(no subject)
Врач Лорри рассказывал, что однажды его вызвала к себе прихворнувшая герцогиня де Сюлли и рассказала затем ему о дерзкой выходке его коллеги Борде. Тот якобы заявил ей:
"Вы здоровы, но вам нужен мужчина - и он перед вами".
После чего Борде предстал перед ней в боевой готовности. Лорри стал оправдывать своего коллегу и наговорил при этом герцогине массу почтительных комплиментов.
В конце своего рассказа Лорри добавлял:
"Дальнейшее мне неизвестно. Знаю только, что она пригласила меня еще раз, а потом вновь прибегла к услугам Борде".
Некий господин на вопрос, почему он не бывает в свете, ответил:
"Потому что я разлюбил женщин и узнал мужчин".
Как-то г-н де Сурш, который был маленьким, очень уродливым, смуглым и имел круглые и выпученные глаза, уезжая из гостей заявил:
"Нынче я впервые за два года ночую дома".
Епископ Агдский обернулся к говорившему и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
"Понимаю, сударь! Обычно вы спите на насесте".
Некто прочел в обществе несколько эпиграмм на людей, которые все без исключения были уже мертвы. После этого присутствующие обратились к г-ну де Монтескью, словно приглашая и его развлечь их какой-нибудь эпиграммой. Тот с наивным видом улыбнулся:
"Нет, мне нечего вам прочесть: все мои знакомые еще живы".
Французский писатель Франсуа Шатобриан так высказывался о том, что такое компромисс:
"Моя жена, к примеру, желает обедать в пять часов. Я же не чувствую голода до семи часов. Чтобы угодить друг другу мы пришли к компромиссу и садимся обедать в шесть часов. Получается, что она садится обедать очень голодной, а я сытым. Вот это и называется - жить вместе счастливо, делая взаимные уступки!"
Когда французский киноактер Жан Маре был в Японии, ему захотелось попробовать японскую рисовую водку сакэ. После первой чашечки Маре заметил, что все вокруг пришло в какое-то странное движение. Он поинтересовался у официанта, не слишком ли крепкую водку он пьет. Официант спокойно ответил:
"Не беспокойтесь, уважаемый! Это всего лишь обычное землетрясение".
Однажды к Александру Дюма обратились с просьбой дать 25 франков на похороны судебного пристава, умершего в бедности. Дюма достал 300 франков и сказал:
"Я отдаю все, что у меня сейчас есть. Похороните дюжину судебных приставов!"
Один известный парижский врач попросил Дюма написать несколько слов в его книгу отзывов. Дюма охотно согласился и написал:
"С тех пор как доктор Г. стал лечить целые семьи, больницы следует ликвидировать".
Врач воскликнул:
"Вы мне льстите!"
Тогда Дюма дописал:
" ...и построить два новых кладбища".
Дюма в зоологическом саду однажды прогуливался с красивой молодой дамой. Та была в полном восторге от увиденного, но более всего ее поразил какой-то олень с четырьмя рогами вместо двух. Дама поинтересовалась у своего спутника, что это за животное. Дюма довольно быстро отреагировал:
"Я полагаю, что это вдовец, который снова женился".
Один начинающий литератор послал О'Генри свой рассказ и сопроводил его следующей припиской:
"Мне кажется, что с него я родился, как писатель".
О'Генри ответил:
"Мне кажется, что с него я умер, как читатель".
Однажды Эрнеста Хемингуэя спросили:
"Правда ли, что если нести перед собой факел, то лев никогда не нападет на вас?"
Писатель ответил:
"Это зависит от того, с какой скоростью вы будете нести факел".
Одна американская газета разослала многим известным писателям анкету, в которой среди прочих был и такой вопрос:
"Какую книгу вы хотели бы иметь с собой на необитаемом острове?"
Пришло много различных ответов: Библия, Свифт, Шекспир... Английский писатель Гилберт Честертон так ответил на этот вопрос:
"В этой ситуации я хотел бы иметь книгу, в которой рассказывается, как можно построить лодку".
Амбракийский тиран Периандр однажды спросил у своего возлюбленного, не забеременел ли тот уже. Последний озлобился и убил своего любовника.
Александр, тиран города Феры, сделал своим возлюбленным брата своей жены Пифолая. По наущению последней, Пифолай в 359 году до Р.Х.также убил своего любоника.
Македонский царь Архелай сделал своим любовником Кратея против его воли и был убит им на охоте в 399 году до Р.Х.
Одного римлянина друзья упрекали за то, что он развелся с целомудренной, красивой и богатой женой. Тот выставил вперед ногу и сказал:
"На вид этот башмак тоже красив и совсем не изношен. Но никто не знает, где он мне жмет!"
Анит, сын Антемиона, был богатым кожевенником в Афинах и неудачным стратегом. В историю он вошел, как главный обвинитель Сократа. так вот этот Анит был влюблен в молодого Алкивиада. Когда однажды Анит давал праздничный обед приезжим гостям, в пиршественный зал ворвался с веселой кампанией Алкивиад и, забрав со стола половину кубков, удалился. Гости стали возмущаться:
"Этот юноша поступил с тобой дерзко и оскорбительно".
Анит на это возразил:
"Нет, очень любезно. Ведь мог бы и все забрать, а он и мне оставил столько же".
Однажды Ласкер и Тартаковер обсуждали только что сыгранную партию. Тартаковер сказал:
"Кажется, моя позиция была лучше?"
Ласкер подошел к доске и доказал обратное. Тартаковер пробормотал:
"Да, кажется, вы правы".
Ласкер перевернул доску и показал, что Тартаковер действительно мог получить перевес. Тартаковер воскликнул:
"Это какое-то колдовство!"
Ласкер буркнул, отходя:
"Надо иметь голову на плечах".
Тартаковер тут же пояснил окружающим:
"Нужно иметь на плечах его голову".
Одна дама постоянно всех уверяла, что ей не более тридцати лет. Голицын, который знал ее настоящий возраст, как-то прокомментировал ее очередную реплику:
"Ей можно верить! Ведь она уже более десяти лет всех в этом уверяет".
У Петра I среди множества шутов одно время подвизался и португалец д'Акоста. Один из придворных как-то спросил его, почему он разыгрывает из себя дурака. Шут ответил:
"У нас с вами для этого разные причины: у меня недостаток в деньгах, а у вас - в уме".
Когда д'Акосту спросили, почему он, будучи таким разумным человеком, взял себе в жены почти что карлицу, он ответил:
"Когда я собрался жениться, то заблаговременно решил выбрать себе из всех зол, по крайней мере, наименьшее".
Д'Акоста вел по какому-то делу длительную тяжбу в суде. После множества хождений в суд, проволочек и разбирательств судья сказал д'Акосте:
"Признаюсь, что в твоем деле я не вижу хорошего конца".
Д'Акоста тут же протянул ему две золотые монеты со словами:
"Вот вам, сударь, отличные очки!"
д'Акоста встретился с одним капитаном, который его спросил:
"А знаешь ли ты, шут, какое судно самое безопасное?"
Немедленно последовал ответ:
"Конечно, знаю! То, которое стоит в гавани и предназначено на слом".
Однажды он пришел на исповедь и начал свое покаяние с того, что непосредственно перед посещением духовника он поколотил свою жену. Духовник поинтересовался причиной такого его поведения. Педрилло ответил:
"Дело в том, отец мой, что я забывчив и не могу вспомнить все свои грехи. А как только я начинаю бить свою жену, так она мне все мои грехи и припомнит. Для этого перед посещением тебя я и поколотил ее".
Когда в 344 году до Р.Х. Дионисия Младшего перевезли в Коринф, спартанцы написали царю Филиппу:
"Дионисий в Коринфе".
Рассерженный Филипп написал им:
"Вот вторгнусь в Лаконику, всех вас изгоню!" -
и получил в ответ:
"Если".
На вопрос царя Филиппа, впустят ли они его в город, спартанцы отправили ему письмо, в котором написали:
"НЕТ".
Римский оратор Пупий Пизон велел своим рабам отвечать только на вопросы и не говорить больше ничего. Так он хотел избавиться от их болтливости. Однажды он пригласил на обед Клодия, с которым хотел сблизиться. Был приготовлен роскошный обед, но Клодий все не шел. Пизон несколько раз отправлял раба, ответственного за приглашение гостей, посмотреть, не идет ли гость, но все было тщетно. Пизон не выдержал и спросил у раба:
"А ты звал ли его?"
Раб ответил:
"Я-то звал".
Пизон вопрошает:
"Отчего же он не пришел?"
Раб ответил:
"А он отказался".
Пизон вознегодовал:
"Что ж ты сразу-то не сказал?"
Раб ответил:
"А ты не спрашивал!"
Рассказывают, что когда Платон был уже в весьма почтенном возрасте, где-то около восьмидесяти лет, он отдалил от себя Аристотеля, так как не одобрял его манеры одеваться и держать себя. Ведь Аристотель, в отличие от Платона, слишком большое значение придавал одежде и обуви, стриг волосы и любил покрасоваться своими многочисленными кольцами. Итак, Платон удалил от себя Аристотеля, и проводил время с Ксенократом, Спевсиппом, Амиклом и другими, кого он отличал и разрешал им принимать участие в своих философских беседах.
Однажды Ксенократ на три месяца покинул Афины, чтобы посетить свой родной город. Во время его отсутствия Аристотель со своими учениками пришёл на то место, где обычно гулял со своими учениками Платон, стал теснить его и говорить ему грубости. Спевсиппа в этот день почему-то не было, а остальные ученики не смогли защитить Платона должным образом. Платон был оскорблён таким поведением Аристотеля и укрылся в своём саду, из которого перестал выходить в город.
Когда Ксенократ вернулся в Афины, он не обнаружил на обычном месте Платона, а увидел там только Аристотеля со своими учениками. Он отозвал одного из учеников Аристотеля в сторону и спросил его, где Платон. Тот ответил:
"Платон здоров, но, так как Аристотель нанёс ему обиду, перестал здесь гулять и ведёт с учениками свои беседы в своём саду".
Тогда Ксенократ отправился к Платону и застал его в кругу многочисленных учеников. По окончании беседы Платон радостно приветствовал его, но ни один из них и словом не обмолвился о произошедшем. Затем Ксенократ собрал Платоновых учеников и сердито выговорил им за то, что они уступили Аристотелю своёобычное место для прогулок. Потом они напали на Аристотеля и его учеников и действовали столь решительно, что обратили их в бегство и возвратили Платону место, где он привык учить.
Великие философы были обыкновенными людьми...
Платон был очень беден и страдал от этого. Тогда он решил завербоваться в наёмники и отправился в оружейную лавку. Там он встретился с Сократом, который провёл с Платоном длительную беседу, объяснил, чем ему следует заниматься, и уговорил его посвятить себя философии.
Одно время у Алкивиада был пылкий роман с гетерой Лаисой. Гетера и гетера, но очень красивая и знающая свою цену. Видя, как она относится к Алкивиаду и другим мужчинам, его друзья стали его уговаривать:
"Что ты нашел в этой Лаисе? Зачем проводишь у нее все свободное время? Ведь она тебя не любит".
На что Алкивиад ответил:
"Видите ли, друзья - вино, мясо и рыба меня тоже не любят. Но они мне все равно очень нравятся".
Когда Октавиан осаждал войска Луция Антония, брата Марка Антония, в крепости находилась и жена Луция, Фульвия. Солдаты враждующих армий часто обстреливали друг друга из пращей. На снарядах, которые летели со стен, был нарисован фаллос и написано:
"Peto Octavi culum" ("Ищу задницу Октавия").
На снарядах же, летевших в город, также рисовали фаллос, и часто встречалась надпись:
"Peto landicam Fulviae" ("Ищу "киску" (меховую штучку) Фульвии").
Эти снаряды были найдены при археологических раскопках.
Когда французский художник Антуан Ватто умирал, причащавший его священник поднес ему распятие. Художник едва смог открыть глаза, но, увидев распятие, сказал:
"Святой отец, уберите это распятие! Как художник мог так плохо передать черты Спасителя!"
Однажды к Аристотелю явился очень бойкий и развязный молодой человек, который долго объяснял философу, что он хочет у него учиться ораторскому искусству. Когда дошло до оплаты, Аристотель сказал, что требует с него двойную плату. Видя недоумение новичка, он пояснил, что прежде чем научить его говорить, придется потратить много усилий, чтобы научить его молчать.
Брак Гастона, герцога Анжуйского состоялся только благодаря ловкой интриге, проведенной Ришелье. Король настаивал, чтобы его брат Гастон женился на м-ль де Монпансье, а тот всячески противился этому браку. Тогда кардинал организовал нечто вроде заговора и вынудил одного из участников подписать бумагу о том, что в заговоре участвует и герцог Анжуйский. Герцог, чувствуя, что над ним сгущаются тучи, решил выехать из Парижа и попросил у Луи XIII разрешения совершить морское путешествие. Король ласково встретил брата и сказал, что он не возражает, но надо еще получить разрешение первого министра. Ришелье ласково встретил герцога и начал беседу с вопроса:
"Не лучше ли было бы подождать, пока Вы станете мужем м-ль де Монпансье, и тогда путешествовать как принц?"
Герцог возразил:
"Если я буду ждать до тех пор, пока не стану мужем м-ль де Монпансье, то я еще долго не увижу моря, ибо не рассчитываю жениться на ней".
Кардинал поинтересовался:
"А почему же?"
Герцог, уже совершенно успокоившийся, ответил:
"Потому, что я одержим болезнью, не допускающей брака".
На это кардинал с воодушевлением воскликнул:
"Ба! У меня есть рецепт, которым я ручаюсь вылечить ваше высочество!"
Гастон поинтересовался:
"В самом деле? А за какое время?"
Кардинал вдруг жестко ответил:
"В десять минут!"
Гастон растерянно посмотрел на кардинала, который улыбался:
"И этот рецепт у вас есть?"
"Вот он", -
сказал кардинал и протянул письменное признание несчастного и обманутого Шале об участниках заговора. Немного поторговавшись, герцог Анжуйский согласился на свой брак с м-ль де Монпансье. Брачная церемония получилась скучной и холодной, а новый герцог Орлеанский даже не сшил на свою свадьбу нового платья.
Квинт Фабий Максим, один из героев второй Пунической войны в 209 году до Р.Х. освободил город Тарент от пунийцев и вернул его Риму. Когда Марк Ливий Макат, сдавший город и отсиживавшийся в крепости, стал похваляться:
"Ведь благодаря мне ты, Квинт Фабий, возвратил нам Тарент", -
он, смеясь, ответил:
"Конечно! Не потеряй ты его, я никогда не возвратил бы его нам".
Известно, что Луи XIII обращался со своими фаворитками исключительно платонически. Однажды, когда ему надоели приставания м-м де Люин, он сказал ей:
"Мадам де Люин, предупреждаю вас, что я люблю своих фавориток только выше пояса".
С поклоном она ответила:
"Государь! Тогда ваши фаворитки станут опоясываться посередине бедер".
Речь пойдет о двух гомосексуалистах. Известно, что такие связи были широко распространены в Древней Греции, и не осуждались обществом. Некий Павсаний из Керамика был влюблен в поэта Агафона. Как-то они пришли в гости к царю Архелаю, который обратил внимание, что его гости все время препираются друг с другом. Он подозвал Агафона и спросил, что у них происходит. Тот ответил следующим образом:
"Я не сержусь на Павсания. Но мне известно, что любящим нравится поссорившись, вновь мириться. Ничто не доставляет им большего удовольствия. Поэтому, стараясь как можно чаще доставить Павсанию радость, я с ним постоянно ссорюсь. И он становится счастливым, когда я с ним мирюсь".
Ответ поэта Агафона очень понравился царю.
Прежде чем стать признанной фавориткой короля, г-жа де Помпадур, в первом браке г-жа д'Этиоль, долго гонялась за Людовиком XV и не пропускала ни одной королевской охоты. Наконец король соблаговолил прислать г-ну д'Этиолю оленьи рога. Тот велел повесить их у себя в столовой с надписью:
"Дар короля г-ну д'Этиолю".
Одним из тезисов Савонаролы был такой:
"Хватит рисовать проституток в церквах под видом святых! Художники шалят, а каково нам молиться?"
Савонаролу в конце концов сожгли на костре, но он успел уничтожить очень большое количество бесценных произведений искусства в рамках своей борьбы с порнографией.
Люди, оказавшиеся лишними в Англии XVII века, уезжали в Америку и основывали там колонии. Кто же и что там основал? Вот некоторые примеры.
Пуритане основали Новую Англию.
Католики основали Мэриленд, в честь королевы Марии, прозванной протестантами "Кровавой".
Сторонники Елизаветы основали Виргинию, названную так в честь королевы девственницы (virgo - девственница).
Сторонники Стюартов основали Каролину в честь короля Карла I.
Сторонники Ганноверской династии основали Джорджию в честь первого короля этой династии Георга I.
Баптисты основали Массачусетс.
Квакеры основали Пенсильванию.
Вплоть до XVII века во Франции любой человек, недовольный своим социальным положением, мог объявить себя дворянином и поступить на королевскую службу, обычно в армию. Никто его при этом особенно не проверял. Хочет служить - пусть служит. Не платит налогов, но он же служит, да и все равно его скоро убьют. И количество дворян во Франции выросло до необычайных размеров. Конец этому беспределу положил кардинал Ришелье. Он велел пересчитать всех дворян и установить, кто имеет на это право, а кто - нет.
Вацлав II (1271-1305), чешский король. Когда кто-то написал на стене "Вацлав, второй Нерон" , король рядом приписал:
"Если до сих пор не был, то буду ".
Однажды в Эфесе Александр рассматривал нарисованный знаменитым художником Апеллесом свой портрет. Художник ожидал похвалы от царя своему искусству, но ее не последовало. Когда же приведенный конь приветствовал радостным ржанием изображение на портрете, Апеллес воскликнул:
"Владыка! Конь оказался лучшим знатоком искусства, чем ты!"
Как-то герцог Мальборо (1650-1722) находился в траншее со своим юным племянником и одним из своих друзей. Пушечное ядро внезапно снесло череп этому другу, и его мозг брызнул в лицо молодому человеку. Тот в ужасе отшатнулся, и бесстрашный Мальборо спросил его:
"Что я вижу, сударь? Вы как будто удивлены?"
Юноша, утираясь, ответил:
"Да! Меня удивляет, как это человек с таким количеством мозга мог так безрассудно и бесцельно подвергать себя подобной опасности".
Однажды во французской Академии обсуждение какого-то вопроса перешло в бурный и ожесточенный спор. Тогда встал г-н де Меран, физик и математик, и предложил:
"Господа, а что если мы будем говорить не больше чем по четыре человека сразу?"
Кардинал де Роган несколько лет состоял в связи с г-жой де Брионн. Потом она порвала с ним из-за герцога де Шуазеля. Кардинал требовал, чтобы она рассталась с герцогом, г-жа де Брионн не соглашалась. Между ними произошла довольно бурная сцена, под конец которой г-жа де Брионн пригрозила, что велит вышвырнуть кардинала в окно.
На что он ответил:
"Ну, что ж! Я могу и выйти тем же путем, каким столько раз входил к вам".
Когда маркиза де Бассомпьер жила при дворе бывшего польского короля Станислава Лещинского в Нанси, она открыто состояла в любовной связи с маркизом де Ла Галезьером, канцлером польского короля. Как-то король Станислав явился к ней и позволил себе некоторые вольности, не увенчавшиеся успехом. Уходя, король произнес:
"Я умолкаю. Остальное вам доскажет мой канцлер".
Помпоний Аттик был в Риме очень уважаемым человеком. Он никогда не участвовал в государственных распрях и не примыкал ни к одной партии, хотя со многими руководителями движений находился в дружеских отношениях. Он дружил с Суллой и Марием, с Цезарем и Помпеем, и с убийцами Цезаря тоже. Особенно тесные отношения в последние годы его жизни сложились с Марком Брутом, который на пирах в своем доме всегда предоставлял ему первое место.
После убийства Цезаря у кого-то возникла мысль, чтобы римские всадники учредили особую кассу для убийц Цезаря. Полагая, что этот план легко осуществится, если привлечь к нему выдающихся людей, к Помпонию подослали некоего Флавия, приятеля Брута. Флавий попросил Помпония возглавить это дело. Помпоний же всегда считал, что друзьям следует оказывать только беспартийные услуги. Он уклонился от этого предложения и сказал:
"Если Брут захочет воспользоваться его имуществом, то пусть возьмет из него столько, сколько будет возможно из него взять. Что до предложения, то он не будет его ни обсуждать, ни вступать с кем бы то ни было в соглашение".
Так эта компания и распалась из-за того, что ее осудил один Помпоний.
А ведь Брут был тогда в большой силе.
Когда же сломленный Брут покидал Италию, Помпоний послал ему в дар 100000 сестерциев и приказал выдать ему в Эпире еще 300000.
Так он не заискивал перед теми, кто у власти, и не покидал тех, кто был на краю гибели.
http://www.abhoc.com/arc_an/arc_an.html
"Вы здоровы, но вам нужен мужчина - и он перед вами".
После чего Борде предстал перед ней в боевой готовности. Лорри стал оправдывать своего коллегу и наговорил при этом герцогине массу почтительных комплиментов.
В конце своего рассказа Лорри добавлял:
"Дальнейшее мне неизвестно. Знаю только, что она пригласила меня еще раз, а потом вновь прибегла к услугам Борде".
Некий господин на вопрос, почему он не бывает в свете, ответил:
"Потому что я разлюбил женщин и узнал мужчин".
Как-то г-н де Сурш, который был маленьким, очень уродливым, смуглым и имел круглые и выпученные глаза, уезжая из гостей заявил:
"Нынче я впервые за два года ночую дома".
Епископ Агдский обернулся к говорившему и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
"Понимаю, сударь! Обычно вы спите на насесте".
Некто прочел в обществе несколько эпиграмм на людей, которые все без исключения были уже мертвы. После этого присутствующие обратились к г-ну де Монтескью, словно приглашая и его развлечь их какой-нибудь эпиграммой. Тот с наивным видом улыбнулся:
"Нет, мне нечего вам прочесть: все мои знакомые еще живы".
Французский писатель Франсуа Шатобриан так высказывался о том, что такое компромисс:
"Моя жена, к примеру, желает обедать в пять часов. Я же не чувствую голода до семи часов. Чтобы угодить друг другу мы пришли к компромиссу и садимся обедать в шесть часов. Получается, что она садится обедать очень голодной, а я сытым. Вот это и называется - жить вместе счастливо, делая взаимные уступки!"
Когда французский киноактер Жан Маре был в Японии, ему захотелось попробовать японскую рисовую водку сакэ. После первой чашечки Маре заметил, что все вокруг пришло в какое-то странное движение. Он поинтересовался у официанта, не слишком ли крепкую водку он пьет. Официант спокойно ответил:
"Не беспокойтесь, уважаемый! Это всего лишь обычное землетрясение".
Однажды к Александру Дюма обратились с просьбой дать 25 франков на похороны судебного пристава, умершего в бедности. Дюма достал 300 франков и сказал:
"Я отдаю все, что у меня сейчас есть. Похороните дюжину судебных приставов!"
Один известный парижский врач попросил Дюма написать несколько слов в его книгу отзывов. Дюма охотно согласился и написал:
"С тех пор как доктор Г. стал лечить целые семьи, больницы следует ликвидировать".
Врач воскликнул:
"Вы мне льстите!"
Тогда Дюма дописал:
" ...и построить два новых кладбища".
Дюма в зоологическом саду однажды прогуливался с красивой молодой дамой. Та была в полном восторге от увиденного, но более всего ее поразил какой-то олень с четырьмя рогами вместо двух. Дама поинтересовалась у своего спутника, что это за животное. Дюма довольно быстро отреагировал:
"Я полагаю, что это вдовец, который снова женился".
Один начинающий литератор послал О'Генри свой рассказ и сопроводил его следующей припиской:
"Мне кажется, что с него я родился, как писатель".
О'Генри ответил:
"Мне кажется, что с него я умер, как читатель".
Однажды Эрнеста Хемингуэя спросили:
"Правда ли, что если нести перед собой факел, то лев никогда не нападет на вас?"
Писатель ответил:
"Это зависит от того, с какой скоростью вы будете нести факел".
Одна американская газета разослала многим известным писателям анкету, в которой среди прочих был и такой вопрос:
"Какую книгу вы хотели бы иметь с собой на необитаемом острове?"
Пришло много различных ответов: Библия, Свифт, Шекспир... Английский писатель Гилберт Честертон так ответил на этот вопрос:
"В этой ситуации я хотел бы иметь книгу, в которой рассказывается, как можно построить лодку".
Амбракийский тиран Периандр однажды спросил у своего возлюбленного, не забеременел ли тот уже. Последний озлобился и убил своего любовника.
Александр, тиран города Феры, сделал своим возлюбленным брата своей жены Пифолая. По наущению последней, Пифолай в 359 году до Р.Х.также убил своего любоника.
Македонский царь Архелай сделал своим любовником Кратея против его воли и был убит им на охоте в 399 году до Р.Х.
Одного римлянина друзья упрекали за то, что он развелся с целомудренной, красивой и богатой женой. Тот выставил вперед ногу и сказал:
"На вид этот башмак тоже красив и совсем не изношен. Но никто не знает, где он мне жмет!"
Анит, сын Антемиона, был богатым кожевенником в Афинах и неудачным стратегом. В историю он вошел, как главный обвинитель Сократа. так вот этот Анит был влюблен в молодого Алкивиада. Когда однажды Анит давал праздничный обед приезжим гостям, в пиршественный зал ворвался с веселой кампанией Алкивиад и, забрав со стола половину кубков, удалился. Гости стали возмущаться:
"Этот юноша поступил с тобой дерзко и оскорбительно".
Анит на это возразил:
"Нет, очень любезно. Ведь мог бы и все забрать, а он и мне оставил столько же".
Однажды Ласкер и Тартаковер обсуждали только что сыгранную партию. Тартаковер сказал:
"Кажется, моя позиция была лучше?"
Ласкер подошел к доске и доказал обратное. Тартаковер пробормотал:
"Да, кажется, вы правы".
Ласкер перевернул доску и показал, что Тартаковер действительно мог получить перевес. Тартаковер воскликнул:
"Это какое-то колдовство!"
Ласкер буркнул, отходя:
"Надо иметь голову на плечах".
Тартаковер тут же пояснил окружающим:
"Нужно иметь на плечах его голову".
Одна дама постоянно всех уверяла, что ей не более тридцати лет. Голицын, который знал ее настоящий возраст, как-то прокомментировал ее очередную реплику:
"Ей можно верить! Ведь она уже более десяти лет всех в этом уверяет".
У Петра I среди множества шутов одно время подвизался и португалец д'Акоста. Один из придворных как-то спросил его, почему он разыгрывает из себя дурака. Шут ответил:
"У нас с вами для этого разные причины: у меня недостаток в деньгах, а у вас - в уме".
Когда д'Акосту спросили, почему он, будучи таким разумным человеком, взял себе в жены почти что карлицу, он ответил:
"Когда я собрался жениться, то заблаговременно решил выбрать себе из всех зол, по крайней мере, наименьшее".
Д'Акоста вел по какому-то делу длительную тяжбу в суде. После множества хождений в суд, проволочек и разбирательств судья сказал д'Акосте:
"Признаюсь, что в твоем деле я не вижу хорошего конца".
Д'Акоста тут же протянул ему две золотые монеты со словами:
"Вот вам, сударь, отличные очки!"
д'Акоста встретился с одним капитаном, который его спросил:
"А знаешь ли ты, шут, какое судно самое безопасное?"
Немедленно последовал ответ:
"Конечно, знаю! То, которое стоит в гавани и предназначено на слом".
Однажды он пришел на исповедь и начал свое покаяние с того, что непосредственно перед посещением духовника он поколотил свою жену. Духовник поинтересовался причиной такого его поведения. Педрилло ответил:
"Дело в том, отец мой, что я забывчив и не могу вспомнить все свои грехи. А как только я начинаю бить свою жену, так она мне все мои грехи и припомнит. Для этого перед посещением тебя я и поколотил ее".
Когда в 344 году до Р.Х. Дионисия Младшего перевезли в Коринф, спартанцы написали царю Филиппу:
"Дионисий в Коринфе".
Рассерженный Филипп написал им:
"Вот вторгнусь в Лаконику, всех вас изгоню!" -
и получил в ответ:
"Если".
На вопрос царя Филиппа, впустят ли они его в город, спартанцы отправили ему письмо, в котором написали:
"НЕТ".
Римский оратор Пупий Пизон велел своим рабам отвечать только на вопросы и не говорить больше ничего. Так он хотел избавиться от их болтливости. Однажды он пригласил на обед Клодия, с которым хотел сблизиться. Был приготовлен роскошный обед, но Клодий все не шел. Пизон несколько раз отправлял раба, ответственного за приглашение гостей, посмотреть, не идет ли гость, но все было тщетно. Пизон не выдержал и спросил у раба:
"А ты звал ли его?"
Раб ответил:
"Я-то звал".
Пизон вопрошает:
"Отчего же он не пришел?"
Раб ответил:
"А он отказался".
Пизон вознегодовал:
"Что ж ты сразу-то не сказал?"
Раб ответил:
"А ты не спрашивал!"
Рассказывают, что когда Платон был уже в весьма почтенном возрасте, где-то около восьмидесяти лет, он отдалил от себя Аристотеля, так как не одобрял его манеры одеваться и держать себя. Ведь Аристотель, в отличие от Платона, слишком большое значение придавал одежде и обуви, стриг волосы и любил покрасоваться своими многочисленными кольцами. Итак, Платон удалил от себя Аристотеля, и проводил время с Ксенократом, Спевсиппом, Амиклом и другими, кого он отличал и разрешал им принимать участие в своих философских беседах.
Однажды Ксенократ на три месяца покинул Афины, чтобы посетить свой родной город. Во время его отсутствия Аристотель со своими учениками пришёл на то место, где обычно гулял со своими учениками Платон, стал теснить его и говорить ему грубости. Спевсиппа в этот день почему-то не было, а остальные ученики не смогли защитить Платона должным образом. Платон был оскорблён таким поведением Аристотеля и укрылся в своём саду, из которого перестал выходить в город.
Когда Ксенократ вернулся в Афины, он не обнаружил на обычном месте Платона, а увидел там только Аристотеля со своими учениками. Он отозвал одного из учеников Аристотеля в сторону и спросил его, где Платон. Тот ответил:
"Платон здоров, но, так как Аристотель нанёс ему обиду, перестал здесь гулять и ведёт с учениками свои беседы в своём саду".
Тогда Ксенократ отправился к Платону и застал его в кругу многочисленных учеников. По окончании беседы Платон радостно приветствовал его, но ни один из них и словом не обмолвился о произошедшем. Затем Ксенократ собрал Платоновых учеников и сердито выговорил им за то, что они уступили Аристотелю своёобычное место для прогулок. Потом они напали на Аристотеля и его учеников и действовали столь решительно, что обратили их в бегство и возвратили Платону место, где он привык учить.
Великие философы были обыкновенными людьми...
Платон был очень беден и страдал от этого. Тогда он решил завербоваться в наёмники и отправился в оружейную лавку. Там он встретился с Сократом, который провёл с Платоном длительную беседу, объяснил, чем ему следует заниматься, и уговорил его посвятить себя философии.
Одно время у Алкивиада был пылкий роман с гетерой Лаисой. Гетера и гетера, но очень красивая и знающая свою цену. Видя, как она относится к Алкивиаду и другим мужчинам, его друзья стали его уговаривать:
"Что ты нашел в этой Лаисе? Зачем проводишь у нее все свободное время? Ведь она тебя не любит".
На что Алкивиад ответил:
"Видите ли, друзья - вино, мясо и рыба меня тоже не любят. Но они мне все равно очень нравятся".
Когда Октавиан осаждал войска Луция Антония, брата Марка Антония, в крепости находилась и жена Луция, Фульвия. Солдаты враждующих армий часто обстреливали друг друга из пращей. На снарядах, которые летели со стен, был нарисован фаллос и написано:
"Peto Octavi culum" ("Ищу задницу Октавия").
На снарядах же, летевших в город, также рисовали фаллос, и часто встречалась надпись:
"Peto landicam Fulviae" ("Ищу "киску" (меховую штучку) Фульвии").
Эти снаряды были найдены при археологических раскопках.
Когда французский художник Антуан Ватто умирал, причащавший его священник поднес ему распятие. Художник едва смог открыть глаза, но, увидев распятие, сказал:
"Святой отец, уберите это распятие! Как художник мог так плохо передать черты Спасителя!"
Однажды к Аристотелю явился очень бойкий и развязный молодой человек, который долго объяснял философу, что он хочет у него учиться ораторскому искусству. Когда дошло до оплаты, Аристотель сказал, что требует с него двойную плату. Видя недоумение новичка, он пояснил, что прежде чем научить его говорить, придется потратить много усилий, чтобы научить его молчать.
Брак Гастона, герцога Анжуйского состоялся только благодаря ловкой интриге, проведенной Ришелье. Король настаивал, чтобы его брат Гастон женился на м-ль де Монпансье, а тот всячески противился этому браку. Тогда кардинал организовал нечто вроде заговора и вынудил одного из участников подписать бумагу о том, что в заговоре участвует и герцог Анжуйский. Герцог, чувствуя, что над ним сгущаются тучи, решил выехать из Парижа и попросил у Луи XIII разрешения совершить морское путешествие. Король ласково встретил брата и сказал, что он не возражает, но надо еще получить разрешение первого министра. Ришелье ласково встретил герцога и начал беседу с вопроса:
"Не лучше ли было бы подождать, пока Вы станете мужем м-ль де Монпансье, и тогда путешествовать как принц?"
Герцог возразил:
"Если я буду ждать до тех пор, пока не стану мужем м-ль де Монпансье, то я еще долго не увижу моря, ибо не рассчитываю жениться на ней".
Кардинал поинтересовался:
"А почему же?"
Герцог, уже совершенно успокоившийся, ответил:
"Потому, что я одержим болезнью, не допускающей брака".
На это кардинал с воодушевлением воскликнул:
"Ба! У меня есть рецепт, которым я ручаюсь вылечить ваше высочество!"
Гастон поинтересовался:
"В самом деле? А за какое время?"
Кардинал вдруг жестко ответил:
"В десять минут!"
Гастон растерянно посмотрел на кардинала, который улыбался:
"И этот рецепт у вас есть?"
"Вот он", -
сказал кардинал и протянул письменное признание несчастного и обманутого Шале об участниках заговора. Немного поторговавшись, герцог Анжуйский согласился на свой брак с м-ль де Монпансье. Брачная церемония получилась скучной и холодной, а новый герцог Орлеанский даже не сшил на свою свадьбу нового платья.
Квинт Фабий Максим, один из героев второй Пунической войны в 209 году до Р.Х. освободил город Тарент от пунийцев и вернул его Риму. Когда Марк Ливий Макат, сдавший город и отсиживавшийся в крепости, стал похваляться:
"Ведь благодаря мне ты, Квинт Фабий, возвратил нам Тарент", -
он, смеясь, ответил:
"Конечно! Не потеряй ты его, я никогда не возвратил бы его нам".
Известно, что Луи XIII обращался со своими фаворитками исключительно платонически. Однажды, когда ему надоели приставания м-м де Люин, он сказал ей:
"Мадам де Люин, предупреждаю вас, что я люблю своих фавориток только выше пояса".
С поклоном она ответила:
"Государь! Тогда ваши фаворитки станут опоясываться посередине бедер".
Речь пойдет о двух гомосексуалистах. Известно, что такие связи были широко распространены в Древней Греции, и не осуждались обществом. Некий Павсаний из Керамика был влюблен в поэта Агафона. Как-то они пришли в гости к царю Архелаю, который обратил внимание, что его гости все время препираются друг с другом. Он подозвал Агафона и спросил, что у них происходит. Тот ответил следующим образом:
"Я не сержусь на Павсания. Но мне известно, что любящим нравится поссорившись, вновь мириться. Ничто не доставляет им большего удовольствия. Поэтому, стараясь как можно чаще доставить Павсанию радость, я с ним постоянно ссорюсь. И он становится счастливым, когда я с ним мирюсь".
Ответ поэта Агафона очень понравился царю.
Прежде чем стать признанной фавориткой короля, г-жа де Помпадур, в первом браке г-жа д'Этиоль, долго гонялась за Людовиком XV и не пропускала ни одной королевской охоты. Наконец король соблаговолил прислать г-ну д'Этиолю оленьи рога. Тот велел повесить их у себя в столовой с надписью:
"Дар короля г-ну д'Этиолю".
Одним из тезисов Савонаролы был такой:
"Хватит рисовать проституток в церквах под видом святых! Художники шалят, а каково нам молиться?"
Савонаролу в конце концов сожгли на костре, но он успел уничтожить очень большое количество бесценных произведений искусства в рамках своей борьбы с порнографией.
Люди, оказавшиеся лишними в Англии XVII века, уезжали в Америку и основывали там колонии. Кто же и что там основал? Вот некоторые примеры.
Пуритане основали Новую Англию.
Католики основали Мэриленд, в честь королевы Марии, прозванной протестантами "Кровавой".
Сторонники Елизаветы основали Виргинию, названную так в честь королевы девственницы (virgo - девственница).
Сторонники Стюартов основали Каролину в честь короля Карла I.
Сторонники Ганноверской династии основали Джорджию в честь первого короля этой династии Георга I.
Баптисты основали Массачусетс.
Квакеры основали Пенсильванию.
Вплоть до XVII века во Франции любой человек, недовольный своим социальным положением, мог объявить себя дворянином и поступить на королевскую службу, обычно в армию. Никто его при этом особенно не проверял. Хочет служить - пусть служит. Не платит налогов, но он же служит, да и все равно его скоро убьют. И количество дворян во Франции выросло до необычайных размеров. Конец этому беспределу положил кардинал Ришелье. Он велел пересчитать всех дворян и установить, кто имеет на это право, а кто - нет.
Вацлав II (1271-1305), чешский король. Когда кто-то написал на стене "Вацлав, второй Нерон" , король рядом приписал:
"Если до сих пор не был, то буду ".
Однажды в Эфесе Александр рассматривал нарисованный знаменитым художником Апеллесом свой портрет. Художник ожидал похвалы от царя своему искусству, но ее не последовало. Когда же приведенный конь приветствовал радостным ржанием изображение на портрете, Апеллес воскликнул:
"Владыка! Конь оказался лучшим знатоком искусства, чем ты!"
Как-то герцог Мальборо (1650-1722) находился в траншее со своим юным племянником и одним из своих друзей. Пушечное ядро внезапно снесло череп этому другу, и его мозг брызнул в лицо молодому человеку. Тот в ужасе отшатнулся, и бесстрашный Мальборо спросил его:
"Что я вижу, сударь? Вы как будто удивлены?"
Юноша, утираясь, ответил:
"Да! Меня удивляет, как это человек с таким количеством мозга мог так безрассудно и бесцельно подвергать себя подобной опасности".
Однажды во французской Академии обсуждение какого-то вопроса перешло в бурный и ожесточенный спор. Тогда встал г-н де Меран, физик и математик, и предложил:
"Господа, а что если мы будем говорить не больше чем по четыре человека сразу?"
Кардинал де Роган несколько лет состоял в связи с г-жой де Брионн. Потом она порвала с ним из-за герцога де Шуазеля. Кардинал требовал, чтобы она рассталась с герцогом, г-жа де Брионн не соглашалась. Между ними произошла довольно бурная сцена, под конец которой г-жа де Брионн пригрозила, что велит вышвырнуть кардинала в окно.
На что он ответил:
"Ну, что ж! Я могу и выйти тем же путем, каким столько раз входил к вам".
Когда маркиза де Бассомпьер жила при дворе бывшего польского короля Станислава Лещинского в Нанси, она открыто состояла в любовной связи с маркизом де Ла Галезьером, канцлером польского короля. Как-то король Станислав явился к ней и позволил себе некоторые вольности, не увенчавшиеся успехом. Уходя, король произнес:
"Я умолкаю. Остальное вам доскажет мой канцлер".
Помпоний Аттик был в Риме очень уважаемым человеком. Он никогда не участвовал в государственных распрях и не примыкал ни к одной партии, хотя со многими руководителями движений находился в дружеских отношениях. Он дружил с Суллой и Марием, с Цезарем и Помпеем, и с убийцами Цезаря тоже. Особенно тесные отношения в последние годы его жизни сложились с Марком Брутом, который на пирах в своем доме всегда предоставлял ему первое место.
После убийства Цезаря у кого-то возникла мысль, чтобы римские всадники учредили особую кассу для убийц Цезаря. Полагая, что этот план легко осуществится, если привлечь к нему выдающихся людей, к Помпонию подослали некоего Флавия, приятеля Брута. Флавий попросил Помпония возглавить это дело. Помпоний же всегда считал, что друзьям следует оказывать только беспартийные услуги. Он уклонился от этого предложения и сказал:
"Если Брут захочет воспользоваться его имуществом, то пусть возьмет из него столько, сколько будет возможно из него взять. Что до предложения, то он не будет его ни обсуждать, ни вступать с кем бы то ни было в соглашение".
Так эта компания и распалась из-за того, что ее осудил один Помпоний.
А ведь Брут был тогда в большой силе.
Когда же сломленный Брут покидал Италию, Помпоний послал ему в дар 100000 сестерциев и приказал выдать ему в Эпире еще 300000.
Так он не заискивал перед теми, кто у власти, и не покидал тех, кто был на краю гибели.
http://www.abhoc.com/arc_an/arc_an.html