дыбр
Поймала в прошлом году на распродаже замшевый пиджачок за дивную цену 300 ре. Даже за эту цену замшевый пиджачок не был никому нужен, потому что посадка его в плечах делала из женщины известного певца Челентано в роли Бинго-бонго. Но мне был безразличен Челентано, потому что новый замшевый пиджачок за 300 ре - это 4-5 разных обложек на разные ежедневники.
И таки наконец руки у меня дошли его разобрать. Но предварительно я снова, из неистребимого женского любопытства его примерила.
Странные представления у китайцев об анатомии белого человека, подумала я, рассматривая облик в зеркале.
И принялась отпарывать пиджачку рукав.
То, что открывалось постепенно моему взору, вызывало у меня подряд мысли:
- Это шила неграмотная китаянка.
- это шила неграмотная слепая китаянка.
- это шила неграмотная слепая китаянка по инструкции на русском языке.
-... переведенном через гугл-транслейт
-... на швейной машинке Чайка
-... работавшей с 1956 г без ремонта
-... и списанной в утиль
- ... из второго ПТУ райцентра Мухосрань.
На этом рукава закончились, и я пошла налить себе чего-нибудь подкрепить нервы.
Окна на тринадцатом этаже в микрорайоне, утыканном панельными девятиэтажками, хороши тем, что в половине четвертого утра в них видно, как в предрассветном сумраке идет с горизонта на город грозовой фронт. Клубящийся вал облака в полнеба, глухо ворча и посвечивая отблесками молний из лиловых глубин, надвигается темной массой, подминает под себя рассвет - и город от горизонта заполняет, завешивает сплошная серая пелена дождя, сначала дымкой, потом все плотнее. Капли звонко бьют в подоконник, а наверху, в небе под чернотой тучи призраками несутся клочкастые серые обрывки растрепанных ветром облаков.
А внизу разбегаются от ливня таджики, в четыре утра укрывавшие свежезасеянные газоны спанбондом.
И кошечка Выкусень опять прячется на кухне за плитой, пока не кончится это безобразие.
И таки наконец руки у меня дошли его разобрать. Но предварительно я снова, из неистребимого женского любопытства его примерила.
Странные представления у китайцев об анатомии белого человека, подумала я, рассматривая облик в зеркале.
И принялась отпарывать пиджачку рукав.
То, что открывалось постепенно моему взору, вызывало у меня подряд мысли:
- Это шила неграмотная китаянка.
- это шила неграмотная слепая китаянка.
- это шила неграмотная слепая китаянка по инструкции на русском языке.
-... переведенном через гугл-транслейт
-... на швейной машинке Чайка
-... работавшей с 1956 г без ремонта
-... и списанной в утиль
- ... из второго ПТУ райцентра Мухосрань.
На этом рукава закончились, и я пошла налить себе чего-нибудь подкрепить нервы.
Окна на тринадцатом этаже в микрорайоне, утыканном панельными девятиэтажками, хороши тем, что в половине четвертого утра в них видно, как в предрассветном сумраке идет с горизонта на город грозовой фронт. Клубящийся вал облака в полнеба, глухо ворча и посвечивая отблесками молний из лиловых глубин, надвигается темной массой, подминает под себя рассвет - и город от горизонта заполняет, завешивает сплошная серая пелена дождя, сначала дымкой, потом все плотнее. Капли звонко бьют в подоконник, а наверху, в небе под чернотой тучи призраками несутся клочкастые серые обрывки растрепанных ветром облаков.
А внизу разбегаются от ливня таджики, в четыре утра укрывавшие свежезасеянные газоны спанбондом.
И кошечка Выкусень опять прячется на кухне за плитой, пока не кончится это безобразие.