На пути к себе. Наша история
Куда идем мы с Пятачком, большой-большой секрет...
Из народного
Говорят, горбатого могила исправит. Может быть, но бывает, что еще до могилы неровности в сознании исправляет место обитания. Вот вам наша история.
В последний год в Москве мы отчаянно старались наполнить нашу жизнь смыслом. Желание что-то изменить прорывалось наружу из довлеющей реальности искривленными идеями, как грыжи на покрышке. Мы купили большую машину, чтобы сидеть выше других в пробках, успокоиться под броней джипа и самоутвердиться в демонстрации достатка и успеха. Решили переехать в самый центр города в хорошую квартиру, чтобы ударить роскошью и элитарностью по "бездорожью и разгильдяйству", но вовремя одумались. Не отыскав покоя ни дома ни за дверью, мы погрузились в мир Боливуда, где всегда светило солнце, побеждала любовь, а глаза слезились от красок и справедливости.
Потом придавило покрепче: я потерял бизнес и интерес к его восстановлению и замене. Решил стать писателем, временно оставив Аюне задачу поддержания наших штанов. Но вечер за вечером, приползая с работы, Аюна получала один и тот же ответ на вопрос "как ты провел день". Вернее, не ответ, а потупленный взор нашкодившего щенка. Мне не писалось, нам не жилось. Мы мечтали о настоящих переменах, но не решались их совершить. Давление росло. Пришло время шагать за край.
Теперь, после восьми месяцев в Берлине, казалось бы, все те же мы. Те, да не те. Я очень боялся, что от себя не убегу, что томление и бесплодные мечтания в ущерб семейному миру стали моей плотью. Не стали. Когда внешнее напряжение пропало, мы, к удивлению, стали сами собой, или около того. Я, может, впервые в своей жизни начинаю понимать, какой жизни я хочу для себя и своей семьи.
Когда тебе плохо и чего-то яростно хочешь, проверь, захочешь ли ты того же, когда тебе хорошо. Желания обманчивы и часто продиктованы средой.
Мы поражаемся, как много мы узнали о себе здесь, о своих настоящих желаниях.
Одним из главных козырей Берлина для нас было жить в культурной столице Европы. Мы мечтали влиться в мир искусств, наполниться его красотой. В первый же месяц мы подружились с местной богемой: музыкантами, художникам, композиторами. Но прошло уже восемь месяцев, а мы ни разу не были в музее, ни в одном из трех оперных театров и даже в моей любимой филармонии. Теперь это доступно и легко, но, оказалось, оно нам не нужно. Откровение номер раз.
Другой нашей слабостью, как мы знали, были рестораны. Когда мы поселились в районе, в котором рестораны через каждые десять метров, я не верил своему счастью. Все кухни мира, качественно, доступно. Прошло два-три месяца, и мы наелись. Теперь мы с большей радостью едем на великах в турецкий супермаркет за свежей зеленью и овощами, чтобы замутить дома что-нибудь эдакое под бутылочку вина. Откровение номер два.
Одни вещи, казавшиеся ценными раньше, теперь поблекли, зато другие, ранее незамеченные, стали основой нашей жизни.
В последний год в Мокве мы мало общались. Я считал себя букой, просиживал дома, а на выходные сбегал за город и общался там с деревьями и жучками. Постоянных гостей в нашем доме было два-три. Нам хватало. А теперь мы признались друг другу, что любим принимать гостей. Накрываем стол по три раза на неделе. Полмарта у нас в гостиной живут каучсерферы со всего мира, а я кричу: еще каучсерферов, еще! Конечно, посуду-то не мне мыть. Мы встретили больше интересных людей, нашли больше друзей, чем за предыдушие пять лет. Общение и знакомство стало нашей страстью. Жить бы в доме, на земле, где больше места, и, чувствую, двери нашего дома вообще не закрывались бы. Откровение номер три.
При этом, есть вещи, которые не меняются. Тяга к земле здесь только усилилась. Хотя Берлин едва ли можно назвать городом, скорее парком, в которым рассыпано несколько домов, все равно, мы каждый удобный момент с велосипедом подмышкой бежим в лес, к озерам, к живой природе. Вот так, не в музей, а в лес. Впрочем, настоящее свидание с природой, чувствую, предстоит нам в следующей главе.
Берлин стал для нас декомпрессионной камерой, где медленно и нежно сравниваешь давление внутри и снаружи, чтобы не закипела кровь. Отпустив все "хотеть", "стать", "желать", мы вдруг увидели, что значит "быть".
Теперь без пресса, скрытой тоски и боливудского мэйкапа, мы лучше видим, куда идем. Хотя может, это тоже такое хитрое заблуждение, и в другой среде станет все по-новому еще раз. Так или иначе, мы поняли, что шагать за край нестрашно. На пути к себе, говорят, можно встретить себя.