Практика сострадания
Не пишется сейчас. Все мысли на Майдане. Шок. Ощущение беспомощности вместе с радостью. Радостью, потому-что рождается что-то новое. Надеюсь, хватит сил. Держитесь, герои. Пока поделюсь словами моего друга, лучше и не скажешь. Оригинал взят отсюда.
Практика сострадания или третье послание моим украинским друзьям
Вдохновения, Практика
Пост будет сумбурным и обо всём сразу, потому что таковы мои чувства сейчас.
Анализируя свои ценности, я осознаю, что на верхушке пирамиды у меня расположились любовь и свобода. Причём, свобода не только так называемая внутренняя, но и так называемая внешняя. Моя личная безопасность располагается гораздо ниже в этой пирамиде.
Однако даже эти две такие прекрасные ценности - любовь и свобода подчас входят в конфликт друг с другом. Я могу, например, рисковать своей жизнью ради свободы, но совсем не намерен рисковать жизнью близких. А как отделить одно от другого?
На Украине пошло в ход огнестрельное оружие, количество погибших множится, покалеченных уже даже и не считают.
Мои чувства в смятении, боль и печаль и желание как-то поддержать друзей, и невозможность их поддержать. И вопросы…, точнее один вопрос, один бесконечный вопрос: стоит ли свобода потерянной руки, глаз, потерянной жизни друга, сына, и своей собственной жизни?
Вопрос на который у меня нет ответа, вопрос, который остаётся для меня навсегда открытым, и уж точно я не знаю как правильно для других, тем более для всех вообще.
Стоит ли свобода вообще того, чтобы за неё бороться?
Гарантирует ли ненасильственная борьба за свободу безопасность? Мои герои ненасильственной борьбы - Ганди, Мартин Лютер Кинг, Харви Милк - все получили свою пулю. Миллионы людей остались им благодарны за то, что они сделали, но является ли это мерилом ценности жизни?
Нет, у меня нет ответов.
Зная себя, ну хотя бы немного, думаю, что если бы я был сейчас в Киеве, то был бы на Майдане, правда, скорее всего не среди бойцов, а среди парамедиков - в конце концов, я ведь медсестра в отставке.
Но это все - если бы да кабы, потому что я не в Киеве, я далеко, и я не знаю, как поступил бы в реальности.
Моя реальность сейчас здесь, моя реальность - это моё смятение, отчаяние и боль.
От того что я буду сидеть перед компьютером и следить за всеми новостями толку мало. Поэтому я сажусь перед белой стеной и смотрю в неё, стараясь просто быть. Быть с этой своей болью и со своим смятением, со своим дыханием, и со своей стеной.
Мой учитель Берни Глассман называет это Bearing Witness - ”бытьЖивым Свидетелем”. Да, Живым Свидетелем самого себя живого.
И глядя на белую стену, я вижу свои скачущие мысли - взад и вперёд, вверх и вниз, и чувствую гнев, и бессилие, и боль в центре груди, а потом начинаю плакать, а потом перестаю плакать, и в груди рождается любовь, вперемежку с болью, и эту любовь я хочу послать через все белые и серые и чёрные чёртовы стены мира своим друзьям в Киев, в Украину, и повсюду где им сейчас плохо, страшно и больно. Всем, кто потерял сына, брата, жену, всем, кто потерял руку или глаза.
Те, кто воюет - я вам не судья. Я не знаю, правы ли вы, ведь, правда у каждого своя. У меня есть вера в то, что бороться можно ненасильственно, но я также знаю, как это трудно, сдержаться и не ударить в ответ, когда тебя бьют. Иногда это и невозможно, иногда это единственный выбор. У меня есть вера, что можно бороться не ненавидя своего противника, и иногда у меня это даже получалось, но редко.
Я очень хочу, чтобы вы перестали воевать и погибать, но я также знаю, как это трудно - перестать воевать даже с самим собой, не то что с другими.
И ещё я хочу вам сказать, мои друзья, что восхищаюсь и преклоняюсь перед здоровой частью вашего общества, которая может так самоорганизоваться, которая может так мобилизоваться и оказать поддержку друг другу - без высоких начальников, без иерархии, без вертикали власти. Моя анархистская душа в восхищении, правда. Это вселяет в меня хотя бы небольшую надежду на будущее человечества. Я восхищаюсь вашими мужеством и стойкостью.
Я, как и все остальные, понятия не имею, что будет с вашей страной. Скорее всего, ей предстоят трудные времена, но то, что у вас есть такие люди, меня воодушевляет, и я верю, что вы выстоите и дальше.
И я очень благодарен людям, разбросанным сейчас по всему миру, которые не поддаются на пропаганду, и не отравились собственным цинизмом и скептицизмом, у которых хватает сердца, чтобы не замкнуться, не отвернуться от боли и сказать, пусть неловко, пусть чересчур сентиментально, но сказать: “Друзья, я с вами”.
Есть такое качество в человеческой природе - сострадание.
В корне этого слова, как можно заметить, лежит слово страдание, а значит это чувство болезненно. Да, сострадание болезненно, и поэтому любители исключительно “позитивчика” стараются избегать его, но глядя на этих людей, мне чудятся картонные фигурки, которые в свою очередь, вызывают моё со-страдание. Однако, я не верю в людей, у которых напрочь бы отсутствовало сострадание, хотя бы чуть-чуть, хотя бы как возможность, хотя бы как семя похороненное глубоко в иссушенной душе. Я не верю, что семя может погибнуть совсем. Я думаю, что им просто сложно переносить боль.
Но ничто не потеряно и никто не потерян.
Одно из главных открытий Будды Гаутамы состояло в том, что человек, как и всё остальное в этом мире, это не кирпич, а река.Что человек непрерывно меняется, растёт. Куда он растёт, это уже зависит от обстоятельств, но одно из самых важных обстоятельств - это воля самого человека, его свободный выбор - куда он сам хочет направить свой рост, течение этой реки.
Ещё одно из открытий Будды состояло в том, что очень большую часть испытываемого нами страдания составляет восприятие себя и других как кирпичей, монолитных неизменных сущностей отделённых друг от друга: ты есть ты, я есть я, и с места нам не сойти. Это восприятие иллюзорно, и для того чтобы убедиться в этом, не нужно быть супер медитатором, достаточно посмотреть на свои фотографии в прошлом. Но в нас встроена эта программа, которая не позволяет нам переживать себя как меняющийся, текучий процесс, даже если интеллектом мы это понимаем. В некоторых случаях нам может быть это очевидно, например, что человек с накаченными мышцами приложил много усилий, чтобы сделать себе такое тело, с несколько бОльшим трудом до нас доходит, что человек с лёгкостью болтающий на разных иностранных языках, вообще-то их выучил, а что касается сострадания, то тут обычно кирпич. Тут мы говорим: этот человек такой сострадательный, добрый, а этот - ну, совершенный мудак, и всё, на этом точка. В крайнем случае, мы можем допустить, что они не родились такими, а их в детстве так воспитали. Но после детства - всё, сплошной кирпич, никто никуда не растёт, никто никуда не течёт. И думаем мы так, конечно же, не только о других, но и о себе, и в этом проблема, это делает нас циничными, жёсткими и пассивными, и тогда мы действительно перестаём расти. Единственное что нам остаётся - это медленно угасать, ибо чтобы мы там ни думали о себе, процессом мы быть не перестаём.
Но Буддизм всей своей двух с половиной тысячелетней историей опровергает это утверждение. В Буддизме мы специально, намерено развиваем такие качества как эмпатия и сострадание, наряду с качеством осознанности. То есть точно так же, как качать мускулы, учиться играть на гитаре, танцевать, петь, водить автомобиль, учить иностранные языки, мы можем тренироваться и культивировать в себе сострадание. И современная наука о мозге подтверждает эти буддийские идеи. Пластичность мозга - это своего рода хит последнего десятилетия. Вот здесь я уже чуть-чуть писал об этом.
Гари Снайдер - легендарный битник и дзэнский поэт, как-то сказал, чтозапад принёс Миру социальную революцию, восток же показал путь для внутренних изменений, теперь Мир больше не живёт в изоляции, настала пора соединить эти два полушария мозга планеты Земля. Без внутренних изменений, всякий раз, когда одна банда будет сброшена с трона, на смену ей придёт новая банда, ибо власть слишком большое искушение, она слишком отравляет душу. И тогда душа становится циничной, причем не только у банды наверху, но и у народа внизу. Народ внизу становится пассивным и беспомощным, он говорит: чтобы мы ни меняли, это не имеет смысла, ибо банда сменяет банду. Душу нужно защищать и для этого существуют внутренние практики развития осознанности, сострадания и щедрости. Однако замыкание исключительно на внутреннем, ведёт к деградации внешнего. Мы, культивируя в себе нашу хорошесть, оставляем грязное дело политики исключительно плохим, и эти плохие, сами веря, что они плохие, и что вообще все на свете плохие, потому что таков уж этот свет, говорят нам и сами себе: “Да, мы плохие и поэтому просто заберём вашу свободу”.
Всё, что я написал - это, безусловно, красиво и правильно смотрится на бумаге, в реальности же воплотить это трудно, потому что нас уже семь миллиардов. Семь миллиардов отдельных своих собственных правд, монолитных, как кирпич, а история человечества - это история непрерывного сшибания этих правд друг с другом. Но всё-таки нам нужно как-то пытаться договариваться друг с другом и внутри с самим собой. Всё-таки, нам необходимо мечтать о лучшей жизни, иначе, зачем вообще жить в таком мире, лучше уж сразу застрелиться.
И в конце, я хочу предложить вам практику, развития сострадания, которую в тибетском буддизме называют Тонглен.
Начните как всегда с ощущения собственного тела. Вспомните, что оно у вас есть. Почувствуйте свою позу, почувствуйте вес своего тела - как тело опирается на сидение. Спину постарайтесь держать прямо. Может быть вам поможет образ, что ваша голова как воздушный шарик мягко всплывает вверх к небу, макушкой вертикально вверх, и расстояние между макушкой и плечами чуть-чуть увеличивается. Подбородок старайтесь не задирать, а наоборот немного утопите. Сделайте несколько глубоких вдохов и мягких, расслабленных выдохов, с каждым выдохом чуть больше отпуская тело, представляя, что вес тела как будто стекает вниз.
Минутку просто посидите и понаблюдайте своё дыхание, ничего с ним не делая, просто спокойно наблюдая.
Затем вспомните ситуацию, в которой вы когда-то испытывали страдание, может быть её и вспоминать не надо, может быть прямо сейчас вы чувствуете боль и страдание, и как будто бы вдохните этот образ в себя, представьте, что он опускается в центр груди, в сердце, и там страдание превращается в любовь.
Выдыхайте любовь.
Так подышите некоторое время. Не очень важно, насколько ярко вы представляете это себе, не очень важно, насколько сильно чувствуете, просто делайте это какое-то время, и вы начнёте чувствовать сильнее.
Затем, точно так же представьте образ, в котором другой человек или существо страдает - это может быть ваш близкий, или это может быть человек или люди из новостей которые вы только что узнали из интернета, проделайте всё тоже самое - вдыхайте страдание, позволяйте опуститься ему в сердце и там превращайте его в любовь, и с выдохом отпускайте любовь из своего сердца.
Через несколько дней выложу аудио guided meditation.
А ещё хочу добавить вот это стихотворение Бродского, не знаю почему, но у меня оно сейчас вызывает резонанс:
Я покидаю город, как Тезей -
свой Лабиринт, оставив Минотавра
смердеть, а Ариадну - ворковать
в объятьях Вакха.
Вот она, победа!
Апофеоз подвижничества! Бог
как раз тогда подстраивает встречу,
когда мы, в центре завершив дела,
уже бредем по пустырю с добычей,
навеки уходя из этих мест,
чтоб больше никогда не возвращаться.
В конце концов, убийство есть убийство.
Долг смертных ополчаться на чудовищ.
Но кто сказал, что чудища бессмертны?
И - дабы не могли мы возомнить
себя отличными от побежденных -
Бог отнимает всякую награду
(тайком от глаз ликующей толпы)
и нам велит молчать. И мы уходим.
Теперь уже и вправду - навсегда.
Ведь если может человек вернуться
на место преступленья, то туда,
где был унижен, он прийти не сможет.
И в этом пункте планы Божества
и наше ощущенье униженья
настолько абсолютно совпадают,
что за спиною остаются: ночь,
смердящий зверь, ликующие толпы,
дома, огни. И Вакх на пустыре
милуется в потемках с Ариадной.
Когда-нибудь придется возвращаться.
Назад. Домой. К родному очагу.
И ляжет путь мой через этот город.
Дай Бог тогда, чтоб не было со мной
двуострого меча, поскольку город
обычно начинается для тех,
кто в нем живет, с центральных площадей
и башен.
А для странника - с окраин.
Иосиф Бродский
Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор - сделайте лучший.
Практика сострадания или третье послание моим украинским друзьям
Вдохновения, Практика
Пост будет сумбурным и обо всём сразу, потому что таковы мои чувства сейчас.
Анализируя свои ценности, я осознаю, что на верхушке пирамиды у меня расположились любовь и свобода. Причём, свобода не только так называемая внутренняя, но и так называемая внешняя. Моя личная безопасность располагается гораздо ниже в этой пирамиде.
Однако даже эти две такие прекрасные ценности - любовь и свобода подчас входят в конфликт друг с другом. Я могу, например, рисковать своей жизнью ради свободы, но совсем не намерен рисковать жизнью близких. А как отделить одно от другого?
На Украине пошло в ход огнестрельное оружие, количество погибших множится, покалеченных уже даже и не считают.
Мои чувства в смятении, боль и печаль и желание как-то поддержать друзей, и невозможность их поддержать. И вопросы…, точнее один вопрос, один бесконечный вопрос: стоит ли свобода потерянной руки, глаз, потерянной жизни друга, сына, и своей собственной жизни?
Вопрос на который у меня нет ответа, вопрос, который остаётся для меня навсегда открытым, и уж точно я не знаю как правильно для других, тем более для всех вообще.
Стоит ли свобода вообще того, чтобы за неё бороться?
Гарантирует ли ненасильственная борьба за свободу безопасность? Мои герои ненасильственной борьбы - Ганди, Мартин Лютер Кинг, Харви Милк - все получили свою пулю. Миллионы людей остались им благодарны за то, что они сделали, но является ли это мерилом ценности жизни?
Нет, у меня нет ответов.
Зная себя, ну хотя бы немного, думаю, что если бы я был сейчас в Киеве, то был бы на Майдане, правда, скорее всего не среди бойцов, а среди парамедиков - в конце концов, я ведь медсестра в отставке.
Но это все - если бы да кабы, потому что я не в Киеве, я далеко, и я не знаю, как поступил бы в реальности.
Моя реальность сейчас здесь, моя реальность - это моё смятение, отчаяние и боль.
От того что я буду сидеть перед компьютером и следить за всеми новостями толку мало. Поэтому я сажусь перед белой стеной и смотрю в неё, стараясь просто быть. Быть с этой своей болью и со своим смятением, со своим дыханием, и со своей стеной.
Мой учитель Берни Глассман называет это Bearing Witness - ”бытьЖивым Свидетелем”. Да, Живым Свидетелем самого себя живого.
И глядя на белую стену, я вижу свои скачущие мысли - взад и вперёд, вверх и вниз, и чувствую гнев, и бессилие, и боль в центре груди, а потом начинаю плакать, а потом перестаю плакать, и в груди рождается любовь, вперемежку с болью, и эту любовь я хочу послать через все белые и серые и чёрные чёртовы стены мира своим друзьям в Киев, в Украину, и повсюду где им сейчас плохо, страшно и больно. Всем, кто потерял сына, брата, жену, всем, кто потерял руку или глаза.
Те, кто воюет - я вам не судья. Я не знаю, правы ли вы, ведь, правда у каждого своя. У меня есть вера в то, что бороться можно ненасильственно, но я также знаю, как это трудно, сдержаться и не ударить в ответ, когда тебя бьют. Иногда это и невозможно, иногда это единственный выбор. У меня есть вера, что можно бороться не ненавидя своего противника, и иногда у меня это даже получалось, но редко.
Я очень хочу, чтобы вы перестали воевать и погибать, но я также знаю, как это трудно - перестать воевать даже с самим собой, не то что с другими.
И ещё я хочу вам сказать, мои друзья, что восхищаюсь и преклоняюсь перед здоровой частью вашего общества, которая может так самоорганизоваться, которая может так мобилизоваться и оказать поддержку друг другу - без высоких начальников, без иерархии, без вертикали власти. Моя анархистская душа в восхищении, правда. Это вселяет в меня хотя бы небольшую надежду на будущее человечества. Я восхищаюсь вашими мужеством и стойкостью.
Я, как и все остальные, понятия не имею, что будет с вашей страной. Скорее всего, ей предстоят трудные времена, но то, что у вас есть такие люди, меня воодушевляет, и я верю, что вы выстоите и дальше.
И я очень благодарен людям, разбросанным сейчас по всему миру, которые не поддаются на пропаганду, и не отравились собственным цинизмом и скептицизмом, у которых хватает сердца, чтобы не замкнуться, не отвернуться от боли и сказать, пусть неловко, пусть чересчур сентиментально, но сказать: “Друзья, я с вами”.
Есть такое качество в человеческой природе - сострадание.
В корне этого слова, как можно заметить, лежит слово страдание, а значит это чувство болезненно. Да, сострадание болезненно, и поэтому любители исключительно “позитивчика” стараются избегать его, но глядя на этих людей, мне чудятся картонные фигурки, которые в свою очередь, вызывают моё со-страдание. Однако, я не верю в людей, у которых напрочь бы отсутствовало сострадание, хотя бы чуть-чуть, хотя бы как возможность, хотя бы как семя похороненное глубоко в иссушенной душе. Я не верю, что семя может погибнуть совсем. Я думаю, что им просто сложно переносить боль.
Но ничто не потеряно и никто не потерян.
Одно из главных открытий Будды Гаутамы состояло в том, что человек, как и всё остальное в этом мире, это не кирпич, а река.Что человек непрерывно меняется, растёт. Куда он растёт, это уже зависит от обстоятельств, но одно из самых важных обстоятельств - это воля самого человека, его свободный выбор - куда он сам хочет направить свой рост, течение этой реки.
Ещё одно из открытий Будды состояло в том, что очень большую часть испытываемого нами страдания составляет восприятие себя и других как кирпичей, монолитных неизменных сущностей отделённых друг от друга: ты есть ты, я есть я, и с места нам не сойти. Это восприятие иллюзорно, и для того чтобы убедиться в этом, не нужно быть супер медитатором, достаточно посмотреть на свои фотографии в прошлом. Но в нас встроена эта программа, которая не позволяет нам переживать себя как меняющийся, текучий процесс, даже если интеллектом мы это понимаем. В некоторых случаях нам может быть это очевидно, например, что человек с накаченными мышцами приложил много усилий, чтобы сделать себе такое тело, с несколько бОльшим трудом до нас доходит, что человек с лёгкостью болтающий на разных иностранных языках, вообще-то их выучил, а что касается сострадания, то тут обычно кирпич. Тут мы говорим: этот человек такой сострадательный, добрый, а этот - ну, совершенный мудак, и всё, на этом точка. В крайнем случае, мы можем допустить, что они не родились такими, а их в детстве так воспитали. Но после детства - всё, сплошной кирпич, никто никуда не растёт, никто никуда не течёт. И думаем мы так, конечно же, не только о других, но и о себе, и в этом проблема, это делает нас циничными, жёсткими и пассивными, и тогда мы действительно перестаём расти. Единственное что нам остаётся - это медленно угасать, ибо чтобы мы там ни думали о себе, процессом мы быть не перестаём.
Но Буддизм всей своей двух с половиной тысячелетней историей опровергает это утверждение. В Буддизме мы специально, намерено развиваем такие качества как эмпатия и сострадание, наряду с качеством осознанности. То есть точно так же, как качать мускулы, учиться играть на гитаре, танцевать, петь, водить автомобиль, учить иностранные языки, мы можем тренироваться и культивировать в себе сострадание. И современная наука о мозге подтверждает эти буддийские идеи. Пластичность мозга - это своего рода хит последнего десятилетия. Вот здесь я уже чуть-чуть писал об этом.
Гари Снайдер - легендарный битник и дзэнский поэт, как-то сказал, чтозапад принёс Миру социальную революцию, восток же показал путь для внутренних изменений, теперь Мир больше не живёт в изоляции, настала пора соединить эти два полушария мозга планеты Земля. Без внутренних изменений, всякий раз, когда одна банда будет сброшена с трона, на смену ей придёт новая банда, ибо власть слишком большое искушение, она слишком отравляет душу. И тогда душа становится циничной, причем не только у банды наверху, но и у народа внизу. Народ внизу становится пассивным и беспомощным, он говорит: чтобы мы ни меняли, это не имеет смысла, ибо банда сменяет банду. Душу нужно защищать и для этого существуют внутренние практики развития осознанности, сострадания и щедрости. Однако замыкание исключительно на внутреннем, ведёт к деградации внешнего. Мы, культивируя в себе нашу хорошесть, оставляем грязное дело политики исключительно плохим, и эти плохие, сами веря, что они плохие, и что вообще все на свете плохие, потому что таков уж этот свет, говорят нам и сами себе: “Да, мы плохие и поэтому просто заберём вашу свободу”.
Всё, что я написал - это, безусловно, красиво и правильно смотрится на бумаге, в реальности же воплотить это трудно, потому что нас уже семь миллиардов. Семь миллиардов отдельных своих собственных правд, монолитных, как кирпич, а история человечества - это история непрерывного сшибания этих правд друг с другом. Но всё-таки нам нужно как-то пытаться договариваться друг с другом и внутри с самим собой. Всё-таки, нам необходимо мечтать о лучшей жизни, иначе, зачем вообще жить в таком мире, лучше уж сразу застрелиться.
И в конце, я хочу предложить вам практику, развития сострадания, которую в тибетском буддизме называют Тонглен.
Начните как всегда с ощущения собственного тела. Вспомните, что оно у вас есть. Почувствуйте свою позу, почувствуйте вес своего тела - как тело опирается на сидение. Спину постарайтесь держать прямо. Может быть вам поможет образ, что ваша голова как воздушный шарик мягко всплывает вверх к небу, макушкой вертикально вверх, и расстояние между макушкой и плечами чуть-чуть увеличивается. Подбородок старайтесь не задирать, а наоборот немного утопите. Сделайте несколько глубоких вдохов и мягких, расслабленных выдохов, с каждым выдохом чуть больше отпуская тело, представляя, что вес тела как будто стекает вниз.
Минутку просто посидите и понаблюдайте своё дыхание, ничего с ним не делая, просто спокойно наблюдая.
Затем вспомните ситуацию, в которой вы когда-то испытывали страдание, может быть её и вспоминать не надо, может быть прямо сейчас вы чувствуете боль и страдание, и как будто бы вдохните этот образ в себя, представьте, что он опускается в центр груди, в сердце, и там страдание превращается в любовь.
Выдыхайте любовь.
Так подышите некоторое время. Не очень важно, насколько ярко вы представляете это себе, не очень важно, насколько сильно чувствуете, просто делайте это какое-то время, и вы начнёте чувствовать сильнее.
Затем, точно так же представьте образ, в котором другой человек или существо страдает - это может быть ваш близкий, или это может быть человек или люди из новостей которые вы только что узнали из интернета, проделайте всё тоже самое - вдыхайте страдание, позволяйте опуститься ему в сердце и там превращайте его в любовь, и с выдохом отпускайте любовь из своего сердца.
Через несколько дней выложу аудио guided meditation.
А ещё хочу добавить вот это стихотворение Бродского, не знаю почему, но у меня оно сейчас вызывает резонанс:
Я покидаю город, как Тезей -
свой Лабиринт, оставив Минотавра
смердеть, а Ариадну - ворковать
в объятьях Вакха.
Вот она, победа!
Апофеоз подвижничества! Бог
как раз тогда подстраивает встречу,
когда мы, в центре завершив дела,
уже бредем по пустырю с добычей,
навеки уходя из этих мест,
чтоб больше никогда не возвращаться.
В конце концов, убийство есть убийство.
Долг смертных ополчаться на чудовищ.
Но кто сказал, что чудища бессмертны?
И - дабы не могли мы возомнить
себя отличными от побежденных -
Бог отнимает всякую награду
(тайком от глаз ликующей толпы)
и нам велит молчать. И мы уходим.
Теперь уже и вправду - навсегда.
Ведь если может человек вернуться
на место преступленья, то туда,
где был унижен, он прийти не сможет.
И в этом пункте планы Божества
и наше ощущенье униженья
настолько абсолютно совпадают,
что за спиною остаются: ночь,
смердящий зверь, ликующие толпы,
дома, огни. И Вакх на пустыре
милуется в потемках с Ариадной.
Когда-нибудь придется возвращаться.
Назад. Домой. К родному очагу.
И ляжет путь мой через этот город.
Дай Бог тогда, чтоб не было со мной
двуострого меча, поскольку город
обычно начинается для тех,
кто в нем живет, с центральных площадей
и башен.
А для странника - с окраин.
Иосиф Бродский
Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор - сделайте лучший.