"Украина - это дело моих рук, а вовсе не творение сознательной воли русского народа"
Макс Гофман - 25 января 1869, Хомберг ан дер Эфце - 8 июля 1927, Бад-Райхенхалль) - германский генерал и дипломат, сыгравший видную роль в событиях Первой мировой войны.
................................
Гофман приписывал заслуги в возникновении на территориях Российской империи, оккупированных Центральными державами, «независимых государств» себе. В частности Гофман сказал:
Украина и другие государственные образования не более как эфемерное создание… В действительности Украина - это дело моих рук, а вовсе не творение сознательной воли русского народа. Никто другой, как я, создал Украину, чтобы иметь возможность заключить мир, хотя бы с одной частью России…
28 января (10 февраля) Троцкий объявил, что « Россия заканчивает войну, распускает свои войска по домам и оповещает об этом факте все народы и государства ». Гофман пишет, что « раз дело до мира не дошло , то значит цель перемирия не осуществилась; таким образом, перемирие автоматически закончилось и должны возобновиться враждебные действия» . На восьмой день прекращения переговоров армии Восточного фронта пошли в наступление. Очень быстро была оккупирована Лифлядия и Эстония. Немецкие войска были встречены как спасители от большевистского террора. На другой день пришло сообщение, что русские просят возобновить переговоры. Большевики назвали заключенный мир - «насильственным миром». Одновременно большевики открыли военные действия против Украины. Правительство УНР вынуждено было запросить у Германии военную помощь . Оккупация не стала особенно трудной задачей для немцев. Гофман описывал происходившее следующим образом:
«Мне ещё не доводилось видеть такой нелепой войны. Мы вели её практически на поездах и автомобилях. Сажаешь на поезд горстку пехоты с пулеметами и одной пушкой и едешь до следующей станции. Берешь вокзал, арестовываешь большевиков, сажаешь на поезд ещё солдат и едешь дальше».
М. Гофман в процессе переговоров все чаще стал задаваться вопросом : «правильно ли было то, что мы вошли в переговоры с большевиками». Не лучше ли было отказаться от них. В таком случае Ленин и Троцкий не удержались бы у власти. Однако, мир был заключен и фактически имперское правительство стало соучастником большевиков по прочному захвату власти. Положение в России, с каждым днем становились все печальнее: «происходили всякие ужасы, убийства многих тысяч образованных и имущих людей, разбой и кражи, - междоусобица». Не совсем было понятно как в дальнейшем взаимодействовать с большевиками. Командование восточным фронтом непрерывно получало от русского общества обращения о помощи. Посланные в Россию, представители Германии заявляли, что «мы ни в коем случае не должны, сложа руки, смотреть на неистовства большевиков». Гофман вспоминал, что в первые дни «трудно было решиться нарушить уже заключенный мир и снова с оружием в руках выступить против России». В то же время, Людендорф до начала марта перебросил все боеспособные части с восточного на западный фронт и начал мартовское наступление.
М. Гофман отмечает, что в апреле 1918 года настал благоприятный момент для заключения достойного для Германии мира : он был бы лучший, нежели Версальский. Как бы то ни было, дальнейшие наступления должны были быть приостановлены. Они стоили нам страшных потерь в людях и снаряжении, которых мы больше не могли возместить. И тогда было ещё не поздно осуществить планы командования восточным фронтом насчет России.
Необходимо было : отказаться от заключенного мира, пойти походом на Москву, создать новое правительство, предложить ему лучшие условия мира, нежели в Брест-Литовске. К примеру, вернуть ему Польшу[9] . Заключить с этим новым русским правительством союз. Получить на востоке союзника с огромными материальными ресурсами. Имея в тылу мирно настроенную Россию, можно было просто «выжидать», чтобы инициатива наступления исходила от Антанты. Новый военный атташе в Москве, майор Шуберт был уверен, «что двух батальонов было бы вполне достаточно для водворения порядка в Москве»[9] . Власть большевиков опиралась на группы разрозненных банд, нескольких латышских батальонов и вооруженных «китайских кули», которых использовали в качестве палачей.
Таким образом, Россия была бы избавлена, по крайней мере, от невыразимых страданий, и была бы предотвращена смерть миллионов людей. Какое впечатление произвели бы эти события в Германии и на Западе, это нетрудно себе представить. Несомненно, что значение этого начинания было бы огромно, если бы только мы решились на это раньше, чем Людендорф начал свое первое наступление в марте 1918 г...
................................
Гофман приписывал заслуги в возникновении на территориях Российской империи, оккупированных Центральными державами, «независимых государств» себе. В частности Гофман сказал:
.jpeg?uselang=ru)
Украина и другие государственные образования не более как эфемерное создание… В действительности Украина - это дело моих рук, а вовсе не творение сознательной воли русского народа. Никто другой, как я, создал Украину, чтобы иметь возможность заключить мир, хотя бы с одной частью России…
28 января (10 февраля) Троцкий объявил, что « Россия заканчивает войну, распускает свои войска по домам и оповещает об этом факте все народы и государства ». Гофман пишет, что « раз дело до мира не дошло , то значит цель перемирия не осуществилась; таким образом, перемирие автоматически закончилось и должны возобновиться враждебные действия» . На восьмой день прекращения переговоров армии Восточного фронта пошли в наступление. Очень быстро была оккупирована Лифлядия и Эстония. Немецкие войска были встречены как спасители от большевистского террора. На другой день пришло сообщение, что русские просят возобновить переговоры. Большевики назвали заключенный мир - «насильственным миром». Одновременно большевики открыли военные действия против Украины. Правительство УНР вынуждено было запросить у Германии военную помощь . Оккупация не стала особенно трудной задачей для немцев. Гофман описывал происходившее следующим образом:
«Мне ещё не доводилось видеть такой нелепой войны. Мы вели её практически на поездах и автомобилях. Сажаешь на поезд горстку пехоты с пулеметами и одной пушкой и едешь до следующей станции. Берешь вокзал, арестовываешь большевиков, сажаешь на поезд ещё солдат и едешь дальше».
М. Гофман в процессе переговоров все чаще стал задаваться вопросом : «правильно ли было то, что мы вошли в переговоры с большевиками». Не лучше ли было отказаться от них. В таком случае Ленин и Троцкий не удержались бы у власти. Однако, мир был заключен и фактически имперское правительство стало соучастником большевиков по прочному захвату власти. Положение в России, с каждым днем становились все печальнее: «происходили всякие ужасы, убийства многих тысяч образованных и имущих людей, разбой и кражи, - междоусобица». Не совсем было понятно как в дальнейшем взаимодействовать с большевиками. Командование восточным фронтом непрерывно получало от русского общества обращения о помощи. Посланные в Россию, представители Германии заявляли, что «мы ни в коем случае не должны, сложа руки, смотреть на неистовства большевиков». Гофман вспоминал, что в первые дни «трудно было решиться нарушить уже заключенный мир и снова с оружием в руках выступить против России». В то же время, Людендорф до начала марта перебросил все боеспособные части с восточного на западный фронт и начал мартовское наступление.
М. Гофман отмечает, что в апреле 1918 года настал благоприятный момент для заключения достойного для Германии мира : он был бы лучший, нежели Версальский. Как бы то ни было, дальнейшие наступления должны были быть приостановлены. Они стоили нам страшных потерь в людях и снаряжении, которых мы больше не могли возместить. И тогда было ещё не поздно осуществить планы командования восточным фронтом насчет России.
Необходимо было : отказаться от заключенного мира, пойти походом на Москву, создать новое правительство, предложить ему лучшие условия мира, нежели в Брест-Литовске. К примеру, вернуть ему Польшу[9] . Заключить с этим новым русским правительством союз. Получить на востоке союзника с огромными материальными ресурсами. Имея в тылу мирно настроенную Россию, можно было просто «выжидать», чтобы инициатива наступления исходила от Антанты. Новый военный атташе в Москве, майор Шуберт был уверен, «что двух батальонов было бы вполне достаточно для водворения порядка в Москве»[9] . Власть большевиков опиралась на группы разрозненных банд, нескольких латышских батальонов и вооруженных «китайских кули», которых использовали в качестве палачей.
Таким образом, Россия была бы избавлена, по крайней мере, от невыразимых страданий, и была бы предотвращена смерть миллионов людей. Какое впечатление произвели бы эти события в Германии и на Западе, это нетрудно себе представить. Несомненно, что значение этого начинания было бы огромно, если бы только мы решились на это раньше, чем Людендорф начал свое первое наступление в марте 1918 г...