих республик Западной Европы, где этот культ был чрезвычайно популярен). После победы над эстами в 1030 г. Ярослав закладывает в честь своего покровителя город Юрьев и в нем храм св. Георгия, затем храм св. Георгия в Старой Ладоге (где мы обнаруживаем, упомянутую выше фреску с редким сюжетом) и георгиевский монастырь в Новгороде, а после победы над печенегами 1036 г. монастырь св. Георгия в Киеве. День освящения храма св. Георгия в Киеве (26 ноября), он повелел праздновать по всей Руси. Он же чеканил особую монету - сребреник с изображением св. Георгия с одной стороны и “трезубцем Рюриковичей” (“загадочная фигура” семьи старого Игоря Рюриковича) с другой.




Серебреник кн. Ярослава Мудрого с изображением св. Георгия. XI в.

Ему же атрибутирована древнейшая русская печать с изображением св. Георгия.
Имя Георгий, или Юрий, - одно из самых популярных княжеских имен на древней Руси. С именем князя Юрия (Георигия) Долгорукого связано распространение культа Георгия во Владимиро-Суздальской земле. Юрий Долгорукий считается и основоположником города Москвы, что послужило началом особой связи Москвы с культом Георгия, которая дожила до наших дней. Иконограмма Георгия-змееборца становится эмблемой московских князей и московского государства! Ему атрибутирована княжеская свинцовая печать с изображением Георгия, вынимающего меч. Сохранился и ряд других печатей XI-XIII вв. с изображением Георгия Победоносца, атрибутируемых русскими князьями прямо или по отчеству соимённых со святым (Андрей Юрьевич Боголюбский, Всеволод-Дмитрий Юрьевич Большое Гнездо, Георгий (Юрий) Всеволодович).
Потомки Московского князя Ивана Калиты умело пользовались православием как инструментом государственного строительства. Царь Иван III Васильевич, который взошел на престол в 1462 г., - то есть вскоре по завоевании турками-османами Константинополя в 1453 г. и падения Византийской империи, - проявляет особый интерес к Георгию. Уже в 1464 г. он воздвигает статую святого над парадным входом в московский Кремль (Флоровские ворота, с 1658 г. называются Спасскими). Это крайне необычное событие, ибо русская православная церковь не одобряла скульптурные изображения, считая их идолами. Женившись на Софье, племяннице последнего византийского императора Константина XI Палеолога, Иван III считает себя преемником византийских императоров и в 1497 г. усваивает герб Византийской империи - двуглавого орла, соединив его со своей московской печатью, то есть, поместив на грудь орла конного Георгия Победоносца. С тех пор это герб русского государства и позднее - Российской империи.
Заметим, что изображение всадника в русской геральдике определилось как фигура Георгия Победоносца лишь с момента кодификации российского имперского герба, осуществленной по проекту графа Миниха и утвержденной Военной Коллегией в 1729 году. А ещё в московскую эпоху по этому поводу наблюдается странная неопределенность. Так, в указе от 11 марта 1726 г. (№ 4850) всадник на коне в символике Императора Всероссийского именуется ездцом. Дело в том, что в московской истории XV-XVII вв. князья предпочитали изображать себя в виде всадника, вооруженного мечом или копьем, нередко побеждающего дракона или какое-либо дикое животное. Так что, принимать изображения этого ряда за св. Георгия следует далеко не всегда, даже в тех случаях, когда Георгиевы признаки налицо. Ездец в рассматриваемый период буквально поглотил образ св. Георгия в символах государственного значения даже в тех случаях, когда имелся в виду именно этот святой. Так на щите, помещённом в портрете царя Василия III, который находится в книге побывавшего в Москве Сигизмунда фон Герберштейна “Rerum moscoviticarum” (“Записки о Московии” изд. 1556), изображен нагой (!) всадник, поражающий копьём дракона, то есть это не Георгий.




Портрет Царя Василия III
Из книги Сигизмунда фон Герберштейна
“Rerum moscoviticarum commentarij…” 1556.
Photo Cornell University.

С образом ездца связано происхождения названия русской монеты копейка в царствование Ивана IV Грозного: “А при великомъ князъ Васильъ Ивановичъ бысть знамя на денгахъ князь великiй на конъ, а имеъя мечь в руцъ; а князь великiй Иванъ Васильевич учини знамя на деньгахъ князь великiй на конъ, а имъя копье в руце, и оттого прозваша денги копейныя” (Летопись по Воскресенскому Новоиерусалимскому списку). Копейщик переехал на московскую монету с новгородской копейки по инициативе регентши Елены Васильевны Глинской, матери Ивана Грозного.
Сохранились золотые монеты Ивана Грозного и серебряные монеты его сына Федора с изображением св. Георгия, каковые, согласно имеющимся сведениям, при царе Федоре, использовались в качестве награды за храбрость на поле боя. И, наконец, 26 ноября 1769 г. Екатерина II учредила Военный орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия (5).
Крестьянский культ св. Георгия, распространенный во всем христианском мире, восприняв черты церковного культа, имеет, однако, особый характер. В латинской “Золотой легенде” Яков Ворагинский пишет: “Георгий назван по земле, geos, и возделыванию, orge, то есть он тот, кто возделывает почву”. Сельскохозяйственный культ Георгия двоится - он считался не только покровителем земледельцев, но и пастухов и их стад (6). Наряду с этим, Георгий считался волчьим пастырем.
Заметим, что в мифологическом досье пастуха “содержится тайна его особого (божественного, царского) происхождения, его причастности к сакральному, его эзотеричности. <...> Добровольное превращение вызывается необхо¬димостью скрыться от опасности, когда под личиной пастуха, как под шапкой-невидимкой, герой получает передышку и может подго¬товиться к реваншу, совершить подвиг и т.д. <...> Пастух знает больше других, пастух знает то, чего не знают другие... Пастух в сказке - личина, роль, маска героя, на самом деле являющегося чем-то (или кем-то) иным. <...> В биографии Аполлона есть эпи¬зоды, когда он прерывает исполнение своих божественных функций и делает человеческую работу, причём без всяких полагающихся ему как богу преимуществ. Эти эпизоды связаны именно с пастуше¬ством. Аполлон пасёт стада Адмета. Аполлон вместе с Посейдоном строит стены Трои, и пасёт быков у Лаомедонта, деда Париса. <…> Служа у смертного, Апол¬лон остается богом, сохраняя подспудно свою истинную ипостась. Бог в роли простого пастуха - это должно побуждать к осторож¬ности в отношении любого пастуха: не скрывается ли под его ли¬чиной бог” (7).
Это крайне важный момент, указывающий на промежуточное положение св. Георгия в народной мифологии: с одной стороны ему молятся о сохранности стад, с другой, как вождь и владыка волков, он определяет им (волкам) как и где кормиться. Налицо классическая позиция героя-медиатора, не просто поддерживающего равновесие, но и регулирующего его.
Это принцип, как мы полагаем, в полной мере, возможно распространить и на драконоборческий аспект его деятельности. С одной стороны он вступает в противоборство с чудовищем, с другой же, являясь в какой-то части его ипостасью, особым образом взаимодействует с ним. Это вполне подтверждает и почитание Георгия (Егория) как покровителя богатства - вспомним особенную связь дракона с сокровищем.
Любопытно, что св. Георгий считается также покровителем невест. Так, крестьянские девушки молились ему о даровании жениха. Видимо, он мыслился и шире - как покровитель женский, основанием для чего могло быть Чудо о Змии (8).
А теперь вспомним историю Геракла и Змеедевы - налицо все фрагменты (строго говоря - компоненты) головоломки: герой, соединяющий в себе божественное и человеческое начало, и Змеедева - чудовище и женщина в одном лице… Итог - рождение этноса, новая фаза космогенеза. Здесь возникают самые непосредственные ассоциации с процессом алхимического магистерия, как соответствующим аспектом именно Королевского Искусства…
Как мы уже говорили, превращение змееборческого изобразительного мотива в мотив христианский происходит, вероятно, уже в царствование Константина, первого императора-христианина. Евсевий Кесарийский, современник императора, отец церковной истории, упоминает о том, что тот велел изобразить себя в виде конного воина, пронзающего дракона, и поместить изображение над входом в переднюю палату императорского дворца (вспомним статую святого, помещенную по приказу Ивана III, над парадным входом в московский Кремль).
Однако, своего расцвета на Западе культ св. Георгия достигает в эпоху крестовых походов. Он представляется небесным рыцарем-крестоносцем, его геральдический знак - красный крест на белом поле.
Св. Георгий избирается святым покровителем ряда городов и государств (Генуи, Арагона, Португалии, Бургундии, Аквитании и др.). Геральдические знаки св. Георгия можно увидеть в гербе Лондона, на многих зданиях Фрайбурга и его непосредственное изображение на одних из фрайбургских городских ворот. Одни из городских ворот Флоренции украшены барельефом конного Георгия и носят имя Porta San Giorgio.
Особую роль сыграл генуэзский культ св. Георгия - ведь именно из Генуи крестоносцы со всей Европы отправлялись в Святую Землю. Заметим, что купеческие республики и ремесленные гильдии Западной Европы сыграли не меньшую роль в распространении культа св. Георгия, чем рыцарские сообщества.
Истории известны многочисленные Орденские структуры, посвященные св. Георгию, например, Орден св. Георгия в Альфаме (осн. 1201 г.), французский орден св. Георгия (весьма любопытно, что его членами могли быть и женщины) (осн. 1390 г.), орден св. Георгия Австрии, или Каринтии (осн. 1273 г., распался и был основан заново в 1468 г.), орден рыцарей св. Георгия для защиты церкви от врагов (осн. 1498) и т.д.
Интересно, что хотя св. Георгий был крайне популярен во всем христианском мире, Англия заявила на него особые права. Эдвард III объявил Георгия покровителем Англии и закрепил это обстоятельство учреждением Ордена Подвязки и св. Георгия. Согласно официальной версии орден был основан для восстановления обычая рыцарских турниров, традиции легендарного короля Артура (9).
Заметим, что полное имя Артура - Артур Пендрагон, где последнее - титул древних кельтских вождей и первых британских королей, буквально означающий “Главный дракон” или “Голова дракона”…
Основным знаком английского ордена Подвязки является сама подвязка - голубая матерчатая полоска с пряжкой, носимая над коленом левой ноги поверх белого трико орденского костюма. На подвязке вышит девиз HONI SOIT QUI MAL Y PENCE (да будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает). Изображение этой же ленты с ее надписью повторяется в шитье орденского костюма, окружает печать ордена и замыкает в овал изображение св. Георгия на металлическом знаке (10).
Документированное начало ордена относится к 1348 г., когда булла папы Климента VI дала право епископам Солсбери и Винчестера совместно создать капеллу св. Георгия в Виндзоре в качестве орденского центра. А в 1358 г. папская булла провозгласила св. Георгия патроном Англии. Членство Ордена Подвязки и Георгия было и остается крайне ограниченным. Удостоится его было большой честью даже для европейских монархов. Что характерно, позднее его членами могли стать и женщины (11).
Но наиболее интересные сведения об Ордене Подвязки мы находим в изрядно документированном исследовании Роже Делорма.
Распространенная, хотя и отвергаемая официальной историографией ордена, версия легенды приписывает слова девиза королю Эдуарду III, который будто бы произнес их в 1350 г. во время придворного бала, подняв упавшую с ноги нравившейся ему дамы (по некоторым сведениям это была графиня Солсбери) чулочную подвязку; слова короля были вызваны раздавшимся кругом смехом, а учреждение ордена было своего рода местью короля насмешникам (12).
Делорм утверждает, что: “Леди, потерявшая подвязку, была не графиня Солсбери, а член одного братства, поклоняющегося кельтскому двуликому божеству с козлиными ногами. Подняв ленту, король тем самым показал, что он сам приверженец этого языческого культа. Затем Эдуард III якобы создал двойное братство из двадцати шести представителей лучших семей королевства. Сам он возглавил первую группу из тринадцати человек, а принц Уэльский - другую” (13).
Опираясь на исследования Маргарет Мюррей (14), рискнем предположить, что в данном случае речь идет о своеобразном пережитке культа плодородия, восходящего ко времени неолита. Суть теории Мюррей заключается в том, что колдун был, по существу, членом культовой организации, которая отнюдь не восставала против христианства, но была полностью независимой и более древней религией, фактически язычеством дохристианской Западной Европы, сохранявшимся веками после номинального принятия христианства. В такой организации было принято поклонение двуликому рогатому богу, которого можно отождествить с Янусом, или Дианусом (полное описание коего содержится в первых главах книги Фрэзера “Золотая ветвь”), а также с кельтским Цернунном. Инквизиторы, “в своем невежестве и фанатизме”, смешивали это божество с Сатаной. В действительности этот культ был по-настоящему народной религией в Англии и нескольких соседних странах в продолжение всего периода Средневековья. Христианство было только принятой из политических соображений официальной маской, внешняя регламентация которой проводилась властями. Но при этом даже сами правители не имели реальной возможности подавить колдовской культ (или, как д-р Мюррей предпочитала называть его, дианизм). Ибо обряды этого культа считались необходимыми для благосостояния общества, как это было еще в те времена, когда язычество существовало открыто, и по этой причине, вплоть до Реформации, тайно поощрялись самыми высокопоставленными лицами, именно теми, кому приходилось резко осуждать рогатого бога и все, что с ним связано, от имени государства. Считается, что этот культ, по-видимому, был монотеистическим, имел развитую организацию, в основе которой лежал шабаш тринадцати и которая охватывала все слои общества, включая королей, министров и, формально, даже христианских прелатов (15).
Таким образом, Орден Подвязки выступает в качестве непосредственного правопреемника “старой религии” - “последнего побега самого античного и самого уважаемого из европейских культов, своего рода, ассоциации тщательно отобранных людей, поклоняющихся Всемирной Силе, которую олицетворяет Женская Предвечность” (16).

(Продолжение следует)