Я могу говорить только под аккомпанемент и писать такие слова без ошибок and i want you. Так много времени прошло с того момента, когда я в последний раз написала здесь, что-то. Чувства все такие же спутанно-неуютные, словно, я в пустой конате и мне бы куда-то присесть, и на пол как-то неудобно, да и неприлично. Что люди подумают?
Что люди подумают в пустой комнате, когда их там нет?
Ну, стой тогда, поговорим.
Из Ниццы я привезла сожженные ноги, на которых проступили бордовые пятна, доктор прописал крем и сказал, что the burn will not heal faster but the cream will be pleasant и с удивлением потрогал мои пылающие лодыжки цвета только-только остывающего неба. Нет, романтика здесь не спрятана. Боль тянет кожу, словно замерзшее дитя одеяло и отказать нельзя. Я слушаю рев мотоциклов в три ночи, которые рвут ночь. Кожа тянется, машины летят, ночь разрывается.
Ницца была болезненным разочарованием и черно-белые фотографии так и остались в чужом альбоме. Не помню, где я их видела. Пальмы, смеющиеся женщины, мои руки, соль на губах и плачь на глубине, но словно бы и не со мной и не в этой жизни. Жара средиземного моря, плотно пропитавшая кожу и выступающая солью с слезах осталась в фильмах, она как бы создана для того, чтобы быть сыгранной и вечно желанной. Черное платье, роскошь овладевающая тобой, ночи взрывающиеся огнями шоссе, стремительно надвигающиеся волны и камни. Тебя бережно создавали to have and to break. Красота хрусталя в его неизбежном падении.
Ницца созданная, овладенная и сломанная сожгла кожу на моих ногах, оставив меня бессонной на 4 ночи, разочарованной и почему-то шепчущей i hope i’ll never come back.