Ольга Седакова, игумен Петр (Мещеринов), новомученики, опыт, память, традиция, церковь
Оригинал взят у adam_a_nt в Новомученики в жизни современной Церкви
...
Ольга Седакова. У меня был английский друг, профессор богословия Доналд Никкол. Он написал книгу «Триумфы духа в России». Это об истории гонений. Благодаря ему, я иначе увидела наше прошлое. Если смотреть со стороны гонителей - это одно, это горе и позор страны. Но такого числа исповедников история христианства не знала! И если смотреть с этой стороны - это и в самом деле «Торжество духа».
Игумен Петр (Мещеринов). Для меня это как раз один из поводов для пессимизма. Вот пролилась кровь мучеников в четвертом веке. Пышным цветом расцвела и святость, и Церковь. Сейчас кровь новомучеников была не меньшей - и ничего. Мало того, новомученники ведь практически не почитаются. Блаженная Матрона почитается, преподобный Серафим Саровский, даже Иван Грозный с Распутиным многими почитаются, а новомученики - нет.
О.С. Да, такое впечатление, что эта жертва не принята, не понята. И еще бы: история новомучеников ставит нынешнего церковного человека перед личной проблемой. Не все, значит, были заодно и делали, «как им говорили». И тогда встает вопрос: а ты где был, или твои родители где были? О Матронушке можно думать без этих вопросов. А вот о святом, которого, быть может, убил твой дедушка, это уже другое. Исключение мучеников из общей, я бы сказала, тональности современного благочестия - неосознанная самооборона. Требуется определенная смелость, чтобы «принять сторону» новомучеников. Легче считать так: все, как я, оставили Церковь, а потом, как я, вернулись.
В Италии был конгресс, посвященный новомученикам. В монастыре Бозе, где ежегодно проходят встречи, посвященные православной традиции, и участвуют наши представители Церкви, кто-то из бенедиктинских монахов спросил: «А были ли у новомучеников преемники?» И на этот вопрос ответить непросто. Была тонкая-тонкая нить преемственности (слава Богу, я знаю такие священнические семьи), но в целом и в 70-е годы, когда началось еще неофициальное религиозное возрождение, и тем более во время всеобщего возвращения «к вере отцов» эти движения просто не встречались с людьми той складки. Их почти не осталось. «Значит, это был разрыв традиции?» - спросил бенедиктинец. И страшно было бы ответить на этот вопрос положительно…
[Spoiler (click to open)]И.П. Но, я считаю, учитывая как раз этот разрыв традиции, Церковь обязана об этом говорить, проповедовать и напоминать неустанно именно о подвиге новомучеников, как она неустанно напоминает, что апостол Лука написал 70 икон Божьей Матери. Последнее, может быть, есть смысл отставить на второй план, а учить паству исторической ответственности, евангельской правде и нравственности и человеколюбию, потому что это важнее.
О.А. Да, мы не можем измерить долготерпение Божие, но человеческого терпения явно уже не хватает. Когда Сталина, уничтожавшего православие, прославляют в качестве истинно православного вождя, сказать просто нечего.
И.П. Пока, судя по всему, даже не возрождение, но зарождение этой маленькой живой ниточки связи с новомучениками, увы, невозможно. Только на частном, личностном уровне. Я думаю, что, по библейской логике, нашу страну и вместе с ней Церковь ждут большие потрясения. Это, может быть, послужит очередным толчком к возрождению, и тогда вспомнятся новомученики. А пока у нас так называемая стабильность, боюсь, ничего не сдвинется.
Сегодняшняя российская жизнь, государство и общество, имеют (и мы уже касались этой темы) своей главной, ключевой, коренной и всеобъемлющей характеристикой принципиальное и абсолютное нечеловеколюбие. С величайшей тревогой и болью я выражаю опасение, чтобы в эту атмосферу нечеловеколюбия не включилась и наша Церковь. А по связи Церкви и общества, по довлению общественных процессов над Церковью, это, увы, не исключено. Но и Церковь, и культура могут этому противостоять. Для этого потребуется, во-первых, ясное осознание данной проблемы, а во-вторых - требующее немалого труда возвещение человеколюбия, то есть христианского гуманизма. Отрицая гуманизм секулярный, мы вместе с водою выплескиваем ребенка. Истинное возвещение христианского гуманизма не есть отмена борьбы с грехом, со страстями, с духом мира сего - но возвещение и реализация любви Бога и Его Церкви к человеку, той любви, выражением которой всегда была и подлинная христианская культура.
источник
...
Ольга Седакова. У меня был английский друг, профессор богословия Доналд Никкол. Он написал книгу «Триумфы духа в России». Это об истории гонений. Благодаря ему, я иначе увидела наше прошлое. Если смотреть со стороны гонителей - это одно, это горе и позор страны. Но такого числа исповедников история христианства не знала! И если смотреть с этой стороны - это и в самом деле «Торжество духа».
Игумен Петр (Мещеринов). Для меня это как раз один из поводов для пессимизма. Вот пролилась кровь мучеников в четвертом веке. Пышным цветом расцвела и святость, и Церковь. Сейчас кровь новомучеников была не меньшей - и ничего. Мало того, новомученники ведь практически не почитаются. Блаженная Матрона почитается, преподобный Серафим Саровский, даже Иван Грозный с Распутиным многими почитаются, а новомученики - нет.
О.С. Да, такое впечатление, что эта жертва не принята, не понята. И еще бы: история новомучеников ставит нынешнего церковного человека перед личной проблемой. Не все, значит, были заодно и делали, «как им говорили». И тогда встает вопрос: а ты где был, или твои родители где были? О Матронушке можно думать без этих вопросов. А вот о святом, которого, быть может, убил твой дедушка, это уже другое. Исключение мучеников из общей, я бы сказала, тональности современного благочестия - неосознанная самооборона. Требуется определенная смелость, чтобы «принять сторону» новомучеников. Легче считать так: все, как я, оставили Церковь, а потом, как я, вернулись.
В Италии был конгресс, посвященный новомученикам. В монастыре Бозе, где ежегодно проходят встречи, посвященные православной традиции, и участвуют наши представители Церкви, кто-то из бенедиктинских монахов спросил: «А были ли у новомучеников преемники?» И на этот вопрос ответить непросто. Была тонкая-тонкая нить преемственности (слава Богу, я знаю такие священнические семьи), но в целом и в 70-е годы, когда началось еще неофициальное религиозное возрождение, и тем более во время всеобщего возвращения «к вере отцов» эти движения просто не встречались с людьми той складки. Их почти не осталось. «Значит, это был разрыв традиции?» - спросил бенедиктинец. И страшно было бы ответить на этот вопрос положительно…
[Spoiler (click to open)]И.П. Но, я считаю, учитывая как раз этот разрыв традиции, Церковь обязана об этом говорить, проповедовать и напоминать неустанно именно о подвиге новомучеников, как она неустанно напоминает, что апостол Лука написал 70 икон Божьей Матери. Последнее, может быть, есть смысл отставить на второй план, а учить паству исторической ответственности, евангельской правде и нравственности и человеколюбию, потому что это важнее.
О.А. Да, мы не можем измерить долготерпение Божие, но человеческого терпения явно уже не хватает. Когда Сталина, уничтожавшего православие, прославляют в качестве истинно православного вождя, сказать просто нечего.
И.П. Пока, судя по всему, даже не возрождение, но зарождение этой маленькой живой ниточки связи с новомучениками, увы, невозможно. Только на частном, личностном уровне. Я думаю, что, по библейской логике, нашу страну и вместе с ней Церковь ждут большие потрясения. Это, может быть, послужит очередным толчком к возрождению, и тогда вспомнятся новомученики. А пока у нас так называемая стабильность, боюсь, ничего не сдвинется.
Сегодняшняя российская жизнь, государство и общество, имеют (и мы уже касались этой темы) своей главной, ключевой, коренной и всеобъемлющей характеристикой принципиальное и абсолютное нечеловеколюбие. С величайшей тревогой и болью я выражаю опасение, чтобы в эту атмосферу нечеловеколюбия не включилась и наша Церковь. А по связи Церкви и общества, по довлению общественных процессов над Церковью, это, увы, не исключено. Но и Церковь, и культура могут этому противостоять. Для этого потребуется, во-первых, ясное осознание данной проблемы, а во-вторых - требующее немалого труда возвещение человеколюбия, то есть христианского гуманизма. Отрицая гуманизм секулярный, мы вместе с водою выплескиваем ребенка. Истинное возвещение христианского гуманизма не есть отмена борьбы с грехом, со страстями, с духом мира сего - но возвещение и реализация любви Бога и Его Церкви к человеку, той любви, выражением которой всегда была и подлинная христианская культура.
источник