"Раковый корпус", "Машенька", "Соглядатай"...
У кого они какие, а меня мозги - выявляющие подобия. Наверное, выявляющие его и там, где его нет. Мелодии песен, литературные сюжеты - сравниваю бессознательно, и, знаете ли, довольно часто ЧУВСТВУЮ сходство. Будь я повсеяднее - из меня бы вышел классный разоблачитель плагиата.
Например.
По-моему, роман Набокова "Машенька" (1925) произошёл, судя по сходным с нею чертам - от "Митиной любви" Бунина (а также от... потом вспомню).
Набокова же роман "Соглядатай" (1930) произошёл, судя по чертам - от его же "Машеньки" (как издёвка над ней), а также - от "Бесов" и "Записок смешного человека" Достоевского", и "Рассказа неизвестного человека" Чехова,
Всё это присказка вот к чему.
Сегодня я доперечитал "Раковый корпус"(1963-66). По многим признакам эта автобиографическая вещь несёт на себе... явные следы прочтения Солженицыным этих самых романов - "Машенька" и "Соглядатай".
Например, вот по каким признакам:
- Как и в "Машеньке" действие "РК" происходит в некоем замкнутом подобии ада. Там это был берлинский русский пансион 1920-х годов с его паноптикумом обитателей, а здесь - онкологическое отделение ташкентской больницы. Там обитатели расселены по комнатам, здесь - по палатам; каждый в свой черёд выходит в действие со своим большим или малым эпизодом-номером. Главные герои "М" и "РК" схожи суровым своим прошлым, наложившим печать грубости на их тонкие души. Оба - изгнанники с грузом бесценных воспоминаний (белоэмигрант и ссыльнопоселенец). Впрочем, они схожи и внешне - оба мужи высокие, красивые неброской, немного странной красотой. У обоих по жизни - одна подруга "земная" рыжеватая, светлая, и другая - "возвышенная" брюнетка. "Возвышенная" является в ходе серии разных эпизодов-встреч, причём ближе к финалу стремление к ней, "возвышенной", становится стержнем сюжета. Финал в обоих романах - более или менее неожиданная не-встреча с "возвышенной" подругой. Эта не-встреча, впрочем, оказывается не поражением, а парадоксально - этакой моральной победой героя. Самые же последние главы соответственно "М" и "РК" схожи почти пародийно: в прекрасное утро герой покидает свою неволю и по утренним весенним улицам следует на свидание. И финальный эпизод в обоих случаях - приезд на вокзал (Ганин - на такси, Костоглотов - на трамвае, но тоже не без ухарства), посадка в поезд и... отъезд в объятиях Морфея (Костоглотов - в Уч-Терек, Ганин - по версии НБ - в Африку).
Незадолго до финала и там, и там - смерти добрых друзей-стариков: поэта Подтягина ("М") и библиотекаря Шулубина ("РК" - впрочем, тут его агония с неопределённым концом).
А из романа "Соглядатай" в "РК" перекочевала интермедия с букетами фиалок, купленных для пассии, а подаренных кому попало. И даже штурм заветных дверей с этими фиалками в руках - откуда же ещё, как не из "Соглядатая"... И там, в финале "С" назойливо гудел пылесос, а в "РК" - трещал мотоцикл (перекочевавший затем в фильм Михалкова "Родня" - простите, не могу я без ассоциаций).
(на снимке - не Ташкент, но Яффа с её запутанными сюжетами)
Например.
По-моему, роман Набокова "Машенька" (1925) произошёл, судя по сходным с нею чертам - от "Митиной любви" Бунина (а также от... потом вспомню).
Набокова же роман "Соглядатай" (1930) произошёл, судя по чертам - от его же "Машеньки" (как издёвка над ней), а также - от "Бесов" и "Записок смешного человека" Достоевского", и "Рассказа неизвестного человека" Чехова,
Всё это присказка вот к чему.
Сегодня я доперечитал "Раковый корпус"(1963-66). По многим признакам эта автобиографическая вещь несёт на себе... явные следы прочтения Солженицыным этих самых романов - "Машенька" и "Соглядатай".
Например, вот по каким признакам:
- Как и в "Машеньке" действие "РК" происходит в некоем замкнутом подобии ада. Там это был берлинский русский пансион 1920-х годов с его паноптикумом обитателей, а здесь - онкологическое отделение ташкентской больницы. Там обитатели расселены по комнатам, здесь - по палатам; каждый в свой черёд выходит в действие со своим большим или малым эпизодом-номером. Главные герои "М" и "РК" схожи суровым своим прошлым, наложившим печать грубости на их тонкие души. Оба - изгнанники с грузом бесценных воспоминаний (белоэмигрант и ссыльнопоселенец). Впрочем, они схожи и внешне - оба мужи высокие, красивые неброской, немного странной красотой. У обоих по жизни - одна подруга "земная" рыжеватая, светлая, и другая - "возвышенная" брюнетка. "Возвышенная" является в ходе серии разных эпизодов-встреч, причём ближе к финалу стремление к ней, "возвышенной", становится стержнем сюжета. Финал в обоих романах - более или менее неожиданная не-встреча с "возвышенной" подругой. Эта не-встреча, впрочем, оказывается не поражением, а парадоксально - этакой моральной победой героя. Самые же последние главы соответственно "М" и "РК" схожи почти пародийно: в прекрасное утро герой покидает свою неволю и по утренним весенним улицам следует на свидание. И финальный эпизод в обоих случаях - приезд на вокзал (Ганин - на такси, Костоглотов - на трамвае, но тоже не без ухарства), посадка в поезд и... отъезд в объятиях Морфея (Костоглотов - в Уч-Терек, Ганин - по версии НБ - в Африку).
Незадолго до финала и там, и там - смерти добрых друзей-стариков: поэта Подтягина ("М") и библиотекаря Шулубина ("РК" - впрочем, тут его агония с неопределённым концом).
А из романа "Соглядатай" в "РК" перекочевала интермедия с букетами фиалок, купленных для пассии, а подаренных кому попало. И даже штурм заветных дверей с этими фиалками в руках - откуда же ещё, как не из "Соглядатая"... И там, в финале "С" назойливо гудел пылесос, а в "РК" - трещал мотоцикл (перекочевавший затем в фильм Михалкова "Родня" - простите, не могу я без ассоциаций).
(на снимке - не Ташкент, но Яффа с её запутанными сюжетами)