«Спасти Рядового Лялевича!» - «Заколот-команда Петербурга»
Склизкая погода; мокрый от «балтийских слёз» дом; низколобая, «злая» арка… Двор с неожиданно белой, приземистой проходной. В пластиковых окнах настороженные люди характерной внешности гастарбайтеров. Пара разбитых велосипедов и забитые окна. Звонок: «Вы где? Осторожнее!».
Я приехал в гости к «заколот-команде» и ищу ребят, вглядываясь в оконные провалы.
Отвечаю: «Проехал вокруг дома во двор».
«Уезжайте! Там не надо стоять, могут машину попортить».
Выезжаю на свет божий из-под арки. Теперь различимы слова на листке, прикреплённом к «торпеде» моего «пепелаца»:
«Я слышала, как плачет старый дом.
И кто сказал: «У камня нет души»?
В проникновенной питерской тиши
Он издавал кирпичный долгий стон…».
Наталья Апрельская, «Чёрные окна»
Адрес: ул. Розенштейна, 39. Стиль: модерн. Годы постройки: 1902-1904. Архитектор Лялевич М.С.
фото Activatica
Игорь Ланкинен и Артемий Романов. Они стоят перед фасадом. Мрачная громада «расселёнки» и две тонкие фигуры: несоразмерность, тревога и надежда. Сталкеры «зоны», неизвестной миллионам спешащих мимо петербуржцев. Хранители мира, где люди, больше похожие на двуногих крыс, терзают изуродованную огнём и плесенью историю великого года.
«...Вновь осень, он стоит ветрам открытый
Побитый и облупленный фасад
Под лестницей зловонный мусор
А в коридорах снова мрак
Стоим, читая прошлого скрижали
Что высечены в сих стенах
Пытаясь разгадать все те печали,
Что скрыты в замолчавших голосах…».
Это слова из песни «Квартал слёз», которую Игорь посвятил дому, чья судьба навсегда вошла в его жизнь.
Игорь: «У этого дома очень интересная архитектура. Фасад лаконичен, но его нельзя назвать простым. Много причудливых деталей. Я, вообще, люблю северный модерн - он для меня как музыканта и фотографа очень антуражен. А здесь я нашёл обложку для своего альбома и влюбился в дом.
фото И.Ланкинен
Потом затянуло в градозащиту.
Я видел, как горит это здание, как оно меняется. С тех пор как отсюда примерно 6 лет назад выехали жильцы, пожаров было много».
Артемий: «У меня всё так же. Только без музыки и альбома. Архитектуру очень люблю. Историю, краеведение».
Мы идём вдоль заколоченных ржавыми листами окон. Ищем вход. Он в очередной арке - железная дверь, закрытая с помощью металлического штыря. Шаг за порог… Понятный и привычный мир исчезает. Здесь всё не так. Куда поставить ногу? Что там, за обгоревшей дверью на одной петле? И в спину кто-то смотрит так, что хочется пригнуться. Страшно наступить на хрупкие обломки - вдруг «оно» услышит тебя?
фото Activatica
Игорь и Артемий тут «в своей тарелке». Ведут меня вверх, вниз через мусорные баррикады и завалившиеся стены, сквозь «арки» рухнувших лестничных пролётов, мимо развороченных изразцовых печей по безопасному маршруту. А сам бы я тут недалеко ушёл…
«Как жители съехали, заселили гастарбайтеров, - рассказывает Игорь, - Потом тут жили цыгане. После них дом стал приютом бомжей, скрывающихся уголовников, наркоманов. Кто их увидит, поймает в такой расселёнке?
Пришельцы наваливают вокруг своего гнезда мусор. Это как сигнализация. Человек идёт, и шум разносится далеко. Есть время убежать от полицейских или других гостей, с которыми бомжам и наркоманам лучше не встречаться.
фото Activatica
Вот тщательно оборудованное укрытие: дверь с набитыми гвоздями, чтобы нельзя было выбить «с ноги».
фото Activatica
Специальный упор сделали для блокировки двери.
фото Activatica
А за ней есть всё для жизни в осаде, пока незваные гости не поймут, что выковырять жильцов слишком сложно».
фото Activatica
фото Activatica
фото Activatica
фото Activatica
фото Activatica
фото Activatica
фото Activatica
Артемий: «Бывают неприятные моменты, когда гастарбайтеры из своей гостиницы приходят. Она тут же, в другом крыле дома, вот за этой серой дверью.
фото Activatica
Как-то собирал железки на заварку окон. Это было до того, как в ноябре 2016 года мы поставили на окна первого этажа решётки. Выскочили ребята с ножичками: «Чё тут делаешь!?».
За серыми дверями большая «гостиница» для приезжих рабочих. В окнах видны многоярусные кровати.
фото Activatica
Если никто, то мы, вот так!
Дом брошен. Никто им не занимается. Пожары, погода, мародёры уничтожают его день за днём, месяц за месяцем, как будто эта агония - заранее поставленная цель некой разрушительной силы, чей призрак ныне маячит за десятками исторических памятников Санкт-Петербурга.
фото Activatica
Игорь: «Шесть лет дом стоял открытый. Время от времени то фирма какая-то, то жилконтора заколачивали окна первого этажа. Но вот же он - прямо у дома. Пункт приёма металла».
Артемий: «Отодрали лист, сдали тут же в приёмке, купили пузырь и в дом, отдыхать, греться, мародёрить. Находятся люди, которые до сих пор - через 100 лет после революции - ищут в стенах и печах мифические клады».
Игорь: «Статус здания не установлен. Юридически это не памятник, хотя попал в охранную зону».
Это первая постройка знаменитого польского архитектора Марианна Станиславович Лялевича. По факту это памятник истории и культуры.
Невозможно смотреть, как дом разрушается. Как его грабят и сжигают. Вот мы и создали «заколот-команду» Стражей Лялевича. Приглядываем за домом постоянно. Закрываем все возможные пути доступа внутрь. Забиваем железными листами, закрываем решётками окна и двери».
фото Activatica
Было бы желание, умение придёт
Артемий: «Закрывать дом на самом деле просто. Можно выучиться самому, по себе знаю».
Игорь: «Лист на раму набить несложно. Когда надо работать с кирпичом, приходят добровольцы-каменщики. Среди нас кого только нет: врачи, учителя, пианисты, журналисты, многие из рабочих профессий».
Закладка кирпичом окон в Доме Крутикова, фото из ЖЖ Дарьи Васильевой
«В жизни нет больше ни смерти, ни жизни,
На лезвие бритвы завис бронепоезд
Остановились все механизмы -
В этой Вселенной закончилась совесть…».
«Дому Лялевича», Радмира Ружковская, «Чёрные окна»
Игорь: «Враг выжигает крышу, чтобы здание быстрее разрушилось. Тут особо и делать-то ничего не надо. Пожарные приезжают, тушат, а металл сбрасывают вниз. Берите, сдавайте.
Заново крышу никто не кроет, а без неё здание умирает на глазах. Хозяину только и надо подождать, пока оно придёт в полную негодность. Тогда можно горестно констатировать, что спасать и сохранять тут уже нечего, сносить памятник и строить нужный объект.
фото Activatica
фото Activatica
Мы работаем по многим адресам: Дом Крутикова, Дом Басевича на Петроградской стороне. Не так давно нашли расселённую «сталинку» на Балтийской улице. Так что работы хватает».
фото Activatica
Игорь: «Мы стараемся постоянно следить за тем, что тут происходит. Реагировать, если что-то оторвут, откроют окно. Кто может, едет с работы, проходит мимо, смотрит. Сообщает если что. К примеру, 18 марта 2917 года был очередной пожар. Кто-то поджёг матрас на втором этаже. Заметили, сообщили. Огнеборцы подъехали через несколько минут и ликвидировали возгорание.
Трагическим стало 9 апреля. В 10 часов утра огонь охватил 4 этажа, но пожарные успели вовремя. Не похоже, что это бомжи покурили. Стражи Лялевича сразу же стали восстанавливать выломанные решётки на окнах. Работа затянулась в ночь».
Дом Лялевича - это памятник рядовой жилой застройки Санкт-Петербурга начала 20 века. «Рядовой» в данном случае совсем не означает не нужной, неинтересной. Поэтому требование «Спасти рядового Лялевича!» всё актуальнее день ото дня.
фото Activatica
Стражам Лялевича нужна помощь!
Блажен, кто выбирает бой -
Отбросив страхи и сомненья
Не опасаясь окруженья
Презрев, что силы неравны.
Блажен, кто выбирает бой -
Ещё не ведая победу,
Когда беда идёт по следу
И подкрепленья не видны.
Борис Вишневский, «Чёрные окна»
Читать подробнее на сайте Активатика