История про Нору Кински
Оригинал взят у joeck_12 в История про Нору Кински
Бабушка нынешнего правителя княжества Лихтенштайн, Нора Кински (1888-1923), с детства просто бредила Россией...Но ребенком она навряд ли могла себе представить, при каких именно обстоятельствах она совершит свое путешествие по России...
Графиня Норбертина (Нора) Кински фон Вхинитц и Теттау родилась в 1888 году в Вене. Она была шестым по счету ребенком графа Зденко Кински и его супруги Георгины.
Нора (в центре на качелях) с сестрами и братом.
Бабушкой Норы по отцу была княгиня Ифигения Дадиани (Iphygenia Therese Dadiany de Gyulvetz), ветвь правителей Менгрелии.
Детство Нора провела в поместье родителей - в замке Карлова Коруна в Богемии, которая была тогда частью Австро-Венгрии.
Насчет рода Кински...Род очень старинный и многочисленный...Мало было сказать «Я графиня/граф Кински». Надо было уточнить, из какой именно ветви Кински ты происходишь, в этом случае - «Кински фон Вхинитц и Теттау из Хлумеца». Была как графская, так и княжеская ветвь фамилии Кински.
Со стороны отца Нора происходила из семьи знаменитых заводчиков. Конные заводы графов Кински славились на всю Европу. А в 1883 году граф Карл Кински, кузен Норы, поверг в шок и изумление всю Британию - впервые в истории знаменитого Ливерпульского стипль-чеза главный приз взял иностранец, причем и лошадь была от иностранных заводчиков! Вскоре Кински организовали у себя в окрестностях Пардубицкий стипль-чез, который до сегодняшних дней является не менее престижным, чем Ливерпульский. Существует даже выведенная Кински порода верховых лошадей, названная их именем.
Излишне говорить, что все дети в семье Кински были искусными наездниками. В умении держаться в седле равных им не было в округе.
«Граф Зденко Кински с дочерьми на верховой прогулке» (художник Франц Райхманн)
Нора была необычайно талантлива к изучению языков. Ее с детства окружали разные языки. Французский был языком общения в Европе, немецкий - официальным языком Австро-Венгрии, венгерский был родным языком матери Норы, чешский язык все богемские аристократы знали с пеленок от своих кормилиц и нянек, на английском следовало разговаривать с «мисс», на итальянском - с тетей, итальянской графиней. А русский язык она начала изучать самостоятельно по книгам.
Очень рано в характере Норы стали проявляться независимые и упрямые черты. Гувернантки не могли с ней справиться. Стандартная для дочерей аристократов программа образования того времени не устраивала ее. Ее деятельная натура требовала большего. Родители срочно подыскали для нее новое поле деятельности - с 14 лет она была секретарем своего отца, вела его дела, давала уроки иностранных языков и занималась воспитанием доверенных ей трех младших сестер и брата.
"Ах, как бы я хотела быть казаком и скакать по диким степям России..."
Нора с детства бредила Россией. Она зачитывала до дыр серию книг «Генерал Дуракин», написанную Софьей де Сегюр, урожденной графиней Ростопчиной - о приключениях русского генерала в России с подробным описанием быта и традиций. Эти книги были чрезвычайно популярны в Европе.
Кумиром Норы была ее родственница - знаменитая Берта фон Зуттнер (в девичестве графиня Кински), деятель международного пацифистского движения, первая женщина-лауреат Нобелевской премии мира и вторая женщина вообще, получившая Нобелевскую премию (после М. Кюри). Своим независимым и деятельным характером Нора очень походила на тетю Берту, а ее нашумевшую книгу "Долой оружие!" знала наизусть.
Нора росла в атмосфере достатка, любви и свободы...Казалось, ничто не может нарушить этой идиллии...Никто и не подозревал, что на европейском горизонте сгущаются тучи..
В 1914 году грянула первая мировая война - «праматерь» всех катастроф 20-го века... Нора, еще до войны закончившая курсы сестер милосердия, основала лазарет для реабилитации раненых на 110 коек - на средства, выделенные отцом. С началом войны многие молодые аристократки, в том числе сестры Норы, пошли работать сестрами милосердия.
Нора Кински:
Многие считали, что война долго не продлиться...Но прошел первый год, второй, пошел третий, а войне все не было конца и края...Люди на фронтах гибли миллионами, количество пленных достигло невиданных историей размеров...Россия взяла два миллиона пленных немцев и австрийцев, а они все прибывали и прибывали...Один только прорыв Брусилова принес полмиллиона новых пленных....Захваченные пленные перевозились вглубь России, так как их пребывание в европейской части страны было опасным...Россия, сама в катастрофическом положении, была не в состоянии обеспечивать вражеских пленных всем необходимым. В лагерях военнопленных царили эпидемии, антисанитария, голод. Ради справедливости стоит заметить, что русские пленные по другую строну фронта были в точно таком же положении...
"Сестра Нора"
Слухи о катастрофическом положении пленных достигли Европы. По инициативе царского правительства в Россию были приглашены делегации немецкого и австрийского Красного Креста, задачей которых было инспектировать ситуацию в лагерях и следить за соблюдением Гаагской конвенции по обращению с пленными. (Наверное, многие с грустью подумают, что в следующей войне на все эти конвенции обе стороны глубоко плевали!)
В 1916 году 27-летняя Нора добровольно едет в Россию в составе австрийской делегации Красного Креста. Кроме нее в делегации были врачи, другие сестры милосердия (среди них аристократки), представители благотворительных организаций. Ее опыт работы с ранеными, а также факт, что она владела практически всеми языками Австро-Венгрии, делали ее незаменимым членом делегации.
Нора приехала в страну ее детских грез летом 1916 года... Петербург (уже переименованный в Петроград) с его белыми ночами, широкими проспектами просто очаровал ее...Она посетила службу в Казанском соборе, погуляла по набережной Невы...Через два года она просто не узнает этот город....
С извозчиком в Петербурге:
Австрийская делегация Красного Креста была приглашена на аудиенцию к императрице в Царское Село. «Мы пили чай и разговаривали по-немецки. Императрица и ее старшая дочь великая княжна Ольга были одеты в форму сестер милосердия. Ее Величество была очень милостива и дружелюбна, но выглядела настолько печальной, что нам всем это бросилось в глаза.»
За два года пребывания в России Нора Кински посетила с делегацией 16 лагерей военнопленных и 15 трудовых лагерей. География ее поездок впечатляет - Дальний Восток, Маньчжурия, Урал, Алтай, Кавказ, Поволжье, Украина.... Нора увидела Россию во всей ее красе, богатстве а также во всей ее бедности...Она вела дневник, который был впоследствии издан. В дневнике Норы предстает картина «тыловой» России 1916-1918 года... Дневник по содержанию напоминает роман «Доктор Живаго».
Рождество 1916 года. Где-то между Верхнеудинском (Улан-Удэ) и Троицкосавском (Кяхта) на границе с Монголией:
У Норы начался бронхит, ее постоянно преследовал кашель...
Нора посещала лагеря тифозных и туберкулезных больных, ассистировала хирургам на операциях и ухаживала за ранеными. Привыкшая к обеспеченной жизни, здесь она была поставлена в совершенно иные условия...Не только военнопленные, но и сами члены делегации Красного Креста были поставлены в суровые условия. Нехватка чистой питьевой воды, туалетов, средств гигиены. Ко всему вдобавок - враждебное отношение местного населения к «немцам». Для личной охраны и решения организационных вопросов к Норе был «приставлен» князь Борис Кочакидзе, который сопровождал ее в поездках.
"Сестра Нора" с Борисом и комендантами одного из лагерей:
Сначала Борис ее раздражал, а затем она рассмотрела в нем образованного интересного молодого человека. Он отлично владел двумя иностранными языками, хорошо знал историю России и снабжал Нору книгами русских классиков, которые Нора читала для усовершенствования языка. Ее знания русского языка значительно улучшились за время ее пребывания в России.
Коменданты лагерей очень боялись этих "проверок". Хотя делегации сопровождали русские офицеры, но "договориться" с ними "по-землячески" комендантам было невозможно...
Бичом лагерей был туберкулез и холера.
Пленным оказывалась медицинская помощь, передавались письма с Родины, оказывалась психологическая помощь...Пленным солдатам из отдаленных венгерских или румынских деревень, не владевших никакими иностранными, было облегчением поговорить с кем-то на их родном языке.
Пути Норы в российских лагерях пересекались со многими подданными Австро-Венгрии, которые впоследствии стали известными личностями:
Во время поездок приходилось ночевать где придется - на вокзалах, в крестьянских избах, в бараках...Очень редко Нора получала в свое распоряжение отдельную комнату. Телеграмма матери Норы с вопросом, а не прислать ли ей камеристку, была совершенно нелепа в этой ситуации...
На фото: Нора раздает пленным карманные деньги, собранные благотворительными организациями. Иногда солдатам выдавались небольшие суммы, чтобы они купили себе что-то за пределами лагеря.
Большой проблемой был «чешский легион», это были пленные чехи, подданные Австро-Венгрии, перешедшие на сторону Антанты. Членам делегации поручалось "по мере возможности контролировать" их (легко сказать!). Однажды встреча с чехами едва не стоила Норе жизни...
В январе 1917 года она была представлена матери царя - вдовствующей императрице Марии Федоровне, которая в то время находилась в Киеве, занимаясь организацией госпиталей и санитарных поездов. Несмотря на свой возраст она была все еще интересная женщина, производила благоприятное впечатление и с первых минут общения располагала к себе.
Летом 1917 года Нора и сопровождающий ее Борис были проездом в Москве. "Москва мне нравится больше Петербурга. Кремль просто чудесен! Обедали с Борисом в Метрополе, а потом он читал мне "Евгения Онегина". Пожалуй, Пушкин мой самый любимый русский поэт".
В Москве Борис предложил Норе стать его женой. Она не смогла дать ему утвердительный ответ...Война притупила в ней что-то...В военное время мужчины перестали быть для нее физически привлекательными, она их видела каждый день - небритых, грязных, в крови, в поту, с ампутированными ногами, с гнойными ранами.... Никаких эротических чувств к мужчинам в данный момент она не могла испытывать, только огромное желание облегчить их страдания, больше ничего.
В астраханском лагере Нора заболела малярией. Спасали хинин и бром. Также ее мучил много месяцев не прекращающийся кашель. Доктор заподозрил у нее начальную стадию туберкулеза и велел пить кумыс.
Астрахань была опасным местом не только в плане малярийного климата. Астрахань ввиду ее географической удаленности от центра России была местом постоянных стычек между разными политическими группировками. Частая смена власти в регионе порождала огромные трудности с организацией, логистикой и транспортировкой раненых.
Хирург Брайтнер (от Красного Креста) писал позже в своих воспоминаниях: "Я сначала очень скептически относился к сестре Норе. Честно говоря, от графини, выросшей в роскоши и с детства окруженной слугами, я не ожидал реальной помощи...Но то, как держалась эта мужественная женщина, как она переносила все лишения, как безукоризненно выполняла все даже самые грязные и неприятные работы - это заставило меня изменить мнение о ней. Поведение графини было достойно глубокого уважения!"
В марте 1918 членам делегации был дан приказ приказано возвращаться назад. Но Нора попросилась остаться, чтобы ухаживать за ранеными в одном из лагерей.
Летом 1918 для Норы пришла пора возвращаться домой...Она попрощалась с Борисом в Туапсе. Расставание было нелегким, она успела привыкнуть к этому симпатичному молодому человеку, и даже, возможно, была слегка влюблена в него...На прощание Борис подарил Норе книгу «Герой нашего времени» Лермонтова и попросил писать ему...Через месяц после их расставания Борис погиб на Кавказе, но Нора узнала об этом через Красный Крест лишь через год, уже после возвращения на родину.
А тогда летом 1918 года ей предстояла нелегкая задача добраться одной из Туапсе до Петрограда. По пути в зависимости от ситуации она выдавала себя то за французскую гувернантку, то за чешскую крестьянку, то за датскую медсестру...Она без сожаления постригла себе голову "под нуль" - чтобы во избежание двух ненужных вещей: вшей и мужского внимания.
Можно себе представить тот хаос, который царил в России (да и в Европе) в те годы...Половина страны находилась на колесах и куда-то ехала...Солдаты, беженцы, дезертиры, беспризорники, просящие милостыню инвалиды....Пешком, на повозках, по железной дороге...Железная дорога могла чаще всего предложить теплушки, в лучшем случае - вагоны третьего-четвертого класса. В вагон набивалось видимо-невидимо народу, всех сословий, пола... И даже наличие билета не означало гарантию места в вагоне.
А если ты уже сидел в вагоне, то тем не менее не было никакой уверенности, что ты доедешь до места назначения. Задние вагоны могли позже отцепить, так как локомотиву было тяжело тащить переполненные вагоны. Маршрут мог внезапно измениться, если вдруг машинисту на станции сообщали, что в пункте назначения идут бои между казаками и большевиками - и поезд сворачивал в другую сторону....И совершенно нелепо представить себе посреди этого всего графиню, путешествующую одну - и это при том, что в мирное время девушка ее сословия могла запросто себя "скомпрометировать", отправившись одна к модистке на соседнюю улицу!
По пути приходилось голодать. Она была благодарна пожилому солдату в поезде, который достал из голенища сапога кусок хлеба и дал ей "Держи, дочка", приняв ее за француженку...Ее снова настигли приступы малярии...Она лежала в лихорадке в вагоне на соломе, укрытая чьей-то шинелью. Она слышала, как солдат тихо сказал соседям по теплушке: "Этой бедолаге недолго осталось..."
Россия 1918 года после четырех лет войны и двух революций....Именно таким Нора представляла себе ад из "Божественной комедии" Данте...Голод, хаос, паника, стрельба...На железнодорожных станциях лежат одетые в тряпье тела (непонятно, живые или мертвые?). Никому нет до них дела, ни у кого нет сил позаботится о них...Совершенно непонятно, в каком городе какая власть....Белоказаки? Красноказаки? Большевики? Эсеры?...
Ее впечатления о России того времени описаны в дневнике («Русский дневник»)
К сентябрю 1918 Нора добралась до Петербурга, который она просто не узнала...Город был растерзан разрухой, голодом, боями... Ей удалось сесть в поезд, направляющийся в Варшаву.
Как она была счастлива снова после двухлетнего отсутствия видеть свою родную Карлову Коруну, родителей, братьев и сестер! Будучи очень ответственным человеком, Нора прежде всего написала для военного министерства и Красного Креста подробный рапорт о своем пребывании в России и об инспекциях в лагерях.
Еще долгое время после возвращения Нора болела - кашель и приступы малярии не оставляли ее. Но постепенно к ней стала возвращаться ее жизненная энергия.
Когда через год после возвращения Нора получила из Красного Креста известие о гибели Бориса, она плакала и горевала втайне от Фердинанда, который невзлюбил Бориса еще в России, ревнуя Нору к нему.
В 1921 году Нора вышла замуж за графа Фердинанда Вильчека. Вскоре у них родилась дочь Георгина. Через год Нора снова забеременела. Она, как всегда, была полна энергии и планов - после родов она планировала начать изучать языки и литературу в университете Праги. Будучи уже на сносях, она хлопотала об открытии в округе школы для девочек, носящей имя Берты фон Сутнер.
Несмотря на уговоры мужа Нора решила снова, как и в первый раз, рожать дома с помощью семейной акушерки. Роды дома были для нее делом принципа - чтобы доказать в первую очередь самой себе, что она достаточно сильна и справилась с последствиями своих болезней. Но при родах 26 марта 1923 года произошла преждевременная отслойка плаценты, роженица ослабла от родов и кровотечения, и акушерка была не в состоянии помочь ей... Фердинанд помчался на машине в Прагу за врачом, но было уже поздно...Умерли оба - и мать, и новорожденный.
Муж Норы, переживший ее на полвека, до конца жизни не смог себе простить, что не отвез ее в больницу рожать, пусть даже силой. Он больше не женился.
Единственная дочь Норы - Георгина:
Мужем Георгины был князь Лихтенштайна - Франц Иосиф II. У пары родилось 5 детей.
Внук Норы - Ханс-Адам II фон унд цу Лихтенштайн, правящий князь Лихтейнштайна.
В его замке в Вадуце хранятся оригинальные дневники его бабушки Норы и ее личные вещи.
"Бонус-материал"
(Кадры из короткого фильма о Норе Кински, в роли Норы - ее дальняя родственница и автор книги о ней графиня Моника Чернин).
Бабушка нынешнего правителя княжества Лихтенштайн, Нора Кински (1888-1923), с детства просто бредила Россией...Но ребенком она навряд ли могла себе представить, при каких именно обстоятельствах она совершит свое путешествие по России...
Графиня Норбертина (Нора) Кински фон Вхинитц и Теттау родилась в 1888 году в Вене. Она была шестым по счету ребенком графа Зденко Кински и его супруги Георгины.
Нора (в центре на качелях) с сестрами и братом.
Бабушкой Норы по отцу была княгиня Ифигения Дадиани (Iphygenia Therese Dadiany de Gyulvetz), ветвь правителей Менгрелии.
Детство Нора провела в поместье родителей - в замке Карлова Коруна в Богемии, которая была тогда частью Австро-Венгрии.
Насчет рода Кински...Род очень старинный и многочисленный...Мало было сказать «Я графиня/граф Кински». Надо было уточнить, из какой именно ветви Кински ты происходишь, в этом случае - «Кински фон Вхинитц и Теттау из Хлумеца». Была как графская, так и княжеская ветвь фамилии Кински.
Со стороны отца Нора происходила из семьи знаменитых заводчиков. Конные заводы графов Кински славились на всю Европу. А в 1883 году граф Карл Кински, кузен Норы, поверг в шок и изумление всю Британию - впервые в истории знаменитого Ливерпульского стипль-чеза главный приз взял иностранец, причем и лошадь была от иностранных заводчиков! Вскоре Кински организовали у себя в окрестностях Пардубицкий стипль-чез, который до сегодняшних дней является не менее престижным, чем Ливерпульский. Существует даже выведенная Кински порода верховых лошадей, названная их именем.
Излишне говорить, что все дети в семье Кински были искусными наездниками. В умении держаться в седле равных им не было в округе.
«Граф Зденко Кински с дочерьми на верховой прогулке» (художник Франц Райхманн)
Нора была необычайно талантлива к изучению языков. Ее с детства окружали разные языки. Французский был языком общения в Европе, немецкий - официальным языком Австро-Венгрии, венгерский был родным языком матери Норы, чешский язык все богемские аристократы знали с пеленок от своих кормилиц и нянек, на английском следовало разговаривать с «мисс», на итальянском - с тетей, итальянской графиней. А русский язык она начала изучать самостоятельно по книгам.
Очень рано в характере Норы стали проявляться независимые и упрямые черты. Гувернантки не могли с ней справиться. Стандартная для дочерей аристократов программа образования того времени не устраивала ее. Ее деятельная натура требовала большего. Родители срочно подыскали для нее новое поле деятельности - с 14 лет она была секретарем своего отца, вела его дела, давала уроки иностранных языков и занималась воспитанием доверенных ей трех младших сестер и брата.
"Ах, как бы я хотела быть казаком и скакать по диким степям России..."
Нора с детства бредила Россией. Она зачитывала до дыр серию книг «Генерал Дуракин», написанную Софьей де Сегюр, урожденной графиней Ростопчиной - о приключениях русского генерала в России с подробным описанием быта и традиций. Эти книги были чрезвычайно популярны в Европе.
Кумиром Норы была ее родственница - знаменитая Берта фон Зуттнер (в девичестве графиня Кински), деятель международного пацифистского движения, первая женщина-лауреат Нобелевской премии мира и вторая женщина вообще, получившая Нобелевскую премию (после М. Кюри). Своим независимым и деятельным характером Нора очень походила на тетю Берту, а ее нашумевшую книгу "Долой оружие!" знала наизусть.
Нора росла в атмосфере достатка, любви и свободы...Казалось, ничто не может нарушить этой идиллии...Никто и не подозревал, что на европейском горизонте сгущаются тучи..
В 1914 году грянула первая мировая война - «праматерь» всех катастроф 20-го века... Нора, еще до войны закончившая курсы сестер милосердия, основала лазарет для реабилитации раненых на 110 коек - на средства, выделенные отцом. С началом войны многие молодые аристократки, в том числе сестры Норы, пошли работать сестрами милосердия.
Нора Кински:
Многие считали, что война долго не продлиться...Но прошел первый год, второй, пошел третий, а войне все не было конца и края...Люди на фронтах гибли миллионами, количество пленных достигло невиданных историей размеров...Россия взяла два миллиона пленных немцев и австрийцев, а они все прибывали и прибывали...Один только прорыв Брусилова принес полмиллиона новых пленных....Захваченные пленные перевозились вглубь России, так как их пребывание в европейской части страны было опасным...Россия, сама в катастрофическом положении, была не в состоянии обеспечивать вражеских пленных всем необходимым. В лагерях военнопленных царили эпидемии, антисанитария, голод. Ради справедливости стоит заметить, что русские пленные по другую строну фронта были в точно таком же положении...
"Сестра Нора"
Слухи о катастрофическом положении пленных достигли Европы. По инициативе царского правительства в Россию были приглашены делегации немецкого и австрийского Красного Креста, задачей которых было инспектировать ситуацию в лагерях и следить за соблюдением Гаагской конвенции по обращению с пленными. (Наверное, многие с грустью подумают, что в следующей войне на все эти конвенции обе стороны глубоко плевали!)
В 1916 году 27-летняя Нора добровольно едет в Россию в составе австрийской делегации Красного Креста. Кроме нее в делегации были врачи, другие сестры милосердия (среди них аристократки), представители благотворительных организаций. Ее опыт работы с ранеными, а также факт, что она владела практически всеми языками Австро-Венгрии, делали ее незаменимым членом делегации.
Нора приехала в страну ее детских грез летом 1916 года... Петербург (уже переименованный в Петроград) с его белыми ночами, широкими проспектами просто очаровал ее...Она посетила службу в Казанском соборе, погуляла по набережной Невы...Через два года она просто не узнает этот город....
С извозчиком в Петербурге:
Австрийская делегация Красного Креста была приглашена на аудиенцию к императрице в Царское Село. «Мы пили чай и разговаривали по-немецки. Императрица и ее старшая дочь великая княжна Ольга были одеты в форму сестер милосердия. Ее Величество была очень милостива и дружелюбна, но выглядела настолько печальной, что нам всем это бросилось в глаза.»
За два года пребывания в России Нора Кински посетила с делегацией 16 лагерей военнопленных и 15 трудовых лагерей. География ее поездок впечатляет - Дальний Восток, Маньчжурия, Урал, Алтай, Кавказ, Поволжье, Украина.... Нора увидела Россию во всей ее красе, богатстве а также во всей ее бедности...Она вела дневник, который был впоследствии издан. В дневнике Норы предстает картина «тыловой» России 1916-1918 года... Дневник по содержанию напоминает роман «Доктор Живаго».
Рождество 1916 года. Где-то между Верхнеудинском (Улан-Удэ) и Троицкосавском (Кяхта) на границе с Монголией:
У Норы начался бронхит, ее постоянно преследовал кашель...
Нора посещала лагеря тифозных и туберкулезных больных, ассистировала хирургам на операциях и ухаживала за ранеными. Привыкшая к обеспеченной жизни, здесь она была поставлена в совершенно иные условия...Не только военнопленные, но и сами члены делегации Красного Креста были поставлены в суровые условия. Нехватка чистой питьевой воды, туалетов, средств гигиены. Ко всему вдобавок - враждебное отношение местного населения к «немцам». Для личной охраны и решения организационных вопросов к Норе был «приставлен» князь Борис Кочакидзе, который сопровождал ее в поездках.
"Сестра Нора" с Борисом и комендантами одного из лагерей:
Сначала Борис ее раздражал, а затем она рассмотрела в нем образованного интересного молодого человека. Он отлично владел двумя иностранными языками, хорошо знал историю России и снабжал Нору книгами русских классиков, которые Нора читала для усовершенствования языка. Ее знания русского языка значительно улучшились за время ее пребывания в России.
Коменданты лагерей очень боялись этих "проверок". Хотя делегации сопровождали русские офицеры, но "договориться" с ними "по-землячески" комендантам было невозможно...
Бичом лагерей был туберкулез и холера.
Пленным оказывалась медицинская помощь, передавались письма с Родины, оказывалась психологическая помощь...Пленным солдатам из отдаленных венгерских или румынских деревень, не владевших никакими иностранными, было облегчением поговорить с кем-то на их родном языке.
Пути Норы в российских лагерях пересекались со многими подданными Австро-Венгрии, которые впоследствии стали известными личностями:
- Ярослав Гашек, будущий автор «Бравого солдата Швейка»
- Иосип Броз Тито, будущий лидер Югославии
- Бела Кун, будущий деятель венгерского и советского революционного движения
Во время поездок приходилось ночевать где придется - на вокзалах, в крестьянских избах, в бараках...Очень редко Нора получала в свое распоряжение отдельную комнату. Телеграмма матери Норы с вопросом, а не прислать ли ей камеристку, была совершенно нелепа в этой ситуации...
На фото: Нора раздает пленным карманные деньги, собранные благотворительными организациями. Иногда солдатам выдавались небольшие суммы, чтобы они купили себе что-то за пределами лагеря.
Большой проблемой был «чешский легион», это были пленные чехи, подданные Австро-Венгрии, перешедшие на сторону Антанты. Членам делегации поручалось "по мере возможности контролировать" их (легко сказать!). Однажды встреча с чехами едва не стоила Норе жизни...
В январе 1917 года она была представлена матери царя - вдовствующей императрице Марии Федоровне, которая в то время находилась в Киеве, занимаясь организацией госпиталей и санитарных поездов. Несмотря на свой возраст она была все еще интересная женщина, производила благоприятное впечатление и с первых минут общения располагала к себе.
Летом 1917 года Нора и сопровождающий ее Борис были проездом в Москве. "Москва мне нравится больше Петербурга. Кремль просто чудесен! Обедали с Борисом в Метрополе, а потом он читал мне "Евгения Онегина". Пожалуй, Пушкин мой самый любимый русский поэт".
В Москве Борис предложил Норе стать его женой. Она не смогла дать ему утвердительный ответ...Война притупила в ней что-то...В военное время мужчины перестали быть для нее физически привлекательными, она их видела каждый день - небритых, грязных, в крови, в поту, с ампутированными ногами, с гнойными ранами.... Никаких эротических чувств к мужчинам в данный момент она не могла испытывать, только огромное желание облегчить их страдания, больше ничего.
В астраханском лагере Нора заболела малярией. Спасали хинин и бром. Также ее мучил много месяцев не прекращающийся кашель. Доктор заподозрил у нее начальную стадию туберкулеза и велел пить кумыс.
Астрахань была опасным местом не только в плане малярийного климата. Астрахань ввиду ее географической удаленности от центра России была местом постоянных стычек между разными политическими группировками. Частая смена власти в регионе порождала огромные трудности с организацией, логистикой и транспортировкой раненых.
Хирург Брайтнер (от Красного Креста) писал позже в своих воспоминаниях: "Я сначала очень скептически относился к сестре Норе. Честно говоря, от графини, выросшей в роскоши и с детства окруженной слугами, я не ожидал реальной помощи...Но то, как держалась эта мужественная женщина, как она переносила все лишения, как безукоризненно выполняла все даже самые грязные и неприятные работы - это заставило меня изменить мнение о ней. Поведение графини было достойно глубокого уважения!"
В марте 1918 членам делегации был дан приказ приказано возвращаться назад. Но Нора попросилась остаться, чтобы ухаживать за ранеными в одном из лагерей.
Летом 1918 для Норы пришла пора возвращаться домой...Она попрощалась с Борисом в Туапсе. Расставание было нелегким, она успела привыкнуть к этому симпатичному молодому человеку, и даже, возможно, была слегка влюблена в него...На прощание Борис подарил Норе книгу «Герой нашего времени» Лермонтова и попросил писать ему...Через месяц после их расставания Борис погиб на Кавказе, но Нора узнала об этом через Красный Крест лишь через год, уже после возвращения на родину.
А тогда летом 1918 года ей предстояла нелегкая задача добраться одной из Туапсе до Петрограда. По пути в зависимости от ситуации она выдавала себя то за французскую гувернантку, то за чешскую крестьянку, то за датскую медсестру...Она без сожаления постригла себе голову "под нуль" - чтобы во избежание двух ненужных вещей: вшей и мужского внимания.
Можно себе представить тот хаос, который царил в России (да и в Европе) в те годы...Половина страны находилась на колесах и куда-то ехала...Солдаты, беженцы, дезертиры, беспризорники, просящие милостыню инвалиды....Пешком, на повозках, по железной дороге...Железная дорога могла чаще всего предложить теплушки, в лучшем случае - вагоны третьего-четвертого класса. В вагон набивалось видимо-невидимо народу, всех сословий, пола... И даже наличие билета не означало гарантию места в вагоне.
А если ты уже сидел в вагоне, то тем не менее не было никакой уверенности, что ты доедешь до места назначения. Задние вагоны могли позже отцепить, так как локомотиву было тяжело тащить переполненные вагоны. Маршрут мог внезапно измениться, если вдруг машинисту на станции сообщали, что в пункте назначения идут бои между казаками и большевиками - и поезд сворачивал в другую сторону....И совершенно нелепо представить себе посреди этого всего графиню, путешествующую одну - и это при том, что в мирное время девушка ее сословия могла запросто себя "скомпрометировать", отправившись одна к модистке на соседнюю улицу!
По пути приходилось голодать. Она была благодарна пожилому солдату в поезде, который достал из голенища сапога кусок хлеба и дал ей "Держи, дочка", приняв ее за француженку...Ее снова настигли приступы малярии...Она лежала в лихорадке в вагоне на соломе, укрытая чьей-то шинелью. Она слышала, как солдат тихо сказал соседям по теплушке: "Этой бедолаге недолго осталось..."
Россия 1918 года после четырех лет войны и двух революций....Именно таким Нора представляла себе ад из "Божественной комедии" Данте...Голод, хаос, паника, стрельба...На железнодорожных станциях лежат одетые в тряпье тела (непонятно, живые или мертвые?). Никому нет до них дела, ни у кого нет сил позаботится о них...Совершенно непонятно, в каком городе какая власть....Белоказаки? Красноказаки? Большевики? Эсеры?...
Ее впечатления о России того времени описаны в дневнике («Русский дневник»)
К сентябрю 1918 Нора добралась до Петербурга, который она просто не узнала...Город был растерзан разрухой, голодом, боями... Ей удалось сесть в поезд, направляющийся в Варшаву.
Как она была счастлива снова после двухлетнего отсутствия видеть свою родную Карлову Коруну, родителей, братьев и сестер! Будучи очень ответственным человеком, Нора прежде всего написала для военного министерства и Красного Креста подробный рапорт о своем пребывании в России и об инспекциях в лагерях.
Еще долгое время после возвращения Нора болела - кашель и приступы малярии не оставляли ее. Но постепенно к ней стала возвращаться ее жизненная энергия.
Когда через год после возвращения Нора получила из Красного Креста известие о гибели Бориса, она плакала и горевала втайне от Фердинанда, который невзлюбил Бориса еще в России, ревнуя Нору к нему.
В 1921 году Нора вышла замуж за графа Фердинанда Вильчека. Вскоре у них родилась дочь Георгина. Через год Нора снова забеременела. Она, как всегда, была полна энергии и планов - после родов она планировала начать изучать языки и литературу в университете Праги. Будучи уже на сносях, она хлопотала об открытии в округе школы для девочек, носящей имя Берты фон Сутнер.
Несмотря на уговоры мужа Нора решила снова, как и в первый раз, рожать дома с помощью семейной акушерки. Роды дома были для нее делом принципа - чтобы доказать в первую очередь самой себе, что она достаточно сильна и справилась с последствиями своих болезней. Но при родах 26 марта 1923 года произошла преждевременная отслойка плаценты, роженица ослабла от родов и кровотечения, и акушерка была не в состоянии помочь ей... Фердинанд помчался на машине в Прагу за врачом, но было уже поздно...Умерли оба - и мать, и новорожденный.
Муж Норы, переживший ее на полвека, до конца жизни не смог себе простить, что не отвез ее в больницу рожать, пусть даже силой. Он больше не женился.
Единственная дочь Норы - Георгина:
Мужем Георгины был князь Лихтенштайна - Франц Иосиф II. У пары родилось 5 детей.
Внук Норы - Ханс-Адам II фон унд цу Лихтенштайн, правящий князь Лихтейнштайна.
В его замке в Вадуце хранятся оригинальные дневники его бабушки Норы и ее личные вещи.
"Бонус-материал"
(Кадры из короткого фильма о Норе Кински, в роли Норы - ее дальняя родственница и автор книги о ней графиня Моника Чернин).