(no subject)
В отличие от большинства здоровых граждан, которые ныне имеют счастье наслаждаться обострившимися маниакально-депрессивными психозами, неврозами, хандрой и иными подарками осени, я нонче претерпеваю процессы ранее так не характерными для моего подвижного, гибкого и податливого ума.
Мозг мой наотрез отказывает в адекватных реакциях на происходящее вокруг. Порой шутки разума ввергают сам разум в мощнейший ступор, а меня лично в тихую панику. Капюшон я упорно зову парашютом, грипп - беременностью, а платок - почему-то чулками. Порой паузы в моем сознании настолько затягиваются, что выражать одну единственную осенившую меня мысль приходится часами и нечленораздельным мычанием.
На фоне и вследствие вышеперечисленных прекрас во мне зарождается все увеличивающееся чувство собственного несовершенства, порой даже умственной отсталости, и, что ещё хуже, ощущение, что все блин хорошие, одна я в белом.
Так намедни у кассы одноимённого парфюмерного магазина стою я, никого не трогаю, наслаждаюсь грядущим приобретением румян, скромненько так, теребя в руках бумажки, которые не пахнут, а продавец и говорит:
- У вас румяна буржуа.
Да, именно точка в конце предложения! И пялится как будто только на мою щеку.
- Чё пялишься, дура? Я ведь не голый! - Хотела я уж было выпалить, но только подумала. - Я что, косметику должна на глаз подбирать?! И с каких это пор нельзя пробниками пользоваться?! Да ещё и марку по щеке определила! Вот сучка...
Примерно такими мыслями я ласкала милую девушку за кассой, стоя перед ней, как нашкодивший ребёнок, схватившись за эту самую щеку и густо краснея.
Долгая, неловкая пауза между её констатацией и моим "да" пошла обеим на пользу. Продавец успела в уме решить задачку Эйнштейна , а я оценить, наконец, ситуацию и впасть во вселенскую растерянность.
С тех пор в ней и пребываю. Что-то мне страшно.
Мозг мой наотрез отказывает в адекватных реакциях на происходящее вокруг. Порой шутки разума ввергают сам разум в мощнейший ступор, а меня лично в тихую панику. Капюшон я упорно зову парашютом, грипп - беременностью, а платок - почему-то чулками. Порой паузы в моем сознании настолько затягиваются, что выражать одну единственную осенившую меня мысль приходится часами и нечленораздельным мычанием.
На фоне и вследствие вышеперечисленных прекрас во мне зарождается все увеличивающееся чувство собственного несовершенства, порой даже умственной отсталости, и, что ещё хуже, ощущение, что все блин хорошие, одна я в белом.
Так намедни у кассы одноимённого парфюмерного магазина стою я, никого не трогаю, наслаждаюсь грядущим приобретением румян, скромненько так, теребя в руках бумажки, которые не пахнут, а продавец и говорит:
- У вас румяна буржуа.
Да, именно точка в конце предложения! И пялится как будто только на мою щеку.
- Чё пялишься, дура? Я ведь не голый! - Хотела я уж было выпалить, но только подумала. - Я что, косметику должна на глаз подбирать?! И с каких это пор нельзя пробниками пользоваться?! Да ещё и марку по щеке определила! Вот сучка...
Примерно такими мыслями я ласкала милую девушку за кассой, стоя перед ней, как нашкодивший ребёнок, схватившись за эту самую щеку и густо краснея.
Долгая, неловкая пауза между её констатацией и моим "да" пошла обеим на пользу. Продавец успела в уме решить задачку Эйнштейна , а я оценить, наконец, ситуацию и впасть во вселенскую растерянность.
С тех пор в ней и пребываю. Что-то мне страшно.