Грязный Тони
Меня прозвали Грязным Тони не за то, что на моей голове всегда полбанки геля для волос. На моем районе не мыслят так примитивно как ты, зассатый ты хипстер-малолетка.
Эти ребята не понимали законов улиц. Они решили кинуть меня, не заплатив одной из моих девочек за ее услуги. Сэнди пришла ко мне вся в слезах, ведь она знала, что если не сдаст суточные, я буду гладить свой смокинг не на гладильной доске, а прямо на ее спине. И пара жалеть не буду. Как она рыдала, когда рассказывала про тех трех мерзавцев из общаги Радика! Они вышвырнули ее на ходу из своей тонированной и слегка припущеной девятки.
Тогда я сел в свою белоснежную «бэху» и поехал в общагу Радика.
Один курил между этажей и был наполовину грузин. Не сбавляя шага, я двинул ему битой в висок, а когда он рухнул на грязный кафель, резко сунул ему в зубы пару раз каблуком своего прекрасного белоснежного Эирмакса.
Второго я нашел на грязной вонючей кухне. Одна кухня на этаж! Ну как можно воспитать радиоинженера в такой среде! Этот мерзкий хлыщ варил макароны. Банка тушенки стояла открытой и ее крышка торчала вверх своими кривыми зазубринами.
Этот несчастный втрокурсник перебудил бы полобщаги своими писклявыми воплями, когда я сунул его тупую бошку в чан с макаронами, но острый край крышки банки с тушенкой вошел в его девятнадцатилетнее горло как финский нож в сыр Гауда.
Третий парень ждал макароны (или как ему хотелось думать ПАСТУ) в вонючей комнате. Отозвавшись на мой стук, он мгновенно отлетел на пол, поскольку я вышиб дверь с ноги. Пока он валялся и пытался сообразить что к чему, я, изображая мексиканский праздник с ПИНЬЯТОЙ, размазал по стене, увешанной постерами НОЙЗА МЦ, его тупые мозги, которым никогда не суждено было стать мозгами радиоинженера.
Я запачкал свой костюм кровью, мозгами, макаронами и говном. Вот поэтому меня и зовут Грязным Тони, тупые вы хипстеры.
Эти ребята не понимали законов улиц. Они решили кинуть меня, не заплатив одной из моих девочек за ее услуги. Сэнди пришла ко мне вся в слезах, ведь она знала, что если не сдаст суточные, я буду гладить свой смокинг не на гладильной доске, а прямо на ее спине. И пара жалеть не буду. Как она рыдала, когда рассказывала про тех трех мерзавцев из общаги Радика! Они вышвырнули ее на ходу из своей тонированной и слегка припущеной девятки.
Тогда я сел в свою белоснежную «бэху» и поехал в общагу Радика.
Один курил между этажей и был наполовину грузин. Не сбавляя шага, я двинул ему битой в висок, а когда он рухнул на грязный кафель, резко сунул ему в зубы пару раз каблуком своего прекрасного белоснежного Эирмакса.
Второго я нашел на грязной вонючей кухне. Одна кухня на этаж! Ну как можно воспитать радиоинженера в такой среде! Этот мерзкий хлыщ варил макароны. Банка тушенки стояла открытой и ее крышка торчала вверх своими кривыми зазубринами.
Этот несчастный втрокурсник перебудил бы полобщаги своими писклявыми воплями, когда я сунул его тупую бошку в чан с макаронами, но острый край крышки банки с тушенкой вошел в его девятнадцатилетнее горло как финский нож в сыр Гауда.
Третий парень ждал макароны (или как ему хотелось думать ПАСТУ) в вонючей комнате. Отозвавшись на мой стук, он мгновенно отлетел на пол, поскольку я вышиб дверь с ноги. Пока он валялся и пытался сообразить что к чему, я, изображая мексиканский праздник с ПИНЬЯТОЙ, размазал по стене, увешанной постерами НОЙЗА МЦ, его тупые мозги, которым никогда не суждено было стать мозгами радиоинженера.
Я запачкал свой костюм кровью, мозгами, макаронами и говном. Вот поэтому меня и зовут Грязным Тони, тупые вы хипстеры.