Из "Воспоминаний" Петра Ивановича Щукина
Небольшой кусочек про то как он покупал и обустраивал свой дом на Малой Грузинской.
"Осмотрев в Москве несколько домов, которые продавались, я остановился на доме статского советника Ильи Лазаревича Серебрякова на Большой Пресне, по Малой Грузинской улице.
И Л.Серебряков (ОКРОМЧЕДЛИШВИЛИ (СЕРЕБРЯКОВ)Илья Лазаревич (1838-1898). - il_ducess), из грузин, был преподавателем грузинского языка в Лазаревском Институте Восточных языков. Он был женат на дочери московского ювелира Махалова. Свое владение на Малой Грузинской улице Серебряков продал мне за сорок тысяч рублей (вместе с купчей оно мне обошлось более 44 тысяч)( в 1891 г. - il_ducess) ; после этой продажи он скоро уехал на Кавказ, где занялся лесным хозяйством и где умер.
Все владение занимало площадь в 2022 квадратных сажени, и в нем находилось два деревянных дома, из коих один был немного побольше, каждый с садом, двое железных решетчатых ворот, сторожка при меньшем доме и задний двор с полуразвалившимися деревянными службами.
Маленький дом был выстроен еще до 1812 года и в этот достопамятный год не горел.
(К истории этого владения покойным архитектором Алексеем Александровичем Мартыновым была написана следующая заметка: "Когда Грузинский царь Вахтанг Леонович от смут внутренних и напастей внешних искал убежище в России, Петр I пожаловал ему в 1724 г. вне Москвы на Пресне реке двор бывшего Рязанского архиерея с принадлежащими к нему землями, а на строение служителям свиты его, вместо квартир и дворов, пожаловано денег 10000 руб. (Дела Моск.Упр.Благочин., вязка 74, год 1748, N 2316. В Арх.Мин.Юстиции Очерк истории церкви и при¬хода Св.Великомученика Георгия, что в Грузинах, Моск.Епарх.-Вед., год 1872, стр.45. - П.Щ.) Таким образом основалась здесь Грузинская слободка, т.е. Грузины; жители ее были прихожанами или к Покрову в Кудрине, или к Никольской церкви на Новом Ваганькове, так как Георгиевской церкви в Грузинах еще не существовало, которая построена в 1799 г. московским купцом Симеоном Прокопиевым Васильевым.
В настоящее время место, пожалованное вне Москвы, вошло внутрь Москвы, и по вправкам оказывается, что дом Петра Ивановича Щукина в Малой Грузинской улице значился в 1793 году (Указатель Москвы 1793 г., часть 1, стр.170. - П.Щ.) за Грузинским князем Леоном Меоновичем, гвардии подпоручиком; в 1803 году - за сыном его, коллежским советником, князем Яковом Леоновичем (Планы в Архиве Моск.Гор.Управы. - П.Щ.); в 1852 году это владение переходит к сыновьям его, князьям Якову и Сергею Яковлевичам; в 1875 г. владеет этим домом статский советник Илья Лазаревич Серебряков. (И.Л.Серебряков купил землю у тайного советника князя Сергея Яковлевича Грузинского в 1875 году. - П.Щ.) В настоящее время владение это принадлежит пот. поч. гражд. Петру Ивановичу Щукину. (П.И.Щукин купил землю у И.Л.Серебрякова в 1891 году. - П.Щ.) Принимая в соображение старинных владельцев этой местности, есть основание предполагать, что земля эта и была пожалована Петром I царю Вахтангу Леоновичу, родоначальнику князей Грузинских".)(Эта ветвь князей Грузинских похоронены на Ваганьковском кладбище - il_ducess))
От покойного Г.В.Грудева я слышал, что в 1812-м году в этом доме стоял какой-то французский генерал. Большой дом был выстроен князем Сергеем Яковлевичем Грузинским. Этот, частью двухэтажный, дом снимал у Серебрякова Иван Карлович Бергенгрин со своей женой Татьяной Алексеевной (урожденной Андреевой), которые остались и моими жильцами до смерти самого Ивана Карловича. В мой дом я не сразу переехал, а занялся его ремонтом, отделкой и постройкой на заднем дворе каменного двухэтажного дома для моих служащих, деревянной конюшни с каретным сараем для моего жильца (большого любителя лошадей), дровяного сарая, ледника, водокачки и подвалов.
Архитектором пригласил я Бориса Викторовича Фрейденберга, австрийца по происхождению. В моем доме отбили всю старую штукатурку, весь сруб тщательно осмотрели, заменили, где следовало, новыми бревнами и вновь оштукатурили. Большую часть простых сосновых дверей заменил я дубовыми, которые сделал мне немец Василий Карлович Шуберт, имевший свою мастерскую на Тверской, близ церкви Василия Кесарийского. Замки, дверные приборы и кухонную плиту заказал я немцу же, старику Шмейлю, мастерская которого находилась на Канаве, близ Комиссариата. Декоративную живопись поручил саксонцу Отто Августовичу Леве. Часть мебели была мною заказана в Москве, у В.К.Шуберта, а часть куплена или заказана в Париже, у известных фабрикантов. Прежнюю деревянную открытую летнюю террасу я сломал и выстроил взамен ее каменную зимнюю, с подвальным водяным отоплением;
На этой террасе я устроил нечто вроде зимнего сада, а летом она служила столовой. Леве искусно расписал масляными красками потолок террасы в персидском стиле, а стены выкрасил в коричневый цвет. Парадный фасад дома, выходивший на Малую Грузинскую, был оставлен без изменения: с каменной террасой без крыши и с железной, в стиле Еmpire, решеткой; с этой террасы каменная лестница спускалась в палисадник.
Дом был небольшой, но уютный: столовая с дубовой мебелью в стиле Возрождения, со стульями, обитыми кордуанской кожей, сделанной по моему заказу в Париже;
гостиная с резной ореховой мебелью в стиле Людовика XV, обитой шелковой материей кремового цвета с пестрыми букетами - фабрики Сапожникова; потолок гостиной был расписан в том же стиле, а стены ее оклеены золотистыми обоями.
В кабинете находились большие книжные шкафы и мягкая мебель, обитая коричневого цвета кожей, купленной у моего квартиранта И.К.Бергенгрина. (И.К.Бергенгрин торговал в Москве, на Шуйском подворье, заграничными отделанными кожами и резиновыми калошами.) Маленькая спальня предназначалась для меня, а большая - для приезжих. Последняя была выдержана в стиле Людовика XVI: потолок расписан, а стены обиты голубой полосатой шелковой материей; большая часть мебели была сделана в Париже, из лимонного с красным деревьев и с разными гирляндами роз из пальмового дерева; верхняя часть умывального стола и верхние доски ночных столиков были из алжирского оникса.
Кухня находилась в верхнем этаже, куда вела лестница из рифленого железа. Весь дом был одноэтажный, и только кухня, выходившая на задний дворик, помещалась во втором этаже, благодаря чему кухонный чад не проходил в жилые помещения; притом в кухне была устроена такая сильная тяга, что, по словам подрядчика печника Цветкова, «"Московский Листок" мог вылетать в трубу"».
Повар Егор Петрович после смерти отца остался у меня и по-прежнему в свободное время читал в кухне Библию, и так как он был отцом многочисленного семейства, то тратил изрядное количество мяса, муки, сахару, свечей и других продуктов.
Растительность в бывшем владении Серебрякова оказалась довольно разнообразной; в особенности много было лип, росли также тополя, белые и красные березы, вязы, ясени, дубы, клены, ели, черемуха, пихты, лиственницы, акации, яблони, груши, рябина, вербы, сирень, дикий жасмин, туи, татарская жимолость, боярышник. Из окон моего кабинета и спальни видел я весной цветущие яблони и грушевые деревья, а также в розовых цветах штамбовые черешни. (Эти черешни подарил мне мой зять А.И.Иост.)
Летом аллеи лип покрывались густою листвою. В саду выстроил я каменную оранжерею, с теплым и холодным отделениями, обращенную рамами на юг. Зимой с мороза приятно было войти в эту оранжерею, когда цвели ландыши, гиацинты, лакфиоли, розы, сирень и другие цветы. На заднем дворе в водокачке устроен был мной артезианский колодец и проведена вода в мой дом, который стал я освещать электричеством, для чего поставил динамо-электрическую машину в подвале, под каменной террасой. Впоследствии эту машину перевел я в водокачку, где поставил паровик и вертикальный паровой двигатель, занимавший мало места, так что нанятый мной механик днем качал воду в бак, а вечером освещал мой дом и большой электрический фонарь, повешенный в саду на высоком столбе, близ проезжей дороги, ведущей на задний двор.
С переездом на Малую Грузинскую мое собрание старинных вещей все более и более увеличивалось. Недостаток места и небезопасность хранения вещей, в случае пожара, в деревянном доме - невольно заставили меня подумать о постройке теплого каменного дома, вследствие чего я опять обратился к архитектору Б.В.Фрейденбергу и по его проекту и под его руководством начал строить в мае 1892 года музей специально для старинных вещей.
Проект музея был в 1892-м году на архитектурной выставке в Петербурге, и на него обратил внимание император Александр III и расспрашивал о музее. Рисунок музея появился в первый раз в том же 1892-м году в английском журнале "Anual Architectural Revie" с надписью: "Рrivate Мuseum and Librery for M. Stchukin Moscow, B.Freidenberg, Architect Moscow".
Уже потом в "Зодчем" было помещено краткое описание музея с рисунком и чертежами."
Книга: П.И. Щукин. "Воспоминания. Из истории меценатства России", С предисловием и под редакцией С.О. Шмидта. - М.,1997. ГИМ к 125-летию.
Фото с Олдмоса и с сайта Сады и Время, а так же История Науки.
"Осмотрев в Москве несколько домов, которые продавались, я остановился на доме статского советника Ильи Лазаревича Серебрякова на Большой Пресне, по Малой Грузинской улице.
И Л.Серебряков (ОКРОМЧЕДЛИШВИЛИ (СЕРЕБРЯКОВ)Илья Лазаревич (1838-1898). - il_ducess), из грузин, был преподавателем грузинского языка в Лазаревском Институте Восточных языков. Он был женат на дочери московского ювелира Махалова. Свое владение на Малой Грузинской улице Серебряков продал мне за сорок тысяч рублей (вместе с купчей оно мне обошлось более 44 тысяч)( в 1891 г. - il_ducess) ; после этой продажи он скоро уехал на Кавказ, где занялся лесным хозяйством и где умер.
Все владение занимало площадь в 2022 квадратных сажени, и в нем находилось два деревянных дома, из коих один был немного побольше, каждый с садом, двое железных решетчатых ворот, сторожка при меньшем доме и задний двор с полуразвалившимися деревянными службами.
Маленький дом был выстроен еще до 1812 года и в этот достопамятный год не горел.
(К истории этого владения покойным архитектором Алексеем Александровичем Мартыновым была написана следующая заметка: "Когда Грузинский царь Вахтанг Леонович от смут внутренних и напастей внешних искал убежище в России, Петр I пожаловал ему в 1724 г. вне Москвы на Пресне реке двор бывшего Рязанского архиерея с принадлежащими к нему землями, а на строение служителям свиты его, вместо квартир и дворов, пожаловано денег 10000 руб. (Дела Моск.Упр.Благочин., вязка 74, год 1748, N 2316. В Арх.Мин.Юстиции Очерк истории церкви и при¬хода Св.Великомученика Георгия, что в Грузинах, Моск.Епарх.-Вед., год 1872, стр.45. - П.Щ.) Таким образом основалась здесь Грузинская слободка, т.е. Грузины; жители ее были прихожанами или к Покрову в Кудрине, или к Никольской церкви на Новом Ваганькове, так как Георгиевской церкви в Грузинах еще не существовало, которая построена в 1799 г. московским купцом Симеоном Прокопиевым Васильевым.
В настоящее время место, пожалованное вне Москвы, вошло внутрь Москвы, и по вправкам оказывается, что дом Петра Ивановича Щукина в Малой Грузинской улице значился в 1793 году (Указатель Москвы 1793 г., часть 1, стр.170. - П.Щ.) за Грузинским князем Леоном Меоновичем, гвардии подпоручиком; в 1803 году - за сыном его, коллежским советником, князем Яковом Леоновичем (Планы в Архиве Моск.Гор.Управы. - П.Щ.); в 1852 году это владение переходит к сыновьям его, князьям Якову и Сергею Яковлевичам; в 1875 г. владеет этим домом статский советник Илья Лазаревич Серебряков. (И.Л.Серебряков купил землю у тайного советника князя Сергея Яковлевича Грузинского в 1875 году. - П.Щ.) В настоящее время владение это принадлежит пот. поч. гражд. Петру Ивановичу Щукину. (П.И.Щукин купил землю у И.Л.Серебрякова в 1891 году. - П.Щ.) Принимая в соображение старинных владельцев этой местности, есть основание предполагать, что земля эта и была пожалована Петром I царю Вахтангу Леоновичу, родоначальнику князей Грузинских".)(Эта ветвь князей Грузинских похоронены на Ваганьковском кладбище - il_ducess))
От покойного Г.В.Грудева я слышал, что в 1812-м году в этом доме стоял какой-то французский генерал. Большой дом был выстроен князем Сергеем Яковлевичем Грузинским. Этот, частью двухэтажный, дом снимал у Серебрякова Иван Карлович Бергенгрин со своей женой Татьяной Алексеевной (урожденной Андреевой), которые остались и моими жильцами до смерти самого Ивана Карловича. В мой дом я не сразу переехал, а занялся его ремонтом, отделкой и постройкой на заднем дворе каменного двухэтажного дома для моих служащих, деревянной конюшни с каретным сараем для моего жильца (большого любителя лошадей), дровяного сарая, ледника, водокачки и подвалов.
Архитектором пригласил я Бориса Викторовича Фрейденберга, австрийца по происхождению. В моем доме отбили всю старую штукатурку, весь сруб тщательно осмотрели, заменили, где следовало, новыми бревнами и вновь оштукатурили. Большую часть простых сосновых дверей заменил я дубовыми, которые сделал мне немец Василий Карлович Шуберт, имевший свою мастерскую на Тверской, близ церкви Василия Кесарийского. Замки, дверные приборы и кухонную плиту заказал я немцу же, старику Шмейлю, мастерская которого находилась на Канаве, близ Комиссариата. Декоративную живопись поручил саксонцу Отто Августовичу Леве. Часть мебели была мною заказана в Москве, у В.К.Шуберта, а часть куплена или заказана в Париже, у известных фабрикантов. Прежнюю деревянную открытую летнюю террасу я сломал и выстроил взамен ее каменную зимнюю, с подвальным водяным отоплением;
На этой террасе я устроил нечто вроде зимнего сада, а летом она служила столовой. Леве искусно расписал масляными красками потолок террасы в персидском стиле, а стены выкрасил в коричневый цвет. Парадный фасад дома, выходивший на Малую Грузинскую, был оставлен без изменения: с каменной террасой без крыши и с железной, в стиле Еmpire, решеткой; с этой террасы каменная лестница спускалась в палисадник.
Дом был небольшой, но уютный: столовая с дубовой мебелью в стиле Возрождения, со стульями, обитыми кордуанской кожей, сделанной по моему заказу в Париже;
гостиная с резной ореховой мебелью в стиле Людовика XV, обитой шелковой материей кремового цвета с пестрыми букетами - фабрики Сапожникова; потолок гостиной был расписан в том же стиле, а стены ее оклеены золотистыми обоями.
В кабинете находились большие книжные шкафы и мягкая мебель, обитая коричневого цвета кожей, купленной у моего квартиранта И.К.Бергенгрина. (И.К.Бергенгрин торговал в Москве, на Шуйском подворье, заграничными отделанными кожами и резиновыми калошами.) Маленькая спальня предназначалась для меня, а большая - для приезжих. Последняя была выдержана в стиле Людовика XVI: потолок расписан, а стены обиты голубой полосатой шелковой материей; большая часть мебели была сделана в Париже, из лимонного с красным деревьев и с разными гирляндами роз из пальмового дерева; верхняя часть умывального стола и верхние доски ночных столиков были из алжирского оникса.
Кухня находилась в верхнем этаже, куда вела лестница из рифленого железа. Весь дом был одноэтажный, и только кухня, выходившая на задний дворик, помещалась во втором этаже, благодаря чему кухонный чад не проходил в жилые помещения; притом в кухне была устроена такая сильная тяга, что, по словам подрядчика печника Цветкова, «"Московский Листок" мог вылетать в трубу"».
Повар Егор Петрович после смерти отца остался у меня и по-прежнему в свободное время читал в кухне Библию, и так как он был отцом многочисленного семейства, то тратил изрядное количество мяса, муки, сахару, свечей и других продуктов.
Растительность в бывшем владении Серебрякова оказалась довольно разнообразной; в особенности много было лип, росли также тополя, белые и красные березы, вязы, ясени, дубы, клены, ели, черемуха, пихты, лиственницы, акации, яблони, груши, рябина, вербы, сирень, дикий жасмин, туи, татарская жимолость, боярышник. Из окон моего кабинета и спальни видел я весной цветущие яблони и грушевые деревья, а также в розовых цветах штамбовые черешни. (Эти черешни подарил мне мой зять А.И.Иост.)
Летом аллеи лип покрывались густою листвою. В саду выстроил я каменную оранжерею, с теплым и холодным отделениями, обращенную рамами на юг. Зимой с мороза приятно было войти в эту оранжерею, когда цвели ландыши, гиацинты, лакфиоли, розы, сирень и другие цветы. На заднем дворе в водокачке устроен был мной артезианский колодец и проведена вода в мой дом, который стал я освещать электричеством, для чего поставил динамо-электрическую машину в подвале, под каменной террасой. Впоследствии эту машину перевел я в водокачку, где поставил паровик и вертикальный паровой двигатель, занимавший мало места, так что нанятый мной механик днем качал воду в бак, а вечером освещал мой дом и большой электрический фонарь, повешенный в саду на высоком столбе, близ проезжей дороги, ведущей на задний двор.
С переездом на Малую Грузинскую мое собрание старинных вещей все более и более увеличивалось. Недостаток места и небезопасность хранения вещей, в случае пожара, в деревянном доме - невольно заставили меня подумать о постройке теплого каменного дома, вследствие чего я опять обратился к архитектору Б.В.Фрейденбергу и по его проекту и под его руководством начал строить в мае 1892 года музей специально для старинных вещей.
Проект музея был в 1892-м году на архитектурной выставке в Петербурге, и на него обратил внимание император Александр III и расспрашивал о музее. Рисунок музея появился в первый раз в том же 1892-м году в английском журнале "Anual Architectural Revie" с надписью: "Рrivate Мuseum and Librery for M. Stchukin Moscow, B.Freidenberg, Architect Moscow".
Уже потом в "Зодчем" было помещено краткое описание музея с рисунком и чертежами."
Книга: П.И. Щукин. "Воспоминания. Из истории меценатства России", С предисловием и под редакцией С.О. Шмидта. - М.,1997. ГИМ к 125-летию.
Фото с Олдмоса и с сайта Сады и Время, а так же История Науки.