Однажды…
Приснился кошмар мне. Один из таких (к счастью, довольно редких), что заставляют средь ночи проснуться в холодном поту. Фигурировали мы с Гейбом в нем, а еще несколько зомби. Появлялись они через некую дверь - она была настежь открыта в густую темень,и в нее стали заходить эти зомби - по одному, по двое. Мы с Гейбом умудрились каким-то образом после нескольких столкновений с ними остаться в живых, а дверь заперли. Какое-то время к ней не подходили. Успокоились постепенно, но потом Гейб надумал опять дверь открыть - посмотреть, все ли спокойно снаружи. Чуя неладное, я закричала: “НЕ ОТКРЫВАЙ!” Но поздно. Зомби вошел в открытую дверь и - и двинулся на меня. Тут-то меня холодный пот и прошиб. Села на кровати, тяжело дыша, перед глазами тот самый последний зомби - с красной точкой на лбу, будто след от пули. Такие же точки у всех остальных, все зомби были мужского пола, белые, с отсутствующими выражениями лиц, то есть никаких чувств не выражали вообще, кроме одной цели - убить.
Я не хотела записывать этот сон в дневнике или Гейбу о нем говорить: мало ли, что приснится, может я сыру на ночь некстати поела? Боялась привязывать этот кошмар к событиям - настоящим иль будущим. Но он таки сам привязался, причем в тот же день.
Упоминала уже я, что подумываю CCTV установить над входной дверью - и не потому, чтобы поддержать технические достижения, которые стали к тому же кому угодно доступны. (В 90-е годы камеры CCTV стоили тысячи долларов в фирме шпионского оборудования в Мейфэр - крайне богатом районе Лондона, где сама я в то время работала, а нынче подобные можно купить фунтов за сорок на Амазоне. В 90-е также в ЮК еще было много домов, где хозяева на ночь не запирали дверей.) Детская игра “Постучим и убежим”, хоть и раздражала нас с Гейбом с тех пор, как мы в “чистый белый район” жить переехали в нулевых, но казалась почти невинной забавой не одного поколения местных подростков (наподобие эпизода “Однажды” в журнале “Ералаш”), тем более, сама я порой свою дверь не запирала.
Эта часть мироощущения (где ты, словно в коконе) изменилась довольно резко в прошлом году. Пандемия, локдауны внесли суровые изменения в отношения между людьми. Дети шлялись по нашей лужайке все прошлое лето стаями беспризорников (о чем я писала неоднократно), у многих и крыша поехала явно. Упомянутая игра приняла иной характер.
Во-первых, стук стал очень громким, словно пытаются проломиться в дверь. Из домочадцев это нервирует всех, особенно Джинджу и Бусю, им становится страшно, не по себе (как и нам с Гейбом впрочем). Во-вторых, происходит ”игра” поздним вечером, когда даже мелькающих пяток стучащего не разглядеть в темноте, не говоря уж о том, чтобы догнать, пиздюлей навешать или распознать: “Ублюдок-то чей?”
“Поиграли” таким образом с нашей дверью в начале недели. После я в местной прессе нашла статью, что подобные “игры” стали нередки в нашем районе. Кое-где для спецэффектов “игры” применялись не руки, а ноги. Кое-где в ход шли гнилые яблоки - с ними, к тому же, можно дистанцию соблюсти и удрать побыстрее. Приведен был в статье также случай с чьей-то машиной, ключом расцарапанной, а также случай врывания в дом к беспомощному старичку возраста за девяносто - все это дело рук одной “банды”, орудующей в нашем “белом, чистом” районе. И хоть я решила, что два этих случая просто притянуты из других “опер”, но как же мне стало нехорошо, когда вчера поздним вечером наш дом почти затрясло: во входную дверь с размаху кинули что-то тяжелое.
Джинджер и Фред сразу спрятались, Гейб направился к двери. Я вспомнила сон и в страхе хотела ему запретить: “Не открывай!” Надо было звонить в полицию сразу, в статье reference number не зря приводился. Гейб открыл дверь все равно. Белая, пластиковая, к которой не так-то легко прилипает грязь, была все же заляпана чем-то темным и вязким. Не говном вроде бы - хоть на этом спасибо.
Гейб вытер дверь кухонным полотенцем бумажным. Я дала ему референс-number. Позвонил 101 (в полицию). Все подробности им сообщил. Что будет дальше - посмотрим.
P.S.
Прочла вышеизложенное и решила поправку внести насчет “кокона”. Слукавлю я, если скажу, что мироощущения в этой стране, в этом “чистом, белом” поселке у меня были именно вот такие всегда, лишенные страха или какого-то дискомфорта. Все же мы тут изначально “своими” не были, сами в какой-то степени “негры”: чужие, пришельцы. Потому ситуации типа разбитого горшка у крыльца нашего или даже выстрела в окно воспринимались в первую очередь не как детские шалости или случайности, а сознательные вызовы - нам, пришельцам, чужим в этом “чистом и белом”. Но вот что интересно: чистые-белые ли стучат по ночам в двери домов, откуда им ничего не грозит, кроме того, что жильцы наберут 101? И самое грустное… нет, самое страшное - это то, что даже в тех ситуациях прошлого, которые мы принимали за вызов к себе, у нас никогда-никогда не было чувства, что в дверь может войти некий зомби с одной только целью - убить.
Сейчас это чувство есть. Может, в этом кошмар ночной виноват. А может, и нет.
Я не хотела записывать этот сон в дневнике или Гейбу о нем говорить: мало ли, что приснится, может я сыру на ночь некстати поела? Боялась привязывать этот кошмар к событиям - настоящим иль будущим. Но он таки сам привязался, причем в тот же день.
Упоминала уже я, что подумываю CCTV установить над входной дверью - и не потому, чтобы поддержать технические достижения, которые стали к тому же кому угодно доступны. (В 90-е годы камеры CCTV стоили тысячи долларов в фирме шпионского оборудования в Мейфэр - крайне богатом районе Лондона, где сама я в то время работала, а нынче подобные можно купить фунтов за сорок на Амазоне. В 90-е также в ЮК еще было много домов, где хозяева на ночь не запирали дверей.) Детская игра “Постучим и убежим”, хоть и раздражала нас с Гейбом с тех пор, как мы в “чистый белый район” жить переехали в нулевых, но казалась почти невинной забавой не одного поколения местных подростков (наподобие эпизода “Однажды” в журнале “Ералаш”), тем более, сама я порой свою дверь не запирала.
Эта часть мироощущения (где ты, словно в коконе) изменилась довольно резко в прошлом году. Пандемия, локдауны внесли суровые изменения в отношения между людьми. Дети шлялись по нашей лужайке все прошлое лето стаями беспризорников (о чем я писала неоднократно), у многих и крыша поехала явно. Упомянутая игра приняла иной характер.
Во-первых, стук стал очень громким, словно пытаются проломиться в дверь. Из домочадцев это нервирует всех, особенно Джинджу и Бусю, им становится страшно, не по себе (как и нам с Гейбом впрочем). Во-вторых, происходит ”игра” поздним вечером, когда даже мелькающих пяток стучащего не разглядеть в темноте, не говоря уж о том, чтобы догнать, пиздюлей навешать или распознать: “Ублюдок-то чей?”
“Поиграли” таким образом с нашей дверью в начале недели. После я в местной прессе нашла статью, что подобные “игры” стали нередки в нашем районе. Кое-где для спецэффектов “игры” применялись не руки, а ноги. Кое-где в ход шли гнилые яблоки - с ними, к тому же, можно дистанцию соблюсти и удрать побыстрее. Приведен был в статье также случай с чьей-то машиной, ключом расцарапанной, а также случай врывания в дом к беспомощному старичку возраста за девяносто - все это дело рук одной “банды”, орудующей в нашем “белом, чистом” районе. И хоть я решила, что два этих случая просто притянуты из других “опер”, но как же мне стало нехорошо, когда вчера поздним вечером наш дом почти затрясло: во входную дверь с размаху кинули что-то тяжелое.
Джинджер и Фред сразу спрятались, Гейб направился к двери. Я вспомнила сон и в страхе хотела ему запретить: “Не открывай!” Надо было звонить в полицию сразу, в статье reference number не зря приводился. Гейб открыл дверь все равно. Белая, пластиковая, к которой не так-то легко прилипает грязь, была все же заляпана чем-то темным и вязким. Не говном вроде бы - хоть на этом спасибо.
Гейб вытер дверь кухонным полотенцем бумажным. Я дала ему референс-number. Позвонил 101 (в полицию). Все подробности им сообщил. Что будет дальше - посмотрим.
Click to viewP.S.
Прочла вышеизложенное и решила поправку внести насчет “кокона”. Слукавлю я, если скажу, что мироощущения в этой стране, в этом “чистом, белом” поселке у меня были именно вот такие всегда, лишенные страха или какого-то дискомфорта. Все же мы тут изначально “своими” не были, сами в какой-то степени “негры”: чужие, пришельцы. Потому ситуации типа разбитого горшка у крыльца нашего или даже выстрела в окно воспринимались в первую очередь не как детские шалости или случайности, а сознательные вызовы - нам, пришельцам, чужим в этом “чистом и белом”. Но вот что интересно: чистые-белые ли стучат по ночам в двери домов, откуда им ничего не грозит, кроме того, что жильцы наберут 101? И самое грустное… нет, самое страшное - это то, что даже в тех ситуациях прошлого, которые мы принимали за вызов к себе, у нас никогда-никогда не было чувства, что в дверь может войти некий зомби с одной только целью - убить.
Сейчас это чувство есть. Может, в этом кошмар ночной виноват. А может, и нет.