Шагнувшие за край. Свежий ветер Босфора
В рубрике "Шагнувшие за Край" я знакомлю вас с людьми, которые круто изменили себя и свою жизнь. Им тоже было, что терять, им тоже было страшно. Их истории вдохновляют меня и, надеюсь, вас.
Два дня в любимом Стамбуле. Любимый изменился. Распух, помутнел от смога, разменяв на статус еще одного мега-мегаполиса свое сказочное притяжение, с которым встретил меня впервые 23 года назад.
Стамбул был моей первой заграницей, когда я в 19 лет приехал помогать маме закупать кожаные куртки в районе Лалели, чтобы прокормиться в голодные 90-е. И приезжал еще потом не раз. В памяти остались челночные будни: клетчатые баулы, треск скочевания, многочасовые проверки молний сотен дурнопахнущих, безвкусных курток, разваленных на полу оптового салона, яблочный чай из порошка в тюльпановых стаканчиках. Баулы тащили на подмосковный аэродром, где нас встречал отец, "договорившийся" с таможней.
Проза жизни. Но Стамбул не так прост, и тогда на кривых улочках старого города я навсегда попал в плен неуловимой турецкой тоски. Потом в книгах Памука, тягучих турецких мелодрамах и под заунывную турецкую флейту нэй, я лакал одиночество, красоту и тлен, такие манящие и родные моей душе.
На этот раз я не нашел своего Стамбула. Под мутью смога, топотом миллионов туристов, шумом тысяч машин, город похоронил свою сказку и поставил однотипное надгробие в виде Trump Towers. Он торопится получить звание еще одного мегаполиса, безликого и никакого. Народ стягивается со всей страны, под приезжих не успевают тыкать бетонные коробки домов, тянуть метро, дороги, маршруты метро-автобусов. Не успевают, город встал в московских пробках, и только Босфор и суетящиеся на нем очаровательные паромчики, как жуки-водомерки, напоминают, что мы все еще в прекрасном сказочном Стамбуле.
Так случилось, что в этом путешествии мы встретили много стамбульцев, умных, красивых людей, с налаженной жизнью, материальным благополучием, нежно любящих свой город, но выбравших его покинуть. Они сказали: хватит, не хочу больше тратить жизнь в двухчасовых пробках, расти мелкими шажочками у больших работодателей в надежде скопить на квартиру с видом на Босфор, как это делают миллионы других. Эта дорога никуда не ведет, условия игры изменились, город изменился, и я меняюсь.
Один из таких шагнувших за край - Онур, застенчивый парень с русой бородой, больше похож на добра-молодца из русских сказок.
Последние шесть лет работал менеджером на IBM. Загрустил, собрался с духом и оставил корпоративные лестницы и карьеру программиста, чтобы посвятить себя своей настоящей страсти.
Онур любит две вещи: Босфор и путешествия.
Ради Босфора он снял квартиру в районе, где его друзья и коллеги никогда бы не поселились: с видом на Босфор, только на несравнимо менее дорогой азиатской стороне. Его соседи - простые, консервативные семьи, женщины в платках, цыгане. Из представителей офисного планктона он здесь почти один. Здесь нет шума и суеты, а есть сумасшедший вид из окна. Невозможно оторвать взгляда от синей полоски моря с вечноснующими паромами, величественными танкерами и мостом, словно подвешенным на нитях. Онур впустил Босфор в квартиру. Надставил ножки дивана и стола, чтобы за обедом или за работой видеть пролив, поставил огромное зеркало в углу, чтобы даже лежа видеть море.
Cидя на высоком диване, как чайка на черепичной крыше, он с головой окунулся в свое любимое дело - туризм. Он сам отчаянный турист и каучсерфер со стажем. За последние четыре года вид из его окна увидели 70 каучсерферов со всего мира. Я думаю, это рекорд Турции, а может и Европы.
Онур запускает свой бизнес: культурный туризм. То есть, с погружением в культуру страны. Его первая страна - Португалия. Сам поехал, сам договорился с исполнителями фаду, ремесленниками, барами, отелями. Он хочет, чтобы его гости испытали страну "изнутри". В рыбацком районе, откуда пошел стиль фаду, они встретят известную певицу фаду, она позовет их в дом и пригласит на свой вечерний концерт. В деревушке под Лиссабоном, на старинной мануфактуре керамической плитки, гордости Португалии, они смогут сделать свою именную azulejo. То есть, все так, как я бы сделал для себя, если бы захотел там пожить и познакомиться с Португалией на "ты".
Я спросил его: "Пока бизнес встанет на ноги, как ты будешь себя кормить? Твоя профессия программиста в цене сейчас, можешь фрилансить." Онур ответил: "Нет, это в прошлом, теперь я буду зарабатывать на том, что я действительно люблю делать."
Я потерял счет его интересам. Уже много лет он придерживается палео-диеты, "съел собаку" на ней, с дотошностью айтишника вгрызается во все тонкости дела и уже начал учить других. Ужин готовил нам сам, рецепт салата родился на глазах: клубника с грибами и редькой. От неожиданности мы потеряли дар речи и смели ужин в один присест на фоне ночных огней Босфора.
После ужина Онур достал древний турецкий классический инструмент канун, наподобие наших гуслей, только о семидесяти двух струнах. И снова подробно и восторженно объяснял нам, как построены композиции, как извлекается звук, и сыграл нам несколько мелодий, грустных и таинственных, как этот город за окном.
Я подумал, что с такой страстью к жизни этот улыбчивый парень не пропадет. Меняться страшно, как и всем, но есть что-то сильнее страха, как маленький, но упертый дизель внутри, толкает-толкает с обрыва, чтобы мы, наконец, расправили слипшиеся от страха крылья. А дальше - только чайки, черепичные крыши и свежий ветер Босфора.