На Покаянном каноне, в понедельник первой седмицы Великого поста
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Прошел, братия и сестры, еще один год нашей жизни, незаметно еще немного приблизивший нас к порогу вечности, иного, еще неведомого для нас бытия. Вновь наступил Великий пост, время в жизни Церкви и в жизни каждого христианина особенное, время сугубого внимания человека к себе, к своей душе, время покаяния. Господь как никогда близок сейчас к нам, готов принять наше раскаяние, утвердить нашу решимость оставить свои грехи, уврачевать причиненные нам страшным оружием греха раны.
И мы в эти дни, в первые дни наступившего поста действительно оставляем обычно кажущиеся неотложными дела, приходим в храм и внимаем удивительным словам Великого покаянного канона, этого непостижимо глубокого творения святого пастыря Критской Церкви. Перед нашим мысленным взором проходят библейские образы греха и добродетели, вся история человечества в восстаниях и падениях ее героев предстает перед нами в какие-то кратчайшие мгновения, открывается для нас поразительно сильно и ярко. И можно видеть, как изменяемся мы вдруг, как погружаемся в самих себя, какими неожиданно глубокими, сосредоточенными становятся человеческие лица, какая скорбь появляется в глазах, из которых порой неудержимо скатываются одна за другой непрошеные слезы.
И стоит ли тому удивляться? Сколько наших собственных падений вспоминается нам в эти минуты, сколько греха видим мы в своих сердцах! И, напротив, какой нищей в добродетели оказывается наша душа! Мы видим вдруг, какой удивительный дар - эту бессмертную душу - дал нам Господь, еще прежде самого творения замысливший нас как нечто непостижимо прекрасное и совершенное, предназначенное для высочайшего блаженства, для радости, выразить которую не может ни человеческий, ни ангельский язык. И как же преступно небрежны мы были с этим даром, сколько было допущено ошибок, сколько темных пятен покрыло некогда ослепительно белое, точно из небесного света сотканное одеяние души. И как же больно, как тяжко это сознавать!
Но вот настает мгновение, когда весь храм, все люди в нем, как один человек, опускаются на колени. И на какое-то краткое мгновение наступает вдруг тишина, и затем в этой тишине раздается такой страшный, такой поразительный вопрос и одновременно призыв:
Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Конец приближается и имаши смутитися, воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняяй!
Господи, какой же страх, какой трепет, овладевают человеком, когда он слышит эти слова! Ведь действительно сон, сон есть наша такая обыденная, такая обычная и такая пропитанная грехом жизнь. Каждый день, каждый час, каждое мгновение в этом болезненном, в этом ужасном сне мы грешим, прогневляем Бога и сквозь сон говорим самим себе: «Да, конечно, все это плохо, это никуда не годится, это, наконец, просто невыносимо. Это все надо прекратить, исправить. Но только не сейчас. Позже, потом, когда-нибудь…».
Мы спим, но враг наш не спит никогда. Его ненависть расставляет на нашем пути все новые и новые ловушки греха. И мы попадаем в них, и снова грешим, больше и тяжелее. Он знает, чего ждет, а мы не знаем, мы не понимаем, как понимает он, что конец наш приближается день ото дня. Уже нет кого-то из наших близких, старость свела их в могилу. Вот кто-то из наших друзей и ровесников оставил нас, болезнь или несчастный случай преждевременно исторгли его из этого мира. Вот кто-то совсем юный, куда моложе и здоровее нас, по непостижимым судьбам Божиим, ушел в мир иной. Кому ведомо, когда прервется нить нашей жизни, когда мы предстанем пред нелицеприятным и праведным Судией? Скорее всего, случится это совершенно внезапно, совсем нежеланно для нас. И как же тогда смутимся мы, какая скорбь овладеет нами, как захочется что-то изменить, что-то исправить, сделать то самое, о чем так часто напоминала прежде совесть! Но будет поздно, и уже ровным счетом ничего нельзя будет изменить…
И потому,- слышим мы этот призыв,- ныне, сейчас, воспряни душа, когда так близок к тебе всегда везде сущий и все наполняющий Собою Господь. Воспряни от своего сна, вспомни все, в чем обличала тебя неподкупная мучительница-совесть, вспомни все, что говорила она тебе, вспомни и исполни это, чтобы пощадил тебя Христос Бог, чтобы любовь Его не жгла тебя потом как вечный укор, как нестерпимое обличение в том, что ты так и не откликнулась на нее. Чтобы эта любовь не стала для тебя неугасимым огнем.
И если, братия и сестры, не будет этот призыв тщетен, если мы его услышим, откликнемся на него, если действительно изменится наша жизнь, то какая же радость будет о том на небесах, как возрадуются о нас Ангелы Божии, как возрадуется о нас обретший заблудшую овцу, потерянную драхму наш Владыка Господь! Он осушит наши слезы, исцелит измученные, изболевшиеся сердца, и мы вдруг поймем, что нет в нашей жизни, доколе еще не восхитила нас из нее смерть, ничего непоправимого. Господь, творящий все из ничего, несуществующее называющий существующим, в ничто обращает наши грехи и делает их как бы никогда не бывшими, и не вспоминает о них более, если только мы сами не воскрешаем память о них их повторением.
Наша душа, эта пленница страстей, эта беспутная странница, вдруг, в каком-то благодатном прозрении вспоминает, что она - прекрасная невеста Христова. И она плачет - теперь уже от счастья, от радости, что не возгнушался ею Жених, не отверг, не прогнал прочь от Своего лица, а все так же любя, омыл, очистил, вновь украсил и привлек еще ближе к Себе.
Подобное сему и даже неизреченно большее того дает, братия и сестры, Господь пережить человеку в эти действительно благодатные, такие удивительные, совсем непохожие на другие дни - пережить на службе, в храме, когда звучат слова Канона и, кажется, в самом биении наших сердец раздаются такие простые и все собой объемлющие слова: Помилуй мя, Боже, помилуй мя!
…Но мы выйдем, братия и сестры, из этого храма на улицу, нас встретит наш привычный обольститель - мир, все та же жизнь, такая завораживающая, такая усыпляющая будет окружать нас. И враг так же, как и прежде, будет нашептывать нам на ухо: «У тебя еще есть время, узнай то, чего ты еще не узнал, вкуси той сладости, которая тебе уже отчасти знакома, согреши и покайся, и милостивый Господь снова примет тебя. Пост пройдет и наступит другой пост. Смерть далеко, и время у тебя еще действительно есть!..». И как же важно, чтобы не поддалась на речи льстеца наша душа, как же важно, чтобы вновь не уснула она сном лености, ходатайствующим ей вечную муку!
Пусть скажет каждый самому себе: «Да, кончится пост, а затем придет новый пост. Но кому ведомо, вступлю ли в него я? Быть может, эта Пасха станет для меня последней на земле, а следующая будет уже вечной, и смогу ли я насладиться ею, зависит от меня, от моего мужества, от моей трезвенности, от моей ненависти к греху и верности Богу». И если почувствуем мы, что сон овладевает нами, что грех снова опьяняет и одурманивает нас, возбудим душу свою, воскликнем ей: Востани, что спиши!
Не для радостей, не для забав и веселья вошли мы, братия и сестры, в этот мир. Мы странники, мы пришельцы в нем, и нет здесь для нас подобающего места или града, но к граду грядущему должны стремиться мы, должны искать к нему путь покаянием. А покаяние не может быть легким и бесскорбным. И оттого-то жизнь, которая есть поприще покаяния, кажется нам порой невыносимо тяжелой.
Но, знаете, Великий пост сравнивают иногда с сорокалетним странствием иудеев по египетской пустыне, странствием в поисках Обетованной Земли. Это был трудный путь - через безбрежные пески, под палящим солнцем, при постоянном страхе перед многочисленными и жестокими врагами. Но и на этом пути утешал Господь Свой народ. И вода источалась из камня, и море расступалось перед иудеями и покрывало, как погребальная пелена, воинство фараона, и манна, точно дивный ангельский хлеб, посылалась с неба. И нас, в нашей жизни, которая тоже есть странствование по страшной и жестокой пустыне, тоже есть Великий пост, также нередко утешает и радует Господь.
Но самая большая радость бывает, братия и сестры, для человека, который сознательно обрек себя на все лишения поста, когда наступает Пасха, когда слышит он, как сначала тихо, а затем все громче и громче звучат эти удивительные слова: Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити . И уже не помнит он тогда своих трудов и скорбей, воздержания от пищи и коленопреклонений, но чистая, светлая радость наполняет его сердце.
Подобно тому и эта жизнь со всеми бедствиями и горестями ее обязательно кончится, пройдут семь дней бытия этого мира и наступит непостижимо прекрасный, вечный восьмой день, когда Бог станет всяческая во всех, когда Он Сам станет радостью, наполняющей человеческие сердца.
Поэтому будем, братия и сестры, мужественны и терпеливы, будем неусыпно бдительны. Да и на самом деле, так ли долго наше ожидание, так ли продолжителен труд? Ведь воистину слышим мы, как в полуночной тьме этого мира грядет к нам нетленный Жених наших душ Христос, и потому блажены и треблажены те, кого обрящет Господь бдящим. Ибо уже не на земле бренными устами, но в прекрасном Небесном Царстве, во едином лике с Ангельскими воинствами будут они вечно петь даровавшее нам нескончаемое блаженство, венчающее своим непобедимым торжеством Великий пост этой жизни славное Христово Воскресение. Аминь.
Прошел, братия и сестры, еще один год нашей жизни, незаметно еще немного приблизивший нас к порогу вечности, иного, еще неведомого для нас бытия. Вновь наступил Великий пост, время в жизни Церкви и в жизни каждого христианина особенное, время сугубого внимания человека к себе, к своей душе, время покаяния. Господь как никогда близок сейчас к нам, готов принять наше раскаяние, утвердить нашу решимость оставить свои грехи, уврачевать причиненные нам страшным оружием греха раны.
И мы в эти дни, в первые дни наступившего поста действительно оставляем обычно кажущиеся неотложными дела, приходим в храм и внимаем удивительным словам Великого покаянного канона, этого непостижимо глубокого творения святого пастыря Критской Церкви. Перед нашим мысленным взором проходят библейские образы греха и добродетели, вся история человечества в восстаниях и падениях ее героев предстает перед нами в какие-то кратчайшие мгновения, открывается для нас поразительно сильно и ярко. И можно видеть, как изменяемся мы вдруг, как погружаемся в самих себя, какими неожиданно глубокими, сосредоточенными становятся человеческие лица, какая скорбь появляется в глазах, из которых порой неудержимо скатываются одна за другой непрошеные слезы.
И стоит ли тому удивляться? Сколько наших собственных падений вспоминается нам в эти минуты, сколько греха видим мы в своих сердцах! И, напротив, какой нищей в добродетели оказывается наша душа! Мы видим вдруг, какой удивительный дар - эту бессмертную душу - дал нам Господь, еще прежде самого творения замысливший нас как нечто непостижимо прекрасное и совершенное, предназначенное для высочайшего блаженства, для радости, выразить которую не может ни человеческий, ни ангельский язык. И как же преступно небрежны мы были с этим даром, сколько было допущено ошибок, сколько темных пятен покрыло некогда ослепительно белое, точно из небесного света сотканное одеяние души. И как же больно, как тяжко это сознавать!
Но вот настает мгновение, когда весь храм, все люди в нем, как один человек, опускаются на колени. И на какое-то краткое мгновение наступает вдруг тишина, и затем в этой тишине раздается такой страшный, такой поразительный вопрос и одновременно призыв:
Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Конец приближается и имаши смутитися, воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняяй!
Господи, какой же страх, какой трепет, овладевают человеком, когда он слышит эти слова! Ведь действительно сон, сон есть наша такая обыденная, такая обычная и такая пропитанная грехом жизнь. Каждый день, каждый час, каждое мгновение в этом болезненном, в этом ужасном сне мы грешим, прогневляем Бога и сквозь сон говорим самим себе: «Да, конечно, все это плохо, это никуда не годится, это, наконец, просто невыносимо. Это все надо прекратить, исправить. Но только не сейчас. Позже, потом, когда-нибудь…».
Мы спим, но враг наш не спит никогда. Его ненависть расставляет на нашем пути все новые и новые ловушки греха. И мы попадаем в них, и снова грешим, больше и тяжелее. Он знает, чего ждет, а мы не знаем, мы не понимаем, как понимает он, что конец наш приближается день ото дня. Уже нет кого-то из наших близких, старость свела их в могилу. Вот кто-то из наших друзей и ровесников оставил нас, болезнь или несчастный случай преждевременно исторгли его из этого мира. Вот кто-то совсем юный, куда моложе и здоровее нас, по непостижимым судьбам Божиим, ушел в мир иной. Кому ведомо, когда прервется нить нашей жизни, когда мы предстанем пред нелицеприятным и праведным Судией? Скорее всего, случится это совершенно внезапно, совсем нежеланно для нас. И как же тогда смутимся мы, какая скорбь овладеет нами, как захочется что-то изменить, что-то исправить, сделать то самое, о чем так часто напоминала прежде совесть! Но будет поздно, и уже ровным счетом ничего нельзя будет изменить…
И потому,- слышим мы этот призыв,- ныне, сейчас, воспряни душа, когда так близок к тебе всегда везде сущий и все наполняющий Собою Господь. Воспряни от своего сна, вспомни все, в чем обличала тебя неподкупная мучительница-совесть, вспомни все, что говорила она тебе, вспомни и исполни это, чтобы пощадил тебя Христос Бог, чтобы любовь Его не жгла тебя потом как вечный укор, как нестерпимое обличение в том, что ты так и не откликнулась на нее. Чтобы эта любовь не стала для тебя неугасимым огнем.
И если, братия и сестры, не будет этот призыв тщетен, если мы его услышим, откликнемся на него, если действительно изменится наша жизнь, то какая же радость будет о том на небесах, как возрадуются о нас Ангелы Божии, как возрадуется о нас обретший заблудшую овцу, потерянную драхму наш Владыка Господь! Он осушит наши слезы, исцелит измученные, изболевшиеся сердца, и мы вдруг поймем, что нет в нашей жизни, доколе еще не восхитила нас из нее смерть, ничего непоправимого. Господь, творящий все из ничего, несуществующее называющий существующим, в ничто обращает наши грехи и делает их как бы никогда не бывшими, и не вспоминает о них более, если только мы сами не воскрешаем память о них их повторением.
Наша душа, эта пленница страстей, эта беспутная странница, вдруг, в каком-то благодатном прозрении вспоминает, что она - прекрасная невеста Христова. И она плачет - теперь уже от счастья, от радости, что не возгнушался ею Жених, не отверг, не прогнал прочь от Своего лица, а все так же любя, омыл, очистил, вновь украсил и привлек еще ближе к Себе.
Подобное сему и даже неизреченно большее того дает, братия и сестры, Господь пережить человеку в эти действительно благодатные, такие удивительные, совсем непохожие на другие дни - пережить на службе, в храме, когда звучат слова Канона и, кажется, в самом биении наших сердец раздаются такие простые и все собой объемлющие слова: Помилуй мя, Боже, помилуй мя!
…Но мы выйдем, братия и сестры, из этого храма на улицу, нас встретит наш привычный обольститель - мир, все та же жизнь, такая завораживающая, такая усыпляющая будет окружать нас. И враг так же, как и прежде, будет нашептывать нам на ухо: «У тебя еще есть время, узнай то, чего ты еще не узнал, вкуси той сладости, которая тебе уже отчасти знакома, согреши и покайся, и милостивый Господь снова примет тебя. Пост пройдет и наступит другой пост. Смерть далеко, и время у тебя еще действительно есть!..». И как же важно, чтобы не поддалась на речи льстеца наша душа, как же важно, чтобы вновь не уснула она сном лености, ходатайствующим ей вечную муку!
Пусть скажет каждый самому себе: «Да, кончится пост, а затем придет новый пост. Но кому ведомо, вступлю ли в него я? Быть может, эта Пасха станет для меня последней на земле, а следующая будет уже вечной, и смогу ли я насладиться ею, зависит от меня, от моего мужества, от моей трезвенности, от моей ненависти к греху и верности Богу». И если почувствуем мы, что сон овладевает нами, что грех снова опьяняет и одурманивает нас, возбудим душу свою, воскликнем ей: Востани, что спиши!
Не для радостей, не для забав и веселья вошли мы, братия и сестры, в этот мир. Мы странники, мы пришельцы в нем, и нет здесь для нас подобающего места или града, но к граду грядущему должны стремиться мы, должны искать к нему путь покаянием. А покаяние не может быть легким и бесскорбным. И оттого-то жизнь, которая есть поприще покаяния, кажется нам порой невыносимо тяжелой.
Но, знаете, Великий пост сравнивают иногда с сорокалетним странствием иудеев по египетской пустыне, странствием в поисках Обетованной Земли. Это был трудный путь - через безбрежные пески, под палящим солнцем, при постоянном страхе перед многочисленными и жестокими врагами. Но и на этом пути утешал Господь Свой народ. И вода источалась из камня, и море расступалось перед иудеями и покрывало, как погребальная пелена, воинство фараона, и манна, точно дивный ангельский хлеб, посылалась с неба. И нас, в нашей жизни, которая тоже есть странствование по страшной и жестокой пустыне, тоже есть Великий пост, также нередко утешает и радует Господь.
Но самая большая радость бывает, братия и сестры, для человека, который сознательно обрек себя на все лишения поста, когда наступает Пасха, когда слышит он, как сначала тихо, а затем все громче и громче звучат эти удивительные слова: Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити . И уже не помнит он тогда своих трудов и скорбей, воздержания от пищи и коленопреклонений, но чистая, светлая радость наполняет его сердце.
Подобно тому и эта жизнь со всеми бедствиями и горестями ее обязательно кончится, пройдут семь дней бытия этого мира и наступит непостижимо прекрасный, вечный восьмой день, когда Бог станет всяческая во всех, когда Он Сам станет радостью, наполняющей человеческие сердца.
Поэтому будем, братия и сестры, мужественны и терпеливы, будем неусыпно бдительны. Да и на самом деле, так ли долго наше ожидание, так ли продолжителен труд? Ведь воистину слышим мы, как в полуночной тьме этого мира грядет к нам нетленный Жених наших душ Христос, и потому блажены и треблажены те, кого обрящет Господь бдящим. Ибо уже не на земле бренными устами, но в прекрасном Небесном Царстве, во едином лике с Ангельскими воинствами будут они вечно петь даровавшее нам нескончаемое блаженство, венчающее своим непобедимым торжеством Великий пост этой жизни славное Христово Воскресение. Аминь.