Бабье царство
В середине 17-го века директором Ватиканской библиотеки Алеманном была найдена неизвестная ранее книга византийского историка Прокопия Кесарийского. Этот Прокопий с 527 года служил секретарем при византийском полководце Велисарии, участвовал во многих военных походах и описывал то, чему сам был свидетелем и участником. Книгам своим он давал очень незамысловатые названия - «Война с персами», «Война с вандалами» и прочие, прочие войны. Однако найденная Алеманном книга разительно отличалась от всего, написанного Прокопием, потому что в ней историк в тайне записал то, о чем писать был не должен. Книга не имела заглавия и сегодня она известна как «Тайная история» Прокопия Кесарийского.
ИМПЕРАТОРЫ В КОЗЬИХ ТУЛУПАХ
Первую половину «Тайной истории» Прокопий посвятил описанию трагической и безответной любви своего непосредственного начальника Велисария. А влюблен Велисарий был, как ни странно, в собственную жену Антонину. Будучи дочерью возничего и блудницы, Антонина и сама до замужества торговала телом. В том, что проститутке удалось женить на себе знаменитого полководца, нет ничего странного. Правивший в то время Византией император Юстиниан тоже был женат на проститутке. Прокопий, правда, недоумевает: ведь и Юстиниан, и Велисарий могли взять в жены женщину, «которая среди всех остальных была бы наиболее благородной, воспитанной вдали от чужих глаз, исполненной чувства глубокой стыдливости и скромности, отличающейся благоразумием и обладающей не только необыкновенной красотой, но и невинностью».
Прокопий презирает проституток, потому что он аристократ, ведущий свой род от сенаторов Рима. Но Византией тогда управляли выходцы из низов общества. Дядя императора Юстиниана пришел в столицу в козьем тулупе и с мешком сухарей за плечами, записался в солдаты, сделал военную карьеру, стал императором и перед смертью передал власть племяннику. Так что, императорам-солдатам и их «новым аристократам», не забывшим еще запах козьего тулупа, жить с проститутками было и привычней, и приятней.
Жену свою, Антонину, Велисарий боготворил, точнее испытывал к ней какую-то болезненную привязанность. Антонина же приятельствовала с императрицей Феодорой (как-никак коллеги по профессии) и исполняла при своем муже роль «ока государева». Императорская чета побаивалась Велисария: он был слишком популярен в армии, а в то время именно армия определяла, кто будет управлять страной. Поэтому Антонина повсюду сопровождала мужа, даже на войне.
ШПИОНЫ ТОЖЕ ВЛЮБЛЯЮТСЯ
Было Антонине в то время чуть за 40 лет, и была она на 5 лет старше Велисария. Тем ни менее муж казался ей недостаточно молодым, и влюбилась Антонина в двадцатилетнего юношу Феодосия, жившего в их доме в качестве крестного сына. По словам Прокопия, Антонина просто обезумела от страсти: она все время держала Феодосия при себе и совокуплялась с ним, даже не стесняясь присутствия слуг. Велисарий же каким-то образом ничего об этом не знал или не хотел знать. Однажды в Кафангене он застал любовников в подвале и рассердился. «Я пришла сюда, чтобы вместе с этим юношей спрятать самое ценное из нашей военной добычи, чтобы о нем не стало известно императору», - объяснила Антонина мужу. И Велисарий поверил, «хотя сам видел, что у Феодосия распущен пояс, поддерживающий штаны у срамных мест».
Наконец, одна из рабынь, чем-то обиженная Антониной, попыталась открыть Велисарию глаза на похождения его супруги и даже представила двух свидетелей - рабов, прислуживавших в спальне. Поднять руку на жену Велисарий не посмел, но Феодосия приказал зарезать. Однако своевременно предупрежденный юноша сбежал в Эфес, а Антонине снова удалось убедить мужа, что рабы ее оклеветали. Велисарий извинился и попросил Феодосия вернуться. Доносчикам же Антонина лично отрезала языки, после чего рабов изрубили на куски и выкинули в море. Прочие слуги поняли, кто в доме хозяин и впредь помалкивали.
Однако вернувшийся к Антонине Феодосий чувствовал себя очень неуверенно: он понимал, что в следующий раз может и не успеть сбежать. И, кроме того, его начал терроризировать сын Антонины Фотий, рожденный еще до брака с Велисарием. Видимо сынок не отказывал себе в удовольствии походя отвесить пинка мамочкиному пупсику. И Феодосий снова сбегает в Эфес, принимает постриг в монастыре и наотрез отказывается вернуться. Антонина была в отчаянии: рыдая, бродила она по дому в траурной одежде. «В конце концов она и мужа вовлекла в эти стенания, - свидетельствует Прокопий. - Этот несчастный и в самом деле рыдал, призывая желанного Феодосия».
Феодосий согласился вернуться, при условии, что сын Антонины будет изгнан из дома. Антонина условие приняла. Она подкупила людей из окружения Велисария с тем, чтобы они любыми путями пытались опорочить сына в глазах отчима. Но тут началась очередная война, и Велисарий с пасынком отправились бить персов. Антонина в этот раз не смогла последовать за мужем: императрица Феодора поручила ей организовать провокацию против своего главного министра Иоанна Каппадокийского, который, будучи умелым администратором и любимцем императора, тем ни менее не оказывал Феодоре должного почтения.
Антонина подружилась с дочерью Иоанна и, развлекая юную, неискушенную девочку дворцовыми сплетнями, как бы между прочим пожаловалась, что ее муж, Велисарий, покоривший для императора множество царств, не получил за это никакой награды. Девочка обо всем рассказала отцу. И прожженный интриган Иоанн Каппадокийский, как ни странно, клюнул на эту дешевую приманку. Ведь Велисарий был популярен в армии, а Иоанн и в самом деле мечтал об императорской мантии. Он попросил дочь устроить ему свидание с Антониной. Встреча эта состоялась на загородной вилле. После того, как Иоанн обещал всяческое содействие мятежу Велисария, завязалась схватка между появившимися из-за кустов гвардейцами и телохранителями министра, а Иоанну в суматохе удалось бежать. Тем ни менее, цель провокации была достигнута. И обласканная императрицей Антонина помчалась в действующую армию, чтобы ее рогатый супруг-полководец, оставшись без присмотра, и в самом деле не учудил какой-нибудь мятеж.
ЖЕНСКАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ
Тем временем сын Антонины, устав бороться с натравленными матерью клеветниками, решил пустить в ход свой самый сильный аргумент - и рассказал Велисарию про пупсика-Феодосия, приведя при этом убедительнейшие доказательства. Велисарий, как водится, впал в ярость, бухнулся на колени перед Фотием и сказал: «Ты вскормлен мной, хотя я всего лишь твой отчим, и ныне ты достиг такого возраста, когда твой долг - защищать меня что есть сил, если я терплю обиды». При этом Велисарий уточнил: «Имей в виду, что жену свою я очень люблю, и если бы я смог отомстить губителю моего дома, ей я не причинил бы никакого вреда, но, пока жив Феодосий, я не в силах простить ей ее вину».
Фотий напомнил Велисарию о печальной судьбе рабов, прежде доносивших на Антонину. И Велисарий самыми страшными клятвами заверил пасынка, что не предаст его ни при каких обстоятельствах. Обнадеженный Фотий помчался в Византию ловить пупсика, а Велисарий со всем своим войском, забыв про войну, не обращая внимания на атаки персов, двинулся встречать Антонину. В этом он уподобился другому влюбленному генералу, Марку Антонию, который в разгар морского сражения бросил свой флот, увидев уходящую галеру Клеопатры.
Найдя Антонину, Велисарий «держал ее в немилости под стражей и то и дело порывался покончить с ней, но всякий раз душа его смягчалась». А Фотий очень быстро поймал Феодосия. Тот, прознав об угрозе, попытался было опять спрятаться в эфесском монастыре, но архиерей монастыря за взятку пупсика выдал. Императрица, узнав, что ее лучший агент Антонина захвачена ревнивым мужем, приказала Велисарию срочно прибыть в столицу вместе с женой. Прослышав об этом, Фотий решил повременить с убийством Феодосия и в тайне отправил пупсика под надежной охраной в Киликию.
Императрица сполна рассчиталась с Антониной за все оказанные прежде услуги. Наиболее преданные Велисарию офицеры, участвовавшие в аресте Антонины, были репрессированы. Фотия подвергли пыткам, требуя указать место, где он спрятал Феодосия. Фотий ничего не сказал, но агенты императрицы и сами без труда нашли пупсика. «О дражайшая патрикия, вчера в мои руки попала жемчужина, подобной которой никто никогда не видел, - сказала императрица вызванной во дворец Антонине. - Если же ты желаешь, я не откажу тебе в этом зрелище и дам ею полюбоваться». Когда не понимающая еще, о какой жемчужине идет речь, Антонина увидела Феодосия, счастью ее не было предела.
Но императрице Феодосий тоже очень понравился. Она поселила его во дворце и обещала вскоре назначить стратигом (полководцем). «Но справедливость опередила ее, - злорадствует Прокопий, - и он, заболев дизентерией, покинул этот мир». Можно только догадываться, что это была за «дизентерия» в условиях комфортабельного дворца. То ли Антонина решила: «так не доставайся ты никому». То ли пупсик просто надорвался. Ведь, как свидетельствует Прокопий, императрица «часто проводила время с десятью или еще большим числом молодых людей, бывших в расцвете своих телесных сил. Она спала с ними по очереди всю ночь напролет. Когда они истощали себя, она начинала соблазнять своих слуг… Но и тогда в конце ночи она оставалась неудовлетворенной… Более того, хотя она использовала все три входа в свое тело, она часто жаловалась, что природа не создала отверстия в сосках ее груди достаточно большого размера, чтобы она могла изобрести и здесь новые приемы заниматься любовью».
Что же до Велисария, то он даже не пытался заступиться за своих офицеров и отданного палачу пасынка. Императрица заставила его прилюдно помириться с Антониной. Велисарий сделал все, что от него потребовали. Однако вскоре он был заподозрен в причастности к готовящемуся мятежу и отстранен от командования армией. В одиночестве бродил бывший полководец по Константинополю, покорно снося оскорбления от людей ничтожных и презренных, ежеминутно ожидая удара кинжала наемного убийцы. Люди сторонились его как прокаженного.
Спустя какое-то время ночью к нему явился посланец императрицы. «Я же, многим обязанная твоей жене, решила простить тебе все твои прегрешения и дарю ей твою душу, - возвещала свою волю Феодора. - Каким же ты окажешься по отношению к ней, нам покажут твои будущие поступки». Ожидавший неминуемой смерти Велисарий от радости пал к ногам Антонины. «Охватив обеими руками ее голени, - свидетельствует Прокопий, - он принялся языком лизать то одну, то другую ее ступню, называя ее источником своей жизни и спасения и обещая отныне быть ей не мужем, но верным рабом».
Велисарий попросил Антонину выхлопотать ему разрешение вернуться на войну с персами. Антонина же ответила, «что в тех местах она испытала от него столь сильные оскорбления, что не желает их больше видеть». Позднее императрица разрешила Велисарию отправиться с войском в Италию, при условии, что все расходы по этой экспедиции он оплатит из собственных средств. Велисарий был рад любой возможности вырваться из бабьего царства. Но он уже не был прежним блистательным полководцем, любимцем армии. Сломленный невзгодами Велисарий воевал в Италии вяло и трусливо, и в итоге проиграл компанию вчистую.
НАЗАД К ФЕМИНИЗМУ?
Влияние византийских женщин на общественную и политическую жизнь империи в первой половине VI века отрицать невозможно. Известно, например, что персидский царь Хосров, пытаясь ободрить перед битвой своих полководцев, насмехался над императором Юстинианом, за то, что тот ничего не предпринимал, не посоветовавшись с женой. Прокопий Кесарийский считал доминирование женщин бедой для государства. «В те времена нравственность почти всех женщин оказалась испорченной, - сокрушается историк. - Ибо они с полной свободой грешили по отношению к своим мужьям, поскольку это не грозило им какой-либо опасностью и не причиняло вреда, так как даже те из них, которые были уличены в прелюбодеянии, оставались безнаказанными, ибо они немедленно обращались к императрице, добивались полного поворота дел, подавали встречный иск и привлекали своих мужей к суду, несмотря на то, что никакой вины со стороны тех не было. И хотя они не были изобличены, им ничего не оставалось, как уплатить в качестве штрафа двойную сумму приданного; затем их подвергнув бичеванию, обычно отправляли в тюрьму… Поэтому впредь большинство, претерпевая от жен безбожные обиды, дабы избежать бичевания, предпочитали помалкивать, предоставляя женам полную свободу».
Императрица Феодора контролировала не только кадровые назначения на государственные должности, но и по собственной прихоти устраивала браки своих подданных. «У каждого мужчины жена появлялась неожиданно, - пишет Прокопий, - и не потому, что она ему понравилась, что в обычае даже у варваров, но потому, что того пожелала Феодора». Явившись, например, на свадьбу патриция Сатурнина, императрицы взяла жениха за руку и отвела к другому брачному чертогу. Когда же Сатурнин попытался возмутиться, что навязанная ему в жены танцовщица «сосуд уже просверленный», его просто выпороли, чтобы впредь не чванился и не болтал вздора.
И все же было бы ошибкой представлять те времена этаким мрачным бабьим царством. По счастью византийские мужчины окончательно не устранились от дел. Они успешно сражались с варварами и расширяли границы государства. Императору Юстиниану удалось объединить распавшуюся в 395 году на Западную и Восточную половины Римскую империю и сделать Средиземное море внутренним морем державы. Бурно отстраивались и расширялись города: именно тогда был построен знаменитый Софийский собор в Константинополе, впоследствии переделанный турками в мечеть. Именно при Юстиниане было усовершенствовано римское право и создан великолепный «Свод гражданского права», ставший образцом для средневековых юристов и основой для «Кодекса Наполеона» - свода законов буржуазного общества. Так что последствия женской тирании еще нуждаются в изучении.
Рассказывая историю Велисария, Прокопий Кесарийский тревожится, что написанное им «покажется будущим поколениям невероятным и неправдоподобным, особенно когда неумолимый ход времени сделает молву совсем древней». Напрасны опасения историка: за минувшие века люди мало изменились. И мы вполне могли бы перенести эту византийскую историю в «век золотой Екатерины» или представить Велисария сталинским генералом, женатым на влиятельной сотруднице НКВД.
Андрей Воронин