В.кн. Мария Павловна Саксен-веймар-Эйзенахская
Продолжение:
Герцогский род, с которым предстояло породниться Романовым, был одним из самых древних и владетельных в Европе.
Герцогство Саксен Веймарское и Эйзенахское появилось, как самостоятельное государство в шестнадцатом веке, когда в результате длительных войн и антифеодальных крестьянских выступлений периода Реформации усилился процесс распада Германии на отдельные графства и княжества. Историческая область Тюрингия тоже «рассыпалась» на ряд карликовых государств, одним из которых и стало достославное Саксен - Веймарское герцогство. В 1741 году его владетель, герцог Эрнест - Август окончательно перенес свою резиденцию из Эйзенаха в Веймар. В 1755 году он женился на дочери Карла - Брауншвейг - Вольфенбюттельского и прусской принцессы Фредерики - Шарлотты, принцессе Анне - Амалии, женщине весьма энергичной, умной, деятельной и блестяще образованной для своих лет. Союз этот был счастливым и гармоничным, судя даже и по тому, что, оставшись восемнадцатилетнею вдовою(!) с двумя маленькими сыновьями, Карлом - Августом и Константином, герцогиня Анна Амалия не искала более утешения в брачных оковах - сие не возбранялось бы никем и никогда! - а поставила своей благою целью воспитание сыновей и превращение мало примечательного зеленого городка на берегу Ильма в духовный центр Германии.
В этом было нечто удивительное, парадоксальное, притягательное: ничтожное в политическом смысле княжество с течением времени стало местом всего лучшего, значительного в европейской культуре, служило местом жительства для многих поэтов, музыкантов, философов, художников. Здесь Веймар смело равнялся Франции а в чем то и перещеголял ее, разумеется, не в роскоши и расточительности жизни, а в умении тщательно организовать, создать при дворе насыщенную, творческую, живую атмосферу. Эта тщательная традиция «создания атмосферы» начала складываться еще при свекре герцогини Анны - Амалии, герцоге Вильгельме - Эрнесте. Он положил начало дворцовой библиотеке, коллекции картин, театру, хоровой капелле.
«Было время, когда Саксен - Веймарский двор походил на древний портик, посвященный Минерве.. Высокие мысли и стихи Гете, Шиллера, Иффланда* (*Выдающийся немецкий драматург и публицист, режиссер и актер. Руководил театром в Мангейме. Его называли немецким Мольером.- автор), их стихи, ставшие всемирно известными, их речи, серьезные или шутливые, звучали под мирной сенью, где струился Ильм, с тихим журчанием. Скипетр ума перешел от Франции к Германии. Родником этого ученого и литературного потока мгновенно разлившегося по образованному миру, был Веймар. Бассейн родника был герцогский двор.»
Но из этого родника весьма и весьма скудно и неуклюже питался тот, кто через несколько лет станет нареченным женихом, а потом и мужем русской цесаревны Марии Павловны - наследный принц Карл - Фридрих, сын Карла - Августа и его супруги, герцогини Луизы. … Отчего так бывает, что у весьма одаренных и характерами и талантами, незаурядных родителей, рождаются весьма обычные, ничем особо неотмеченные дети? Не хочется верить безоговорочно избитому присловью: « На детях гениев природа отдыхает. У наследного принца, ставшего потом мужем Великой княжны Романовой, заурядный ум, несомненно, был. Была и душевная щедрость и сердечная доброта, и великолепная память. Не было лишь того, что шлифует все это, данное природой - характера. Не было широты мировоззрения, столь необходимого для построения собственной линии Судьбы. Выросши в ауре ярких, сильных, деятельных родителей, принц Карл - Фридрих, всю жизнь носивший несерьезное прозвище: «Кикерики», возможно, в качестве внутреннего протеста и некоего противовеса, создал свою собственную «ауру незначительного поведения незначительного человека», сосредоточенного лишь на увеселениях, приятных анекдотах, шутках и галантности обхождения с прекрасным полом. Не широта ума юного герцога, ума, быть может, искусственно «задавленного» высотою атмосферы, в которой он с рождения находился, давала Карлу - Фридриху некое внутреннее успокоение. Он эгоистично научился принимать паразитическую безмятежность собственной натуры, считать ее даже и неким благом, не утруждая себя и малым духовным трудом. Карабкаться вверх всегда маетно и неудобно, легче плыть по течению, во всем полагаясь на волю Проведения. Карл Фридрих с первой встречи (* 22 июля 1803 года) попал под обаяние личности юной Марии Павловны, сумел достойно и верно оценить силу ее натуры и высоту духа, но и понял отлично, с прозорливостью мелкого эгоизма, что сила эта обеспечит ему навсегда надежную сень для собственной лени и безмятежности сердца; что кипучей энергией герцогини - супруги всегда можно будет впоследствии оправдать свое собственное бездействие, неразвитость духовную и сердечную. Секрет их долголетнего, тридцатипятилетнего союза был в огромнейшем великодушии сердца Марии Павловны, которая тонко сумела оценить силу свободы ума и деятельности, которую нечаянно предоставила ей духовная пропасть, возникшая между нею и юным герцогом - принцем с первых дней брака. Перешагнуть, преодолеть ее хоть как-то, герцог не решился, да и не желал, видимо, никогда. Она его, наконец, просто - устраивала! Об очевидной неравности союза Веймарской «царственной четы» даже и легенд не ходило. Все было и так ясно всем и во всем.
Герцогский род, с которым предстояло породниться Романовым, был одним из самых древних и владетельных в Европе.
Герцогство Саксен Веймарское и Эйзенахское появилось, как самостоятельное государство в шестнадцатом веке, когда в результате длительных войн и антифеодальных крестьянских выступлений периода Реформации усилился процесс распада Германии на отдельные графства и княжества. Историческая область Тюрингия тоже «рассыпалась» на ряд карликовых государств, одним из которых и стало достославное Саксен - Веймарское герцогство. В 1741 году его владетель, герцог Эрнест - Август окончательно перенес свою резиденцию из Эйзенаха в Веймар. В 1755 году он женился на дочери Карла - Брауншвейг - Вольфенбюттельского и прусской принцессы Фредерики - Шарлотты, принцессе Анне - Амалии, женщине весьма энергичной, умной, деятельной и блестяще образованной для своих лет. Союз этот был счастливым и гармоничным, судя даже и по тому, что, оставшись восемнадцатилетнею вдовою(!) с двумя маленькими сыновьями, Карлом - Августом и Константином, герцогиня Анна Амалия не искала более утешения в брачных оковах - сие не возбранялось бы никем и никогда! - а поставила своей благою целью воспитание сыновей и превращение мало примечательного зеленого городка на берегу Ильма в духовный центр Германии.
В этом было нечто удивительное, парадоксальное, притягательное: ничтожное в политическом смысле княжество с течением времени стало местом всего лучшего, значительного в европейской культуре, служило местом жительства для многих поэтов, музыкантов, философов, художников. Здесь Веймар смело равнялся Франции а в чем то и перещеголял ее, разумеется, не в роскоши и расточительности жизни, а в умении тщательно организовать, создать при дворе насыщенную, творческую, живую атмосферу. Эта тщательная традиция «создания атмосферы» начала складываться еще при свекре герцогини Анны - Амалии, герцоге Вильгельме - Эрнесте. Он положил начало дворцовой библиотеке, коллекции картин, театру, хоровой капелле.
«Было время, когда Саксен - Веймарский двор походил на древний портик, посвященный Минерве.. Высокие мысли и стихи Гете, Шиллера, Иффланда* (*Выдающийся немецкий драматург и публицист, режиссер и актер. Руководил театром в Мангейме. Его называли немецким Мольером.- автор), их стихи, ставшие всемирно известными, их речи, серьезные или шутливые, звучали под мирной сенью, где струился Ильм, с тихим журчанием. Скипетр ума перешел от Франции к Германии. Родником этого ученого и литературного потока мгновенно разлившегося по образованному миру, был Веймар. Бассейн родника был герцогский двор.»
Но из этого родника весьма и весьма скудно и неуклюже питался тот, кто через несколько лет станет нареченным женихом, а потом и мужем русской цесаревны Марии Павловны - наследный принц Карл - Фридрих, сын Карла - Августа и его супруги, герцогини Луизы. … Отчего так бывает, что у весьма одаренных и характерами и талантами, незаурядных родителей, рождаются весьма обычные, ничем особо неотмеченные дети? Не хочется верить безоговорочно избитому присловью: « На детях гениев природа отдыхает. У наследного принца, ставшего потом мужем Великой княжны Романовой, заурядный ум, несомненно, был. Была и душевная щедрость и сердечная доброта, и великолепная память. Не было лишь того, что шлифует все это, данное природой - характера. Не было широты мировоззрения, столь необходимого для построения собственной линии Судьбы. Выросши в ауре ярких, сильных, деятельных родителей, принц Карл - Фридрих, всю жизнь носивший несерьезное прозвище: «Кикерики», возможно, в качестве внутреннего протеста и некоего противовеса, создал свою собственную «ауру незначительного поведения незначительного человека», сосредоточенного лишь на увеселениях, приятных анекдотах, шутках и галантности обхождения с прекрасным полом. Не широта ума юного герцога, ума, быть может, искусственно «задавленного» высотою атмосферы, в которой он с рождения находился, давала Карлу - Фридриху некое внутреннее успокоение. Он эгоистично научился принимать паразитическую безмятежность собственной натуры, считать ее даже и неким благом, не утруждая себя и малым духовным трудом. Карабкаться вверх всегда маетно и неудобно, легче плыть по течению, во всем полагаясь на волю Проведения. Карл Фридрих с первой встречи (* 22 июля 1803 года) попал под обаяние личности юной Марии Павловны, сумел достойно и верно оценить силу ее натуры и высоту духа, но и понял отлично, с прозорливостью мелкого эгоизма, что сила эта обеспечит ему навсегда надежную сень для собственной лени и безмятежности сердца; что кипучей энергией герцогини - супруги всегда можно будет впоследствии оправдать свое собственное бездействие, неразвитость духовную и сердечную. Секрет их долголетнего, тридцатипятилетнего союза был в огромнейшем великодушии сердца Марии Павловны, которая тонко сумела оценить силу свободы ума и деятельности, которую нечаянно предоставила ей духовная пропасть, возникшая между нею и юным герцогом - принцем с первых дней брака. Перешагнуть, преодолеть ее хоть как-то, герцог не решился, да и не желал, видимо, никогда. Она его, наконец, просто - устраивала! Об очевидной неравности союза Веймарской «царственной четы» даже и легенд не ходило. Все было и так ясно всем и во всем.