(no subject)
Неслышно гаснет день убогий, неслышно гаснет долгий год,
Когда художник босоногий большой дорогою бредёт.
Он утомлён, он просит чуда - ну хочешь я тебе спою,
Спляшу, в ногах валяться буду - верни мне музыку мою.
Там каждый год считался за три, там доску не царапал мел,
там, словно в кукольном театре, оркестр восторженный гремел,
а ныне - ветер носит мусор по обнажённым городам,
где таракан шевелит усом, - верни, я всё тебе отдам.
Ещё в обидном безразличьи слепая снежная крупа
неслышно сыплется на птичьи и человечьи черепа,
ещё рождественскою ночью спешит мудрец на звёздный луч -
верни мне отнятое, отче, верни, пожалуйста, не мучь.
Неслышно гаснет день короткий, силён ямщицкою тоской.
Что бунтовать, художник кроткий? На что надеяться в мирской
степи? Хозяин той музыки не возвращает - он и сам
бредёт, глухой и безъязыкий, по равнодушным небесам.
Бахыт Кенжеев,
2 августа 1950 - 26 июня 2024
Когда художник босоногий большой дорогою бредёт.
Он утомлён, он просит чуда - ну хочешь я тебе спою,
Спляшу, в ногах валяться буду - верни мне музыку мою.
Там каждый год считался за три, там доску не царапал мел,
там, словно в кукольном театре, оркестр восторженный гремел,
а ныне - ветер носит мусор по обнажённым городам,
где таракан шевелит усом, - верни, я всё тебе отдам.
Ещё в обидном безразличьи слепая снежная крупа
неслышно сыплется на птичьи и человечьи черепа,
ещё рождественскою ночью спешит мудрец на звёздный луч -
верни мне отнятое, отче, верни, пожалуйста, не мучь.
Неслышно гаснет день короткий, силён ямщицкою тоской.
Что бунтовать, художник кроткий? На что надеяться в мирской
степи? Хозяин той музыки не возвращает - он и сам
бредёт, глухой и безъязыкий, по равнодушным небесам.
Бахыт Кенжеев,
2 августа 1950 - 26 июня 2024